Командировка в Чили 4

2.
«ВСТРЕЧА С ПРОДЮСЕРОМ. ВАМ ПРИДЕТСЯ ВСТАВАТЬ РАНО!»

Утро третьего дня в Вальпароисио меня встретило большим сюрпризом. Я спала самым сладким сном, как ко мне в комнату залетела Иренка и грубо стала трясти за плечо (по крайней мере, мне так тогда казалось):
- Вставай, твой продюсер пришел. Вставай, он за дверью. Какое это будет для него впечатление? Вставай, иначе он так зайдет.
Я, чертыхаясь, встала. Думая, что какого черта он пришел, может, мне это вообще не нужно.
Я оделась и вопросительно посмотрела на подругу: мне же нужно умыться!
- Я немного слукавила, он сидит в гостиной, я его еще поразвлекаю, а ты, давай, приводи себя в порядок.
Если бы меня сейчас видел продюсер, то уж вряд ли позвал петь и танцевать, скорее вложил бы деньги в мое спортивное образование, а потом сделал крупную ставку на бегах с моим участием. Поражаясь в который раз себе, я была собрана: умыта, аккуратно причесана и одета - уже через 10 минут и 00 секунд. Слава Богу, что наша родная армия не знает о таких чудесах женской натуры, а то б давно прекрасную половину забрали в ряды вооруженных сил.
Продюсер мило попивал коктейль в гостиной моей подруги. Она ему что-то рассказывала веселое на ушко, а он улыбался широко-широко, до самых ушей. Меня они не видели. Поэтому я потихонечку зашла и села сбоку на кресло, которое стояло так удачно, что я оставалась вне поля зрения, как для продюсера, так и для Иренки.
Я все еще не знала испанского языка. И с трудом себе представляла, как я его выучу за рекордно короткие сроки, учитывая далеко идущие планы Энрике. Я сидела и просто наблюдала за поведением этих людей. Они смеялись, жестикулировали. А я ничего не понимала. И постепенно в мою душу опять начал закрадываться страх. Страх авантюры. А еще как-то щекотало в солнечном сплетении. Но подняться и уйти я уже не могла. Ноги стали свинцовыми. Да и в противном случае мне бы это не удалось, так как, выпив свой коктейль, Иренка встала за добавкой и наткнулась на меня. В прямом смысле слова.
Она судорожно вздрогнула:
- И давно ты здесь подслушиваешь?
- Да, в общем-то, неимоверно долгое время пытаюсь разгадать ваши странные матершинные слова, - улыбнулась я, простив подруге дерзкий выпад.
- Ах, прости меня, я просто испугалась… Энрике, ну вот наша будущая звезда. Ты хотел ее видеть – она готова.
- О, прекрасно (мне переводила Иренка)! Как всегда, божественна. Теперь мы покорим мир. Но для этого чуток потрудимся. Как договаривались. Верно?
- Конечно, - вяло улыбнулась я.
Нет, не сказать, что я была очень против этой инициативы продюсера и подруги, но все же меня держал в своих железных тисках страх. И, как-то всё ещё мне не верилось, что это не сон.
- Итак, сеньора Айси, я Вас забираю у нашей милой Ирен, теперь Вы будете жить в гостинице при моей студии и, конечно, проходить уроки. Я это рассказываю, чтобы Вы не волновались за свою жизнь. Всё будет отлично.
- Энрике, а когда же гастроли, - прервала его Иренка.
- Ну, я думаю, что за месяц мы справимся.
- А документы? У нее же виза заканчивается…
- О, черт, я забыл их вам отдать? – он полез в кейс за бумагами, - ну так вот они. Берите. Безвременная виза по контракту о найме на работу.
Энрике, видя моё удивление и дрожь, пробежавшую по телу, улыбался глазами, ели сдерживая смех.
- Что же ты молчишь, Айсидора? – спросила Иренка.
- Раз всё сделано, то отступать некуда. Я готова. Что брать из вещей?
- О, нет, нет! Ничего не надо. Всё возьмем новое.
Так я оказалась в рабстве у этого дядьки. Как по-другому можно назвать жизнь, когда ты не волен делать всё как хочешь?!
Меня поселили в роскошном номере, где была изящная мебель, мягкие ковры, большая кровать, бар, заполненный различными легкими винами и ликерами, а так же плательный шкаф со множеством нарядов моих размеров, на нижней полочке стояло 10 пар обуви на различные сезоны в жарких странах.
Что характерно, не было телефона и денег.
Энрике мне показал номер буквально на 15 минут, а затем уже ждал меня в своей студии.
На прослушивание собралось человек пять. Все они были одеты в шорты и футболку. Разговаривали по-своему и не обращали на меня никакого внимания. Я не знала, что мне и делать. Переминалась с ноги на ногу в центре студии и ждала хоть какого-нибудь сигнала. Переводчица, приставленная ко мне для обучения испанскому и игравшая роль моего попечителя, сидела неподалеку на стуле, закинув ногу на ногу, и меланхолично зевала.
В конце концов, ждать мне надоело. Приходилось, как всегда, брать быка за рога. Я же не тореадор нянькаться с ним. По-нашему, по-сибирски: хрясь и за рога.
Я со всей мочи топнула ногами и, подбоченившись, пошла плясать барыню-сударыню. При этом пела первое, что пришло на ум: калинка-малинка. Своего я добилась! Моя голова закружилась, на рьяном последнем куплете и кружащемся па я, не устояв на ногах, повалилась на колени, ткнувшись больно лбом о деревянный пол.
Раздался шквал аплодисментов, мужики повскакивали с мест и что-то одобрительно закричали. Я тогда еще подумала: «Вот убогие! Девушка упала, лоб расшибла, а им смешно!»
Самое интересное, что даже моя опекунша Дульсинея не пошевелилась с места, а сидела, разинув рот.
И только гораздо позже, когда стихли овации, и народ наконец-то сообразил, что это не особенное па русского танца, а производственная травма, ко мне подбежали Дуля (так я с тех пор назвала про себя Дульсинею), Энрике и другие присутствующие.
Энрике, как мне потом рассказала Дулька, специально придумал этот трюк для вновь прибывающих артистов. Он сам, находясь за ширмой, следил за временем и реакцией соискателей. При этом всех поделил на три категории: артист от природы, артист по желанию и выдающий себя за артиста.
Последняя категория – люди, которые сгорали в томлении ожидания, когда на них обратят внимание. Когда на конец их просили, что-нибудь исполнить, то ничего путного из этого не выходило.
Артисты по желанию всегда дожидались момента объявления их выхода и затем отрабатывали честно и профессионально свой концерт.
А первая категория – это Вы, сеньора Айси. (У меня еще тогда пробежала мысль, вот дожилась, как курицу, к первой категории приравняли.) Это люди, которые не будут ждать, когда их пригласят. Они выступят сами, чего бы это ни стоило. Нутро сгорает.
Итак, первое испытание я выдержала с честью.
Второе же испытание было сродни первому, потому что испытывало мое терпение.
Сразу же после полученной мной травмы меня ответили в номер. Разрешили приложить пятьдесят центов и выспаться, переживая во сне произошедшее со мной, и компенсируя ранний подъем.
Проснулась я так же скоро, как и уснула. Кто-то настойчиво стучал в дверь. Это была Дуля:
- Сеньора Айси, нам пора идти в бассейн.
- Но какой бассейн? Я никуда не хочу.
- О, сеньора, это теперь не Вам решать. Сейчас у нас по плану бассейн, потом мы должны будем пойти на урок фламенко к сеньоре Гонзалес.
- Хорошо. Сейчас только найду свой купальник…
- Да, он лежит на второй полочке справа.
- Ах, что же Вы стоите в дверях, - опомнилась я. Проходите, подождите меня. Сейчас я переоденусь.
Купальник действительно оказался на второй полочке. Цвета морской волны с рассекавшими золотыми лучами.
Когда в ванной комнате я одела его на себя, то обнаружила, что он совсем мало чего прикрывает. Ягодицы были вовсе не прикрыты, да и вообще плавки больше походили на набедренную повязку. А бюстгальтер, если его так можно назвать, с трудом прикрывал соски.
- Дульсинея, посмотрите, пожалуйста, наверное, мне этот купальник мал?
- О, что Вы! Он Вам так идет. Я специально его подбирала для Вас. Замечательно, - улыбалась Дуля и не сводила с меня глаз.
- Ну что же, так я не смогу идти по гостинице. Придется накинуть халатик.
- О, нет! Это совсем не обязательно. Тем более, Энрике хочет сделать из Вас загадку и привлечь внимание публики. Чтобы Вам было более комфортно, можно надеть очки солнцезащитные. И помните, пожалуйста, Вас здесь никто не знает. Ведите себя как можно более раскованно и ничему не удивляйтесь. Играйте. Вы же первой категории!
Мы вышли в коридор. Дуля – черноглазая, че6рноволосая со смуглой кожей, одетая в коротенькие шортики и топик; и я – русая, светлоглазая с белоснежной кожей, одетая, как сказала бы бабушка, в кусочек ткани, который не прикрывает срамоту, но зато в солнцезащитных очках.
На мою попытку сжаться, закрыв естественным образом, грудь, последовал болючий толчок в бок: Дуля решила держать меня в ежовых рукавицах. Этот день мне давался ой как не просто. Все, как мне казалось, глазели на меня. Я то и дело старалась увернуться и спрятаться за Дульсинею, но каждый раз получала толчок пальцем в бок, так что у меня вскоре на коже между ребер слева образовался синяк. Мы бесконечно долго шли по коридору до лифта, а потом еще столько же по холлу до бассейна. Как назло, вокруг была толпа народу. В особенности, меня смущали женщины. Да, что ни говори, приятно, когда на тебя смотрят с восхищением мужчины, но женщины по определению не могут смотреть так. Они всегда выискивают что-то неказистое и потом обсуждают это, возвышаясь над тобой. Брр!
Вода в бассейне оказалась кристально чистой и теплой. Бассейн был довольно большой, но никто не купался, когда мы пришли. Все лежали на шезлонгах, загорали. Лишь один шезлонг был свободен, который мы с Дулей заняли.
Я уговорила Дульсинею составить мне компанию и искупаться со мной. Когда мы делали второй круг почета, в бассейн стали гуськом нырять мужчины, которых было больше, чем женщин. Вскоре плавать стало практически невозможно: бассейн кишел мужчинами. Мы были оттеснены к бортику на мелководье, где стояли и стряхивали с себя брызги. Когда я смогла всё же открыть глаза, то обратила внимание, что мужчины плавают как-то странно: начинают свой заплыв с легкого шевеления руками, а потом вдруг ни с того, ни с сего создают брызги возле нас. Оказавшись очередной раз забрызганной, я в отчаянии отвернулась к шезлонгам и столкнулась с женскими взорами, обращенными на нас.
- Дульсинея, давайте выйдем. У меня уже нет сил. Это люди или дельфины? Мне уже страшно!
- Да, вы правы, иногда мужчины похожи на братьев наших меньших. Вот и сейчас, я думаю, они всего лишь выказывают свои чувства нам.
Мы кое-как выбрались из бассейна и пристроились на шезлонге.
- С ума сойти! Безобразие! Что это за чувства: неодобрение и ненависть?
- Я так не думаю, Вас в школе мальчики дергали за косички и били учебником? Это симпатия, - улыбнулась добренькая Дульсинея.
Сидеть на одном шезлонге было неудобно. Я решила захватить пустой. Что беспрепятственно сделала и легла загорать. Через некоторое время, открыв глаза, я обнаружила, что Дуля испарилась, бассейн опять пуст, а на соседнем шезлонге лежит Энрике. «Это что же, они за мной следят? Н-да, и куда же испарилась Дуля? Я же не бум-бум на их языке».
Но Энрике не проявлял ко мне никакого интереса, он просто читал газету. «И что мне делать? Лежать уже не интересно. А вот сейчас попробую уйти, и он обязательно начнет разговор. Блин...».
Я огляделась вокруг. Народу стало гораздо меньше. Куча свободных шезлонгов. Солнце нещадно палит. «А черт с этим Энрике: пойду в свой номер».
Я встала и грациозной походкой, стараясь не напустить тень на Энрике и не задеть его шезлонг, пошла в холл. За мной не было никакой погони. Это радовало.
Я подошла на рецепшен и на английском языке назвала свой номер. Получив ключик, с радостью удалилась восвояси. И только коснувшись кровати, поняла две насущные вещи: как хочу спать и как хочу есть. В самом деле, судя по часам, которые стояли на тумбочке, уже далеко не обед. А я с утра только общением питаюсь. Поискала в карманах своей одежды и обнаружила пару сотен евро. Слава богу – не конфисковали. Решила идти на разведку боем. Ведь должен быть в гостинице какой-никакой ресторан-кафе. В своей одежде, однозначно, я чувствовала себя куда лучше, чем в том купальнике, который мне предложила Дуля. Поэтому и вышагивала смело, распустив свои волнистые волосы по плечам.
На первом этаже мне не составило труда найти кафешку. Меня встретила приветливой улыбкой афро-чилийка (если их называть неграми, то есть черными по-нашему, то они, как и наши кавказцы, обижаются). Она на чистом английском мне объяснила, что справа зал для курящих, а слева для не курящих. «Сеньора, Вы курите?» Получив мой отрицательный ответ, она проводила меня в зал для не курящих и, дав меню, сама удалилась. Мой желудок уже неистово бурчал. Я открыла меню и попыталась понять, что же это за блюда. Написано на двух языках: испанском и английском. Ингредиенты, я, благодаря английскому, поняла, но вот что они дают в совокупности? Наконец, решила остановиться на самом простом. Официант не заставил себя долго ждать.
- Здравствуйте, что будете заказывать?
- Здравствуйте, я бы хотела уточнить, что это за блюда. А у вас есть официант, который говорит на русском?
- О, Россия? Да, одну минутку.
Через 1 минуту пришел Влад, так он представился, высокий, белокурый, голубоглазый. Вот кто создает ложное мнение европейцев о русских.
- Здравствуйте, я могу Вам чем-нибудь помочь?
- Да, я выбрала вот эти блюда, но сомневаюсь.
- И правильно делаете, это для детей. Я бы вам посоветовал вот это: картошка фри, отбивная, десерт из пирожков с яблоками…
- А отбивная без крови?
- Вы хотите без крови? Хорошо, мы зажарим посильнее.
- Простите, Влад, а как Вы оказались здесь?
- О, мои родители иммигрировали сюда, когда мне было 8 лет.
Я уже уплетала за обе щеки свой десерт, когда в кафе вбежала растрепанная Дульсинея.
- Боже мой! Бог мой! Что вы делаете, сеньора Айси, Вам нельзя столько есть. Ваша фигура должна быть идеальной! И куда вы пропали, что за безобразие!
Я, по началу опешив, нашлась-таки, что ответить:
- Сеньора Дульсинея, это Вы меня бросили там в бассейне. Я же с утра ничего не ела. И вообще не вижу ничего криминального в пирожках с яблоками. Мы в России их частенько едим…
- Кошмар! Я ведь только отошла заказать обед, а Вы – исчезли. Я с ног сбилась Вас искать. Еще Энрике в шоке, Вы ушли у него из-под носа. Он думал, что вы сбежали.
- Нет, нет. Я просто проголодалась.
- Что же мне делать с обедом? Он же уже оплачен.
- Съешьте сами.
- Нет, там на двоих нас с Вами.
- Пойдёмте, я свой съем.
- Но Ваша фигура?
- Столько лет с ней ничего не было, сейчас тем более не будет!
Дульсинея повела меня на выход из гостиницы.
- Куда же мы идем?
- О, у нас в это время много работает разных кафе. Не бойтесь, мы идем туда, где вкусно кормят.
Я, собственно, уже есть не хотела. Поэтому меня меньше всего интересовало, как там кормят.
Мы прошли ряд кафешек, пока добрались до нужной. Нам уже был приготовлен столик. Как только мы сели, услужливые официанты стали накрывать на стол. Звучала живая музыка, и атмосфера была очень приятная. Однако, увиденное на столе заставило меня возрадоваться тому, что я потратила 15 евро на свой ужин. Дульсинея меня потчевала креветками, морской капустой и фруктовым салатом. Бог ты мой, ну откуда ей знать, что я не люблю морепродукты, а фруктовым салатом ни одна сибирячка не наестся. Поедая фруктовый салат, я всё думала, как бы поделикатнее сказать Дуле о моих вкусах.
Дульсинея сама пришла мне на помощь:
- Сеньора Айси, может быть, Вы хотите вина. Я не стала его заказывать без Вас, так как не знаю Ваших вкусов.
- С удовольствием выпью бокал белого вина, если можно. А вот креветки и морскую капусту, простите, я не люблю.
- Правда? Прошу прощения. Я думала, что их любят все… Тогда что Вам заказать?
- Нет, спасибо, только вина. А вообще, у нас в России обычно едят на ужин мясо, картошку, ну, или блюда, так или иначе приготовленные из них.
Дульсинея заказала нам по бокалу белого вина.
- Да, конечно, я должна была об этом подумать. Вы только не говорите Энрике, а то он вычтет с моей зарплаты…
- Почему?
- Видите ли, он специально оплачивал мою стажировку в России, чтобы я могла свободно общаться и понимать все желания и поступки его русских подопечных. А тут такой промах…
- Да ничего страшного. Врачи говорят, что мясо на ночь вредно! – посмеялись мы с Дульсинеей, - Да, знаете, я ведь совсем не сеньора, а всего лишь сеньорита. Никогда не была замужем.
- Правда? И я то же. А почему?
- Это самый сложный вопрос. Наверное, еще не нагулялась. А Вы?
- У нас большая семья. Меня рано отправили на заработки. Сначала я была горничной в этом отеле, пока меня не заметил Энрике. Потом он дал мне работу, но с одним условием, что я не должна выходить замуж без его разрешения. И с тех пор он прогоняет всех моих ухажеров.
- Он, наверное, любит Вас.
- О, нет, – рассмеялась Дульсинея, - он любит только деньги. Поэтому и не женат.
- Деньги все любят…, но по-разному. А долго меня будут обучать?
- Хорошо, что Вы спросили. Энрике сказал, что за месяц Вы должны стать профессионалом. Поэтому я должна вам рассказать о завтрашнем дне.
Она поискала в своей сумочке и вытащила расписание:
- Так, в 9 часов у Вас завтрак, затем в 10 часов урок испанского, в 12.30 - обед. В 14.00 - урок пения. В 15.00 - солярий. В 16.00 - урок танцев. В 17.00 - бассейн. Потом ужин и отдых.
- Надо же какая насыщенная программа. Я и не ожидала. Что же, тогда пойду спать.
- Сейчас, одну секунду, я допью свой бокал и провожу Вас.
- Это совсем не обязательно.
- Нет, это моя работа.