Командировка в Чили. 1.

«УПАСТЬ ЛИЦОМ В ГРЯЗЬ НЕ ТАК УЖ ПЛОХО…»
- Нет, ну, остановитесь, пожалуйста! Почему дама должна бежать за Вами! Это не порядочно…
Больше я не успела сказать ничего, потому что охранник, могучий детина, роста выше среднего, легким размахом отпихнул меня на километр от своего хозяина.
Хозяин, приезжая знаменитость, и ухом не повел, и глазом не моргнул в мою сторону, словно меня и не было. До чего гадливые люди, только о себе думают… Ну что поделаешь, если моя профессия требует приставать к людям, чтобы заработать себе на хлеб. Вот врачи – пристают с вопросами, и им, хоть бы хны, радостно весь интим выдают. Или учителя – так те вообще спрашивают то, за что хочется по макушке надавать, но ведь нет – почетная профессия.
А я, бедная журналистка, должна порванными колготками и синяками расплачиваться за свой жалкий заработок…
Ладно, вот погоди у меня «приезжая знаменитость», состряпаю о тебе такую статью с «твоим интервью» (слава богу, фантазия у меня ого-го!) - мало не покажется. А то, ишь, умные, отпихивать дам!
Я, злая и растрепанная, поплелась к служебной машине, «не солоно хлебавши». Раздраженная мысль так и съедала мое нутро.
По серому асфальту в разные стороны бежали незнакомые люди, деревья под накрапывавшим дождем печально сбрасывали желтую листву. Настроение было ни к черту. Осенний авитаминоз. Депрессия. Этот чертов охранник…
Нужно срочно что-то менять... Или так и жить, зачем что-то менять?
Я шла, не глядя себе под ноги. Нет, конечно, я смотрела, но ничего не видела, подавленность охватывала меня все больше и больше. Требовалась хорошая встряска. Милостивое провидение мне ее тут же и устроило. Зато потом все пошло только по восходящей лестнице…
До машины оставалось каких-нибудь шагов десять, но чтобы добраться до нее требовалось пройти по узкой заасфальтированной дорожке мимо ларьков. Поэтому народу было много, и я сама не заметила, как залезла в глубокую лужу. Но и расстроиться путем не успела – зацепилась ногой за какую-то проволоку и плюхнулась плашмя лицом в лужу. И тут меня осенило! Нет, все-таки упасть лицом в грязь не так уж плохо, если это дает прозрение.
Я тут же подумала: «А какого черта, мне тут пропадать! Я срочно должна развеяться, уехать отсюда. И пошли они все к чертовой бабушке…»
Стекающие капли противно плюхались с моей одежды на обивку служебки. Виктор брезгливо косился на меня. С Виктором мы знакомы не первый день. Он мой коллега -журналист, хотя по натуре – милиционер. Сегодня он в непривычной роли водителя. У Ивана, шофера, настала отпускная пора. Виктор - добрый малый и всегда меня понимает с полуслова, поэтому нас шеф объединил в одну команду. Вот и сейчас Виктор только посматривает на меня как бы невзначай, но ничего не говорит. Это его принцип: «не трогайте женщину, она до всего дойдет сама». Ну и понятно, я до всего дохожу сама.
- Витя, ничего не случилось. Просто я провалила задание шефа, упала на асфальт, порвала колготки и умылась из лужи, а заодно и попила водички. Сейчас вот боюсь, что козочкой стану…
- А-а-а-а, ну тогда все понятно. И какие дальнейшие планы?
- Значит так, я уезжаю в загранку. Не знаю еще пока под каким предлогом. Или отпуск для начала попрошу, или новенькое задание выклянчу.
- Круто, я с тобой! Возьми меня, ладно? Замолви словечко. Ты знаешь, я тебе еще пригожусь.

Так начиналось мое увлекательное турне по Европе. Хотя сначала это вырисовывалось просто в обычный отпуск за счет фирмы, конечно, не бесплатно – я должна была отработать материал на свой выбор, но так, чтобы было увлекательно. Виктора не хотели отпускать, но потом, вспомнив мои всегдашние приключения, шеф сжалился и оплатил ему дорогу в один конец, намекнув нам обоим, что он - не миллиардер, а некоторые вообще задание провалили. Ну, это же мой шеф! Кстати, взять наше золото, находящееся под охраной Толоконкина, почему-то никому не пришло в голову. Вот, все-таки мы сознательные граждане – не расхищаем богатства России и не вывозим их. Вот какие молодцы!
Ехать мы решили в Чили. Выбор объяснялся очень просто. Моя бывшая одноклассница, подруга детства по соседству, выучившись на факультете иностранных языков, очень умело воспользовалась своими знаниями, и лет 10 тому назад эмигрировала в это самое Чили. Иногда мы с ней переписываемся, по-русски, разумеется.
Долго не думая, через турфирму оформили визу и все нужные бумаги для поездки; за реальные деньги все решается быстро и комфортно. Поэтому уже через две недели без всяких приключений мы с Виктором прибыли в наш аэропорт. Приключения начались уже здесь.
Погода за две недели нашей подготовки совсем испортилась. На улице стоял мороз, выпал снег и дул хиус. Противно!!! Но, понятно, душу согревало предвкушение поездки. И, черт побери, все-таки отпуска, да еще где! В загранке!
И вот ранним утром мы приехали в аэропорт. Добежав, стуча зубами, до входа, мы к своему удивлению обнаружили вереницу людей, зябко ежившихся на улице у дверей. На наш вопрос: в чем дело? - нам злобно разъяснили, что это же наша страна. Брехаясь и смачно сплевывая заледеневшими губами, мужик, что был в очереди последним, раздраженно указал на окно, в котором виднелись люди в униформе:
- Вон, менты борются с терроризмом. Язви их душу, не могли свою кабинку поставить в центре зала, чтоб все вошли. Нет, им надо было возле самых дверей, чтоб людей отморозить. Сами-то, черти, в тепле. – Он достал непослушными пальцами сигарету и попытался раскурить.
- А что, давно уже стоите?
- Ага, уже с час.
Мы с Виктором крепились, как могли, стоя на улице битый час. До посадки оставалось сорок минут. Но прыжки на месте, приседания и бег уже не спасали от пронизывающего холода, который, казалось, добрался не только до моих костей, но и до моей души. Я откровенно клацала зубами, что рассмешило даже тактичного и всегда спокойного Виктора:
- Я и не знал, что ты – Маугли.
- Не пп-по-по-нння-ллла, – заклацала я в ответ.
- Конечно. Как тут отмороженным мозгом поймешь, - опять усмехнулся он.
- Д-да, об-объяссни, тт-толкомм.
- Вот уж чего не люблю, так это шутку пересказывать. Так щелкать зубами где научилась? У волков или у щелкунчика?
- У тебя. Сам-то ты кто: волк или щелкунчик? - огрызнулась я. Совсем ума лишился мужик!
- Ты как знаешь, Витя, а я достаю теплые вещи.
С этими словами я полезла в свою сумку, которая закрывалась липучками и магнитами, что позволило ее быстро открыть моими непослушными руками. Из сумки я извлекла шаль, которую я, как обычно, взяла на всякий случай. Шаль я намотала на голову и вокруг шеи, закрыв щеки и лоб, только нос беззастенчиво торчал на холоде.
Больше ничего у меня теплого не было. Я ведь еду в теплую страну…
Еще через двадцать минут нас запустили в зал. Где меня приняли за маджахетку и заставили раздеваться. Я говорила с ними на чистом русском. То есть матами, но они все равно мне не верили:
- Вы, дамочка, даже платок одели как моджахедки, мы видели их по телевизору и на учениях. Нас не проведешь!
Когда я сняла свой платок, шапку, дубленку и сапоги, я прочувствовала весь дикий холод неотапливаемого помещения. Мои зубы еще больше заклацали, а кожа стала гусиной. И тут Виктор совершил ошибку, он наклонился ко мне и шепнул на ухо:
- О, ты уже начинаешь превращаться в волка!
И пока он, ничего не подозревая, это произносил, к нему сзади подбежал один из милиционеров и, слегка стукнув дубинкой по плечу, заломил Виктору руки за спину и отвел в сторону. Я услышала:
- Так вы – сообщники! Перешептываетесь, значит.
- Мы – граждане России. Честные люди. Я – бывший милиционер.
- Точно! Нам так и говорили, представляются милиционерами, чтобы усыпить бдительность.
Вас, наверное, интересует, почему не возмутилась толпа, что время тянут? Те, что были здесь на входе – четверо уезжающих, стояли раскрыв рты и любопытно глазели на представившуюся им сцену. Понятно, интересно ведь, когда не с тобой, а с другими такое происходит.
Конечно, потом во всем разобрались и нас отпустили на посадку с миром, даже не извинившись. Но это не могло испортить мне настроение, я уже летела – летела – летела. Правда, холод, пробравшийся под мою кофточку, держал меня в своих ледяных объятиях.
Посадка в самолет прошла без заминки, мы с Виктором бодро взбежали по трапу, милая стюардесса нам ласково улыбнулась, и мы заняли свои места. Кресла в самолете стояли в три ряда по два. Наши находились около иллюминатора по правую руку. У меня, как назло, было место около прохода. Поэтому я резко опечалилась и приняла кислое выражение лица. Виктор это заметил и тактично мне предложил поменяться с ним местами:
- Знаешь, я терпеть не могу сидеть возле окошка. Созерцание всей этой небесной глади меня укачивает. Поэтому, если ты не против, давай поменяемся местами…
Я с великой радостью восприняла его джентльменство. Нет, вы не подумайте, что я собиралась чего-то там рассматривать в окошко, сама понимаю, что кроме густой пелены ничего не увидишь. Но, знаете ли, когда самолет плавно плывет там высоко, где уже меняется существенно давление, и, как ни крути, это все равно сказывается на пассажирах, то меня совершенно естественно тянет в сон. И вот тогда мне обязательно нужен иллюминатор, а точнее стенка… Просто я прислоняюсь к ней бочком и крепко-крепко, сладко-сладко сплю, не боясь во сне упасть в проход или на чужое плечо.
Самолет держал курс на Москву. В златоглавой столице мы должны будем пересесть на рейс до Чили. А сейчас пока у меня начинало романтично закладывать уши и сосать где-то в области солнечного сплетения – самолет набирал высоту. Мы удачно взлетели, и бортпроводницы разнесли нам еду и напитки. Что было очень кстати, учитывая все сожженные нами килокалории. И вот вкусно поев и собираясь уснуть, весь салон услышал душераздирающий крик откуда-то сзади. От чего сон пропал, и мурашки побежали по коже. Все как по сигналу повернулись на звук. Из-за ширмы прибежали очумелые стюардессы. Девушка сзади не унималась:
- Ой-ёй-ёй, помогите, колики! Желудочные колики! Вы меня отравили!!!
- Девушка, ложитесь, ложитесь, – стюардессы откинули спинку ее кресла. – Есть в салоне медик?
С одного из первых кресел неохотно и не спеша, поднялся седовласый, тучный мужчина.
- Я – медик, я – медик, - сердито проворчал он.
- Что же вы раньше не пошли, - возмущенно сказала расфуфыренная пассажирка.
- Да от вас покоя нигде нет. Вот выбрал, прости боже, профессию. - Давайте-ка, я ее осмотрю.
Доктор отодвинул стюардесс и стал расстегивать одежду на извивающейся и кричащей девушке. Мы все наблюдали за ним, затаив дыхание. Ловко ощупав живот, доктор покряхтел и строго обратился к девушке:
- Девушка, а где Вы учитесь?
Извивающаяся не ожидала такого вопроса, поэтому, вмиг замолчав, недоуменно уставилась на доктора:
- В медицинском институте, уже на третьем курсе, а что?
- Вот Вам, мадам, и желудочные колики: беременны Вы, а штанишки носите узкие, вот Вам и колики. И, понятно, остренького много нельзя, да и самолет беременным не очень-то. Срок-то уже не маленький, так?
Девица округлила глаза:
- Я – беременна? Да не может быть! С чего Вы взяли?
- Да вот же матка Ваша хорошо пальпируется. А что же задержки-то не было?
- Была… Но я то думала, что это все из-за стрессов, а потом и обрадовалась - проблем меньше, без этих дней, - покраснела «больная» девица.
- Ну ладно, ладно, нечего глазеть на человека, дайте ей спокойно отдохнуть. А Вы все же не носите больше узкие штаны. По крайней мере, не застегивайте их…
Теперь в самолете все перешептывались и рассказывали разные байки, все по случаю. Мы с Виктором не остались в долгу, немного посудачили, и я заснула, прижавшись боком к иллюминатору. Дрема окутала меня своими сетями, и я, блаженствуя, спала. Мне снились удивительные вещи, от которых даже не хотелось просыпаться, несмотря на то, что меня вот уже несколько раз кто-то тряс за плечи.
- Ну, что еще случилось?
- Айси, просыпайся наконец. Уже посадку объявили, а ты дрыхнешь!
- А мне такой классный сон снился, - сказала я потягиваясь.
- Что говоришь? Ничего не слышу. Уши закладывает…
- Ну вот, ты еще и глухой…
Самолет снижался, и мы приземлялись ранним-ранним утром на посадочную полосу темного Московского аэропорта.
Мать городов российских нас встретила совсем не по-матерински, она холодно дышала на нас и, казалось, не рада была видеть. Но если бы просто был холод, то нам бы это не было помехой – как никак сибиряки. Так нет же, была пакостливая слякоть, которая проникала сквозь кожу ботинок и противно хлюпала между пальцев ног. Промозглая московская осень грозила вызвать у нас простуду. У нас с Виктором были целые сутки до отлета, поэтому было решено не торчать в аэропорту, а отправиться на прогулку по достопримечательностям. Можно было бы и по магазинам, учитывая погоду, но, как ни жаль, любой груз для нас сейчас был лишним. Мы ведь обратно не домой, а в чужую теплую и, наверное, сказочную страну. Так зачем нам все это барахло? Поэтому, заплатив за такси в три дорого, полтора часа простояв в пробках, мы наконец-таки добрались до центра города, хотя часы показывали еще каких-то 7 часов. Что же, этот город никогда не спит? И вот она – вожделенная кремлевская площадь. Никого еще нет, да и холодно, и совсем нет сил и настроения гулять. Печально как-то смотрят на нас церкви, и отовсюду веет ранним утром и непогодой. Виктор сделал дельное предложение: пойти поискать теплое местечко, чтобы подкрепиться и как следует согреться:
- А там, оно понятно, жизнь покажется веселее.
Пробежав по трем улицам, лишь на пересечении с четвертой мы обнаружили единственный работающий в столь ранний час, да еще и в пересменок, общепит – кафе с оригинальным названием «Кафе». В этом кафе дверь находилась по середке, а по бокам от нее два больших окна – как витрина. Прямо напротив двери, вытянувшись в длину окон, была раздаточная стойка и уже настоящая витрина с продуктами. Получалось, в общем, довольно интересное зрелище: люди стоят спиной к очереди за булками и, отвернувшись, как жадины жуют, стараясь не сильно-то глядеть в окно, в котором они и сами смотрятся как товар, выставленный на показ.
Взяв кофе и пирожков, мы с Виктором уединились у одного из окон поближе к углу. Встали в пол-оборота и смущенно жевали свой завтрак. Как и следовало ожидать, к окну со стороны улицы подошел бомжеватого вида мужчина и стал делать характерные движения, прося поделиться с ним нашим завтраком.
- Витя, ну что за дурдом. Я так не могу. Защити меня от него.
Виктор, долго не думая, вышел на улицу и сунул надкушенный пирожок мужику в руки. И тут случилось что-то чисто столичное: мужик бомжеватого вида двинул кулаком в челюсть Виктору и послал его вместе с пирожком куда подальше. При этом он широко оскалился, обнажив золотые коронки, и еще раз просящим жестом махнул в мою сторону. Я на отрез помахала головой. В том смысле, чтобы он не приставал ко мне. Продавщица, заметив мою историю, участливо сказала:
- Не обращайте на него внимания, этот каждый день сюда приходит и высматривает себе новую жертву. Главное, как выйдите от нас, не разговаривайте с ним, а сразу уходите прочь.
- Ну, у вас и кафе «Кафе». Из-за скромного завтрака можно и жизни лишиться.
Виктор, потирая раненую челюсть, решительно взял меня за руку и потащил на выход, несмотря на мое сопротивление и желание допить горячий кофе.
- Во, блин, все тут в столице с ума посходили. То одно, то другое. Деньги что-ли дурманят…
- А, ну их, пошли гулять по городу.
- Ага, куда направимся?
- В музей какой-нибудь…
Прогуляли мы по Москве целый день. Озябшие, грелись в музеях и магазинах, ели дорогущие бутерброды на улице под обеденным солнышком, а вечером сходили в недешевый ресторан, искушав там подаваемые блюда, как интеллигентные, ой, то есть, вполне состоятельные люди. Гордые тем, что облазили всю Москву, уставшие, но с набитыми желудками, мы поймали вновь такси и помчались в наш аэропорт. Оставалось 5 часов до отлета!
В аэропорту, чтобы скоротать время, мы с Виктором играли в игровые автоматы, находясь на грани дефолта, но вовремя вышедшее время прекратило нашу пагубную страсть.
Московский аэропорт и наши таможенники порадовали отсутствием всяких к нам придирок. Это было даже очень странно, создавалось впечатление, будто родина очень рада нас отпустить куда-нибудь подальше от себя, словно надоевших родственников.
В самолете по билету я сидела опять возле иллюминатора и теперь уже совершенно на полном серьезе, периодически выходя из усталой дремы, я пыталась сквозь воздушные массы рассмотреть неведомую Чили. Я чувствовала себя Колумбом, Америго Виспучи, короче пионером, пытающимся среди однообразного пейзажа рассмотреть кусочек земли и воскричать: «Земля, земля, вот она - Чили!!!!»
И опять мне снился тот же самый сон, и опять было хорошо и волшебно, только в этот раз меня как-то трясло, словно в судороге, что несколько печалило мое восторженное состояние и пугало меня.
И снова причиной выключения телевизора в моей голове стал Виктор:
- Айси, опять ты за свое! Посадку проспать хочешь!
Я решительно не хотела ничего проспать, поэтому, вмиг придя в себя, я внимательно слушала проводницу:
- Уважаемые дамы и господа, сейчас наш самолет произведет посадку в аэропорту Чили. Пристегните, пожалуйста, ремни и приведите спинки кресел в вертикальное положение. За бортом +25 градусов Цельсия, влажность 85%, штиль. Температура моря +18 градусов.
Мое лицо, как и лицо Виктора, расплылось в улыбке, однако через некоторое время пробежала полоса озадаченности. Враз посмотрев друг на друга, мы с Виктором произнесли:
- А мы - дураки – в теплой одежде!
- Да нас же обсмеют!
- Не дрейфь, в аэропорту переоденемся.
- Нас же должны встречать!
- Попросим подождать, пока переодеваемся.
- Я не буду на глазах у всех переодеваться, - надулась я.
- И я не буду, пойдем в туалет.
- Только не в один!
- Уговорила.

Самолет плавно снижался, открывая просторы цветущего Чили. Какая красота, сплошное великолепие. Я во все глаза смотрела на удивительную природу волшебной страны и думала: вот он - рай, наверное, нужно его не упустить. А еще, каюсь, пыталась рассмотреть там внизу свою подругу, которую, впрочем, я не просила нас встречать, но на всякий случай отправила ей электронку с точным описанием нашего рейса.
И какова же была моя радость, когда подруга оказалась среди встречающих. Она была одета очень легко: джинсы-капри, маячка, легкие сабо и элегантная сумочка в руках. Да, еще она вручила мне большой благоухающий букет, что несколько сконфузило меня, учитывая мои колготки с начесом, шерстяную юбку и теплую кофту. Виктор-то вообще был похож на какого-нибудь сумасшедшего хапугу, он под палящими лучами солнца, одетый по всем правилам зимы, тащил в руках сумки и свою дубленку с моей шубой.
- Иринка, привет, подруга! Какая у вас тут жара… Ты не будешь против, если мы переоденемся в аэропорту?
- Да что ты переживаешь, у меня в автомобиле есть кондиционер, не умрешь от жары, – хохотнула она, осматривая меня с ног до головы, - а что, в России сейчас очень жарко?
- Ага, минус 20.
Мы сели в комфортабельную малолитражку, как у нас в Сибири говорят, европейку. Ничем-то особым она не отличалась от наших машин, разве что чистотой, никак не свойственной для российских автомобилей, которые через 10 минут езды становятся хрюшками. Ирена (оказалось, что здесь ее зовут именно так) включила кондиционер и обдув на полную мощность. При этом сама заметно дрожала, но стойко переносила все неудобства ради меня – ее старой ностальгии. Иренка что-то пыталась меня спрашивать, но я, разинув рот, смотрела сквозь тонированные стекла на удивительный Вальпараисио. Небольшие удобные улочки, всюду цветы, кафе и какой-то уют. Ну да, а я в теплых вещах в машине – как в страшном сне.
- Знаешь, а мне снился такой роскошный сон…