Автомойщица

Лариса, дай Бог ей здоровья, принялась как-то помогать мне в обустройстве моей жизни, пригласив на встречу и положив передо мной банальную газету с объявлениями.
- Да, - романтично зашептала она в трубку, - нам нужна работа, срочно! - она повернулась и посмотрела на меня. - Простите, сколько вы сказали? Три тысячи? В неделю? - она помолчала. - В ме-е-есяц? - протянула разочарованно и покачала головой. - Извините, нам не подходит ваше предложение.
Я возлежала на кровати, кутаясь в огромную Ларкину шаль, и сонно щурилась.

- Перестань, Ларёк, - я зевнула, - какая из меня работница?
Затем, перестав делать вид, что все происходящее мне по барабану, я еле встала с кровати. – Мне нужны деньги, а не копейки!
- В нашем городе денег больших не зарабатывают, Свет, - подружка задумалась. - А что, если…
Я подняла руки вверх и попятилась.
- Лар, хватит твоих «если»!

В моей памяти еще были свежи мои несчастные попытки свести концы с концами, которые чуть не свели меня на нет своей убогостью и серостью.
- А что, если, - как заведенная заладила Лариска и посмотрела на меня расширившимися глазами. - Ду-у-ры! Светка, мы с тобой дуры! Есть же реальный шанс. И заработаешь и жениха себе найдешь. Все, решено, одевайся.
Она вскочила с кровати и стала вытряхивать из шифоньера вещи.
- Старенький, но для этого как раз сойдет, облачая меня в побитый молью свитер, промямлила она. - Брючки нужны водонепроницаемые. Тебе как раз повезло, у меня есть хорошие штанцы на примете, только чуть-чуть большеваты будут, но ничего, подденешь под них еще одни, обыкновенные.
Я стояла пугалом посреди комнаты. Тетеньки со стройки и то поприличнее меня выглядели бы. Я подошла к зеркалу.

- Ты уверена? - спросила я у своего отражения.
- Конечно, - пропела Ларка, возвращаясь из чулана с парой старых и, как оказалось после, напрочь дырявых резиновых сапог.
- Все, теперь ты в форме, - она устало села на кровать, попросив меня повертеться.
Перед моими глазами стояли полуголые девицы с пышными формами, покрытыми мыльной пеной. Они, оттопырив губы, усердно вертели бедрами и тянули свои бесконечно длинные ноги к объективам камер.

- Ничего, - видя мое недоумение, - махнула рукой подружка. - Не одежда красит человека.
Она сама вырядилась "не пойми во что" и гордо прошествовала во двор, в котором предварительно заперла ворота.
Она подошла к своей белой иномарочке, чистой, как слеза, с сияющими окнами и аккуратными сиденьями .
- Смотри внимательнее, - просипела она от натуги, поливая крышу машины из ведра. - Ничего сложного здесь нет. Р-раз и всё! - Ларка, отскочив от автомобиля, подождала пока вода сольется, и принялась ловко шуровать резиновой тряпкой, вытирая капот и дверцы и без того чистого транспорта.

- Не дай Бог, ведро выскользнет из рук и заденет машину, - она сделала испуганные глаза,погрозив мне пальцем. - Будут неприятности, мягко говоря. Смотри в оба, держись на ногах крепче. И самое главное, не дрейфь! Ничего не бойся, смело смотри мужикам в глаза и знай, делай свое дело. Они отблагодарят. Если что, я разрулю ситуацию. Работать станешь в паре со Светкой. - Ларка ухмыльнулась. - Дама она та еще, но профессионал с большой буквы. Я ею по-своему дорожу.

К вечеру, когда я научилась окатывать засверкавшую всеми оттенками чистоты Ларкину машину так, чтобы вода плавно стекала, как бы обволакивая ее, а не брызгалась в разные стороны, ворота торжественно распахнулись.
Во двор Ларкиного дома, оборудованный под автомойку, осторожно въехал белый мерседес.
Из него вылез высокий пожилой мужчина и выбил нос, интеллигентно достав из кармана пальто платочек и картинно сведя глаза к переносице.
Следом за мерсом во двор пожаловала высокая толстуха, которая увидев меня, стала громко смеяться. Ларка сбежала по ступеням и, грозно нахмурив брови, зевнула.

- Света будет с тобой в паре заколачивать, - невнятно произнесла она, посматривая на часы. - Помогай ей по первости, не лай, она толковая девочка.
Битый час во дворе то и дело слышались команды, отданные прокуренным сиплым голосом, больше похожие на издевательства, чем на советы.
- Не стой, как пугало! - орала Светка, сдвинув дурацкую шапку набекрень и закуривая очередную сигарету. Она, поправив мешковатые штаны на своих не менее мешковатых ногах, принялась оглаживать машину старенькой резиновой тряпкой, - своей собственностью.

Каждый автомойщик должен был иметь свою такую тряпочку. Никто из них не предпочитал делиться ею, но все сурово берегли свою «собственность», пряча ее в специальные коробочки и нося во время перерыва в кармане жухлых курток с промокшими рукавами.
- Что ты де-е-елаешь?! Кто так делает! - взвизгнула она, оттесняя меня от машины и почти налегая на нее своей немалой грудью.
Я смущенно топталась возле, избегая смотреть на мужчину, сидевшего в беседке и читавшего журнальчик.
- На вашем месте, я бы не платила ей, - рявкнула, запыхавшись (оттого, что переделывала мою работу) тетка, снова закуривая и вполголоса пересчитывая деньги вместе с мужчиной.

- Вы не на моем месте, - резонно сказал тот, прибавляя к положенной сумме две сотни. - Это на чай,- подмигнул он мне. - Согрейся, замерзла совсем.
- Ни… себе, - присвистнула Светка, провожая обезумевшим взглядом выехавшую со двора машину моего благодетеля. - Везет же дуре.
Весь оставшийся вечер она подкалывала меня и издевалась над моим неуклюжими действиями, позоря мои еще не успевшие окрепнуть профессиональные качества и пересчитывая внушительные чаевые, выдернув их из моего кармана и покачивая головой.
Ночью Ларка подсчитала выручку.

Она честно поделила между нами чаевые и на жалобу Светки спокойно ответила:
- Тебе на чай раз в год дают сверху, а ей сегодня каждый клиент чаевые отваливал. Спасибо ей скажи!
- Дык она ж не работает вовсе, у нее руки из … растут, ты очумела, что ли?
Мне стало обидно. Я поплелась в дом, еле переставляя ноги и стуча зубами от холода.

Что самое интересное, в ту осень я действительно заработала немалые деньги и научилась всем тонкостям моечного ремесла. Даже Светка уже не рисковала обзывать меня. Она привычно кривила губы при виде очередных чаевых в моем кармане, но каждый раз молча пересчитывала их, как будто не веря.
Мужчин было много. Всяких. Противных и едких, добрых и не очень, желчных и великодушных.
Но всех их объединяло одно: любовь к машинам - взятым напрокат, купленным только что, дорогим и потрепанным, стареньким и «с иголочки».