Попутчица (часть первая)

Дорога. Тягучая бесконечная лента, исчезающая меж колес. Ты едешь, едешь, просто оказываешься вне времени и пространства. Ты «где-то» и все. Мимо пролетают поселки, дома, судьбы. Там жизнь, заботы, а ты просто в дороге. Уже не там, откуда уехал, но еще не там, куда стремишься. Едешь и отрываешься от людей, к которым ты привык, прирос каждодневностью, и начинаешь жить впечатлениями. И надеждами будущих встреч. И обманчивыми ожиданиями.
Она любила дорогу. Мелькание картинок за окном, Автомобиль, поезд. Когда-то «самолеты Аэрофлота». Увы, это удовольствие стало давно недоступно.
Раздался гудок приближающегося поезда. Будущие пассажиры не спешили. Большая станция, стоянка – полчаса. Сегодня она без провожатых. Ну и ладно. Сумок немного. Главное, что вырвалась, выкроила недельку, чтобы съездить к Татьяне, в Москву. Не была уже два года у подруги.
Поезд замедлил ход, остановился с шипением. Проводница открыла дверь и вышла на платформу. Проверила билеты и вежливо пригласила в вагон. Какой-то мужчина подхватил её сумку, помог. И вот, уже в купе. Быстро разместила багаж, переоделась. Теперь только постель застелить и можно наслаждаться дорогой. Появилась попутчица.
- Добрый день. Я к Вам. Надежда Павловна.
-Очень приятно. Просто Ирина.
Попутчицей оказалась пожилая дама. Ирина присматривалась. Старуха, похоже, непростая. Около семидесяти, маленькая черная шляпка с вуалькой, тонкие перчатки, серый плащ. Одежда старомодная, но явно дорогая, несколько театральный стиль.
Ирина оказалась права. Надежда Павловна была пианисткой в прошлом. Преподавателем по классу фортепиано в последующем. Дорога явно предстояла интересная. Ирина обожала необычных попутчиков, и ей часто везло. Дорога сталкивала с неординарными людьми. Женщины обменялись несколькими фразами и, несмотря на разницу в возрасте (Ирине сорок пять), сразу нашли общий язык. И тогда Надежда Павловна, оглянувшись на дверь, вдруг тихо сказала:
- Вы знаете, Ирина, у меня такая проблема,- еще раз обернулась и продолжила,- я не одна. У меня собачка.
Ирина посмотрела недоуменно. Надежда Павловна приоткрыла корзинку, которую везла, и продолжила:
- Мне совершенно не кому было поручить моего Дружка. Совершенно. А я в Москву на неделю. Вы понимаете, что я не могла его оставить?
И Надежда Павловна посмотрела на Ирину беспомощно, а из корзинки высунулась миленькая мордашка миниатюрной дворняжки.
-Какой славный! Какой хорошенький! – воскликнула Ирина.
- Да, вот представьте, прибился на улице несколько месяцев назад. И рука не поднялась прогнать. У него взгляд такой трагический был. И явно голодный. А я одна, знаете ли.
А щенок действительно был с очень грустными глазами. Небольшой изящный песик. Белый, с парой коричневых пятен на спине, смешно торчащими ушками и весёлым хвостиком в колечко.
- Если нас заставят сойти, я потеряю билет. А мне очень нужно в Москву. Очень.- Надежда Павловна оправдывалась совсем беспомощно.
В этот момент купе резко распахнулось. На пороге появилась проводница. Совсем молоденькая, приятная девушка. Надежда Павловна застыла на полуслове. В её глазах появился страх. Девушка тоже смотрела испуганно.
- Вы знаете… В купе нельзя перевозить животных. У меня будут неприятности. – Проводница говорила совсем не агрессивно, как бы оправдываясь.
И Надежда Павловна почувствовала это.
-Деточка, милая. Как Вас зовут, дорогая?
-Надя. – Голос девушки звучал совсем неуверенно.
-Надечка, деточка, мы с Вами тезки. Как это удачно, как хорошо. Я заплачу. Я заплачу, если нужно. Вы поймите. Я совсем одинокий человек. Это моя собачка. А мне необходимо в Москву, по делам. Он крохотный. И очень спокойный. Никто и не заметит. Я не смогла ходить справки ему выправлять. Вы поймите, я старая, мне ходить тяжело. Но я не могла его бросить. И не ехать не могла тоже. Вы поймите. Вот Вы бы бросили, Надюша? – в голосе старухи послышались совсем уж слезные нотки. Но искренние. Чувствовалось, как она переживает.
Проводница посмотрела в сторону Ирины. Та улыбнулась ободряюще:
- Ну помогите Надежде Павловне. Она работник искусства. Вы же хозяйка в вагоне, Вы все можете. Пожалуйста.
Девушка совсем перестала сопротивляться. Но предупредила, что, если пассажиры будут против, и решат жаловаться, то она ничего не сможет сделать. Придется собачку отправить в собачий ящик под вагоном. Проводница забрала билеты женщин и закрыла за собой дверь.
Надежда Павловна гладила песика по голове и причитала:
- Дружочек, миленький. Нам разрешили, дорогой. Ты уж не подведи, пожалуйста, родной. Веди себя хорошо. Не подведи, милый. Я не перенесу ящик. Пожалуйста, родненький.
Ирина заулыбалась. Картина была такой трогательной.
- Да успокойтесь Вы уже, Надежда Павловна. Все хорошо пока. Даст Бог и обойдется все. Давайте будем устраиваться.
Ирина постелила постель себе и Надежде Павловне. А та только успевала благодарить и извиняться за беспокойство.
Дружок действительно оказался очень спокойным песиком. На остановках Надежда Павловна одевала ему сбруйку на грудку, к которой пристегивала поводок и они «выскакивали погулять». Собачка ни разу не провинилась. Все туалетные дела совершала очень аккуратно. И даже не на перроне, а тянула старушку в укромное место. А в вагоне он укладывался в корзину и мирно спал, наслаждаясь почесываниями и поглаживаниями нежной руки хозяйки. Время от времени выбирался из корзинки и прогуливался по диванчику, на котором ехала пожилая женщина. Ехали в купе попутчицы вдвоем. К вечеру к ним подсадили мужчину, но он сразу лег на верхнюю полку и уснул. Даже не сняв свой спортивный костюм, и кое-как постелив простынь. А под утро он вышел на какой-то небольшой станции. Так что возмущаться и жаловаться было не кому. Тем более щенок почти не издавал звуков.
Успокоившаяся Надежда Павловна, переключилась на беседу с приятной попутчицей. Много рассказывала о себе. А рассказать ей было что. Она закончила когда-то консерваторию имени Чайковского. Аккомпанировала самому Ойстраху даже! Концертировала!
- Да, да, милочка. Я такие надежды подавала. Музыка это моя жизнь. Воздух, которым я жила, дышала.
- А как же Вы бросили такую жизнь? Почему на преподавание переключились?
Надежда Павловна махнула рукой, в которой держала красивый кружевной платочек:
-Ну что Вы. Разве я сама. Так сложилось. Замуж вышла. Сестра настояла. Она старше меня на два года. Не могла я не подчиниться. Мы в Москве жили. В высотке на Пресне. Папе дали там прекрасную квартиру. Сестра и сейчас её занимает. Вы знаете, из наших окон виден Зоосад. Да, да. Представляете. Я обожала гулять там с мамочкой. Когда совсем барышней была. Да.
-Ну а за кого же Вы замуж вышли, как из Москвы уехали.- Ирина пыталась вернуть, увлекшуюся воспоминаниями старушку, к рассказу о личном. Не каждый день пианистки встречаются. И наверняка какая-нибудь сумасшедшая любовная история. До Зоосада ли. – Вы, наверное, влюбились безумно?
- Да нет. – Надежда Павловна смутилась как-то. Просто. Так получилось.
И она взглянула на Ирину так, как будто была в чем-то виновата.
- Это долго рассказывать. Еще и объяснять. Трудно.
- Нет, нет. Надежда Павловна, пожалуйста. Мне так интересно.
И пожилая женщина согласно кивнула, помолчала и начала свой рассказ.
- У меня папа очень известный человек в Москве был. В определенных кругах. – Женщина выразительно посмотрела на спутницу.- Он занимал большой пост в партии, очень уважаемый человек. Такой строгий. Мама запрещала его беспокоить без дела. Папа всегда был занят. Очень много работал.
А мама занималась сестрой и мной. Сестра старше меня на два года. Меня отдали на фортепиано учиться, а сестра выбрала рисунок. Потом архитектором стала. Очень талантливый архитектор. А вот супругом ее стал художник. Очень творческая семья. Очень. А я не замужем была. Были претенденты на мою руку, конечно, но как-то сестра не одобрила никого. И мама тоже. Практически я уже старая дева была. Но концерты, музыка. Я ничуть не грустила.
Верочка, моя сестра, характером в отца. Властная, решительная. Такая умница, такая умница. Вы себе не представляете, какая умница! Так случилось, что папа рано умер. Мамочке пришлось переехать на дачу. Так Верочка решила.
Я много ездила по стране, акомпанировала. А потом Верочка познакомила меня с Аркадием Петровичем. Он и стал моим супругом. Очень хороший человек. Очень! Он старше меня на пятнадцать лет был. Но очень хороший человек.
Вы представляете? Подарил мне такие чудесные серьги, когда пришел моей руки просить. У моей мамы были почти такие же. С большими изумрудами и россыпью бриллиантов. Чудо. Просто чудо! Мама все свои драгоценности Верочке подарила. Но мне на концерты сестра всегда разрешала одевать все, что я хотела. А тут у меня свои камешки появились. Я тогда как маков цвет раскраснелась. Так растрогалась! Верочка настоятельно посоветовала не отказывать Аркадию Петровичу. Он был директором крупного завода. Вдовец. Хоть и далеко от Москвы, но город южный, большой. Краевой центр. Таким авторитетным человеком был в своем городе. Мамочка тоже попросила Верочку послушать. И я согласилась.
Пришлось оставить свою концертную деятельность. Но Аркадий Петрович обещал, что я обязательно продолжу творческую деятельность. Вы же знаете, в нашем городе филармония есть?
Но так случилось, что я забеременела. Ни о каких концертах речи быть не могло. А потом Петечка родился. И все время уходило на него. Вы же понимаете, как важно воспитание ребенка. А Петечка умный такой рос, талантливый. Аркадий Петрович мне рояль подарил, прекрасный инструмент. Я музицировала иногда. В общем, все было хорошо. А, когда Петечке пятнадцать исполнилось, Аркадий Петрович скончался от инфаркта. Для меня это большим ударом было. И я заболела. Так сильно заболела. Проблемы с легкими начались, плеврит гнойный. Очень тяжелое заболевание. Мамы моей к тому времени уже не было в живых. А Вера прислала за Петечкой. Им с Сашей своих детей Бог не дал. Верочка решила, что Петечке с ними лучше будет. И все-таки Москва. Есть перспектива. И не хорошо, когда ребенок с больным человеком вдвоем. Я даже возразить ничего не смогла. Не враг же я своему Петечке. А потом время прошло, и представьте, вылечили меня. Да, совершенно вылечили. Столько людей хороших вокруг. Мне очень помогали. Сослуживцы мужа, соседи. Продать многое из вещей пришлось, квартиру поменять. Но не зря.
Проснулся маленький Дружок. Как будто почувствовал шевеление пассажиров в вагоне. Поезд подъезжал к Туле, и коридор заполнился людьми. Кто-то готовился покинуть поезд, добравшись до места назначения. Пассажиры, которые следовали дальше, собирались выйти, размяться, что-нибудь купить. Надежда Павловна снаряжала Дружка в его сбруйку. Пристегнула поводок и накинула себе шаль на плечи и шляпку на голову. И тоже поспешила к выходу. Эта процедура повторялась на каждой мало-мальски приличной станции.