Магдалина...

(быль)

Областной центр - город маленький. Все на виду. А тем более в одном коллективе главной больницы. Молодые специалисты приехали по распределению уже будучи женатыми.

Роман - техник-протезист, а юная жена - гинекологиня, именно так, по аналогии с Богиней. Кто видел ее с младенцем на руках, останавливался пораженный - воистину Сикстинская мадонна сошла с небес! У нее даже имя было старинное библейское - Магдалина. Редкой красоты была женщина, а еще удивительнее были ее волосы – как струящееся пшеничное поле. Если б она отпустила их на волю, то смогла бы укутаться в золотой плащ. Но прическу носила всегда строгую, и лишь тяжелая корона оттягивала чуть назад красивую и гордую голову. Жили они ладно, с пониманием, свет их любви согревал, освещал и облагораживал многих. Рядом с ними хотелось жить чище, правильнее, красивее. Этой паре смотрели вслед с восхищением и даже с благоговением.

У супруга сразу задалась карьера. Стоматологи всегда в цене, тем более Роман был таким хватким, умелым. Вскоре Роман пошел на повышение, стал заведующим отделения. Юные студентки-практикантки стайкой вились вокруг молодого доктора, добиваясь его внимания. А одна так и вовсе влюбилась, не отводя глаз от предмета своего обожания. И связь страстная, сметающая все на своем пути, неприкрытая и беззастенчивая все же закружила обоих. Как раз в это время родился мальчик-первенец в семье Романа. Но новоиспеченный папа пошел вразнос – как мальчишка пропадал в барах, на дискотеках с той самой девушкой-практиканткой. Домой возвращался под утро или сразу шел на смену в больницу.

Что в семье неладно, стало понятно по Магдалине, по взгляду ее, по горю скрытому в каждом движении ее рук, в прямой спине, когда она проходила мимо кучки любопытных медсестер. Винить, казалось бы, нельзя, если человек другую полюбил. Сердцу не прикажешь. Но без сердца как прожить? Любила Магдалина мужа крепко. Себя в этой любви забывала. Как в песне: «Прости, гордость… Я за ним, я к нему одному…». И забыв про все на свете, про достоинство, про обман, про удар из-за угла, бежала туда, где был он с разлучницей. Свекровь у нее женщина интеллигентная, добрая. Все понимала. Оставит Магдалина мальчонку ей и опять за мужем... «Пойдем, Ром, домой?» Все не верила, что он разлюбил. А может, и не любил вовсе? Мать его тоже наплакалась. Полюбила ведь она Магдалину, да и нельзя было ее не любить…



В тот вечер Магдалина как всегда стояла с малышом у края танцплощадки, уже не прося ни о чем мужа, в стороне наблюдала за чужой нежностью и страстью. Потом пошла к свекрови: «Мам, пусть сынок у вас побудет. Жалейте его…» И ушла домой. Роман вернулся с танцплощадки к матери (последнее время чаще у нее ночевал), мать попросила слезно, чтоб проведал жену, сама она не своя, дескать, была… Он поворчал, но пошел. Магдалина, свернувшись, как больной щенок, лежала в темноте. Это правда говорят, что "у разлюбленных просьб не бывает"… Лишь одна у нее была просьба – «согрей меня, пожалуйста, мне очень холодно». Бывший муж бросил грелку к холодным ногам бывшей жены, вышел, прикрыв за собой входную дверь.

Свекровь не могла в ту ночь уснуть, забылась, может, только на несколько минут. Разбудила сына рано - в шесть. «Иди к жене, как бы худа не вышло. Плохой сон мне снился сегодня…»

Мертвая молодая женщина лежала в ванной. Словно раненая птица, свесила она окровавленные нежные крылья. Ей было мягко так лежать - спелой пшеницей волос выстлано одинокое ложе...
После поминок-сороковин молодой стоматолог-жених отплясывал на новой свадьбе. Сын его так и вырос в доме своей бабушки.