Товары по сниженным ценам

Да, сегодня мне определенно повезло. Я попала на сезонную распродажу. Ее никогда не предугадаешь, а все потому, что сезон не начинается ни с какого числа. Он начинается, когда разбирают все элитные экземпляры. Не бог весть что досталось, но… Жизнь давно научила меня довольствоваться только необходимым. Не скажу, что малым. Мало может быть мыла или туалетной бумаги. Но все это бесспорно необходимо.
День задался почти зимний. И снежная слякоть под тонкой подошвой давала прекрасную возможность сосредоточиться на мысли, что пора бы одеть теплую обувь, но я не забывала поглядывать вокруг на вывески магазинов и тупые рекламы. Когда же я прочитала на бесконечно длинной стеклянной стене «скидки на все товары 60%!», то не удержалась. В конце концов, я просто могла погреться за этой стеклянной стеной, как сторонний прохожий, но почему бы и не порадовать себя удачной покупкой. Опять оправдания.
Не успела я стряхнуть с замерзшей на ногах замши серые полоски налипшего мокрого снега, передо мной возник отвратительно слащавого вида молодой человек с бэйджиком на слепящем белизной глаза воротничке. Он что-то стал щебетать своим девичьим голоском и, покачивая бедрами, вихлявой походочкой повел меня по истоптанной другими ногами дорожке цвета устрашающего бордо.
Мы шли по пустой зале. И ощущение бесполезности уже стало подкатывать к горлу.
– Вот, обратите внимание на лучшее из всего оставшегося.
Я повернула голову. Маленький, с проплешинкой, с брюшком. Этот стандарт уже порядком поднадоел в личной и уличной жизни. Другой – плотный, совершенно лысый и с глазами, выражающими ровным счетом ничего, разве что некоторые физиологические желания определенного толка. Рядом стояло что-то еще. Но этому даже нельзя было дать никаких определений.
– Скажите, а есть у вас что-нибудь не самое лучшее из лучшего? – Повернула я голову к моему юлящемуся гиду.
Он немного помялся, как потасканная кокетка, которой за девяносто. И повел меня дальше, в самую бордовость.
– Вот, – почти стыдливо кивнул головой.
– Беру, – и, повернувшись, пошла рассчитываться в кассу в полной уверенности, что мне хватит врожденного женского мастерства и упорства сотворить из моей покупки хоть приблизительное подобие человека. Ко всему прочему, никаких лишних вещей к покупке не полагалось, только оберточная ткань. Ничего такого, чтобы могло мне помешать.
Дома я посадила мое приобретение на кресло и, удобно расположившись напротив, стала внимательно рассматривать весь присутствующий в товаре брак, чтобы составить рациональный путь к его устранению.
Как обычно я начала с нижних конечностей. Стопы покупки были аккуратные и явно когда-то были одеты в мягкую кожу. Колени выглядели гладкими, но не до блеска. Тело имело несколько сутулую спину, и плечи были сложены как у птенца. То, что было выше шеи, меня не интересовало и вовсе. Зачем домашней вещи лицо? Достаточно товарного зада. Кстати.
– Вы имеете присвоенный номер или какое-нибудь название? – Посмотрела я куда-то между лодыжками и полом.
– Название. – Голос был тих и приятен.
– Какое?
– Орел.
– Что?!
– Орел.
– Нет, не пойдет. Я не люблю несоответствий. С этого дня у вас будет другое название. Например… например, да вы будете Птенец. Просто, логично и понятно. Птенец. Вы не могли бы встать, Птенец?
Птенец встал. Рост около ста восьмидесяти пяти. Вес, судя по всему, был потерян при многочисленных транспортировках. Вид. Вид надо делать. И начинать придется с зада. Зад вещи является показателем не только образа жизни ее хозяина, а гораздо больше: достатка, состояния нервной и кровеносной системы, окружения и всякое такое …Я-то уж знаю. Этот зад был печально тощ и источал одно лишь страдание.
– Понятно. Начнем с комплекса витаминов группы В.
Птенец с благодарным пониманием посмотрел на меня. Зря. Я пошла на кухню, взяла коробочку на десять ампул, запечатанный шприц на два кубика и вернулась обратно. Стоя спилила головку маленькой колбочки с жизнетворным содержимым, набрала шприц, и… Птенца в комнате не было. Но его не было нигде. Вообще. Расстроенная я села на дурацкий голубой пуф, без смысла валяющийся посреди комнаты. Мелкая белая пыль снежила откуда-то сверху прямо мне на голову.
– Вы что умеете летать? – Покачивавшийся на антикварной люстре Птенец был похож на страуса.
– Нет.
– Тогда отчего вы сидите на потолке? Вам удобно?
– Не очень.
– Так спускайтесь.
– Не могу.
– Что значит, не могу?
– Я боюсь.
– Спуститься боитесь?
– Нет. Иглы.
– Боже. Хорошо. Тогда вы выпьете содержимое. И все. Как просто.
– Правда?
– Правда. Если вы не будете мне доверять, мы не найдем с вами общего языка, и нам очень скоро придется расстаться.
Каким-то чудесным образом Птенец тут же оказался рядом. После витаминных процедур я отправила его в душ и выдала стандартный комплект одежды: трусы, темные трикотажные брюки и такой же балахон с длинным рукавом и закрытым горлом. Все должно быть пристойно и строго, но, главное, удобно. Работать, разумеется. Работать.
– Чему вы обучены? – Мы вернулись в комнату к идиотскому голубому пуфу. – Нет, по-другому, что вы умеете делать, но хорошо?
– Все.
– Что все?
– Все умею делать.
– Ну, положим, так не бывает. И потому начнем сначала. Итак. Что вы в состоянии делать по дому идеально?
– Я же сказал. Все. – Глаза, смотревшие на меня, не мигали.
– Тогда начнем с самого простого. В ваши обязанности будет входить следующее: готовка, уборка и выгул собаки. Кстати, мне вас надо познакомить. Полагаю, что последнее будет самым трудным. Кутя, Кутя, иди к маме.
В комнату не очень охотно и не очень спеша заглянула наглая рыжая морда с глазами лесного кабанчика, который знает, где продаются охотничьи ружья. Рыжая морда что-то подумала, и дальше показалось длинное тело и весьма упитанный зад. Все это с достоинством пересекло комнату и, собрав всю силу собачьей воли, тяжело подпрыгнуло и плюхнулось в кресло. Мой Птенец мгновенно стал малинового цвета.
– Н-н-но. Мне нельзя.
– Нельзя что?
– Собак.
– Но я не предлагаю вам запекать его в духовке с веточкой укропа во рту.
– Н-нет. У меня аллергия на собак. Я начинаю чесаться.
– Ничего страшного. Теперь будете чесаться вместе. Кстати, таблетки «супрастин» вы можете найти в верхнем ящике кухонного буфета. Вопросы? Расписание выгула вашего нового друга я подготовлю к завтрашнему утру. Теперь пойдемте, я покажу вашу комнату.
Затем, оставив свою покупку почти перед детской кроваткой, я пошла в спальню, чтобы очень-очень хорошенечко подумать над предстоящими возможными ситуациями и предугадать все самые невероятные проблемы и катастрофы. Пусть даже и не минуемые. Но думать отчего-то не хотелось потому, запив сонную таблетку водой с пузырьками, я легла и по детской привычке стала пересчитывать верблюдов, так изящно прыгающих через перекошенную ограду из живописных ивовых прутьев. Двести тридцать шестой, двести тридцать седьмой...
По затылку пробежался мало приятный, но так хорошо знакомый холодок. В доме раздавались характерные при определенных обстоятельствах звуки. Не накидывая халат из-за его отсутствия, в одной пижаме в розовый пошлый цветочек я ринулась навстречу первому ужасному утру. В комнате рядом с голубым пуфом стоял Кутя. Но как-то странно. Он выгнулся, как бойцовый кот и пытался что-то выдавить из своего тела на ковер. Но ничего путного из его затеи не получалось, на ковре оставалась лужица белой пены. Кутя же, оставляя задние лапы на месте, переставлял по часовой стрелке передние раз, два и продолжал дальше.
– Птенец! – Вовсе не нежным голосом позвала я нового помощника в жизни.
На третье воззвание с продолжением: «мать твою», передо мной появился сонный он с совершенно бессмысленным видом, более приближенным к отрешенному или тупому.
– Что это? – Ткнула я пальцем во множество белых пенных островков.
– Что?
– Вот и я спрашиваю, что?
– Я так думаю, что вашу собачку рвет.
– Это я вижу. А вот почему рвет мою собачку?
– Ну, скушала что не то.
– Не то это что? Кутя кушает: во-первых, то, а во-вторых, по часам. – Я не добро стиснула зубы.
– Ну, там остались косточки после курицы и я...
Продолжения я не услышала, все поплыло, закрутилось, свернулось в одну точку, и она, точка, одним щелчком исчезла.
Глаза открылись и уперлись в ужас. В других, смотрящих на меня глазах, стоял неподдельный ужас. Я села. Встряхнула головой. У голубого пуфа виднелась склизкая горка. Уф. Перевела я дыхание. Все обошлось. Кутя справился с правильной для его собачьего организма задачей.
– Что вы стоите, глупый Птенец? Убирайте.
Он почему-то схватил меня и попытался поднять. Но у него ничего не вышло. И его тело издало лишь характерный звук от непосильных усилий. Мой приподнятый зад больно шлепнулся на пол.
– Вы издеваетесь? – Спокойно спросила я.
– Я издеваюсь? Нисколько. Я пытаюсь сделать вам хорошо.
– Тогда уберите вот это. – Я указала что.
Птенец побрел за необходимым для уборки предметом. Так как я не имела привычки завтракать по утрам, а также обедать, то задача моего помощника упрощалась. Приготовить только какой-нибудь ужин, минуя обед. Я написала недлинный список, что надо купить, выдала пластиковую карту и отправилась заниматься своими привычными делами. Веря, что с такой ерундой справиться можно.
Мне очень нравились мои привычные такие дела. Я должна была собирать приятную во всех отношениях публику в зрительный телевизионный зал для просмотра очередного шоу. И занятие мое было весьма и весьма достойно. Я обязана была угадать, что кроется за тем или иным приглашенным сидеть в неудобных пластиковых креслах персонажем. Мой найденный персонаж обязательно должен быть абсолютно спокоен и настроен на всепобеждающий позитив. Ведущая нашего шоу «Скиньте все» Лера Гонг безоговорочно мне доверяла. И я ни разу ее не подвела. Да. Хотя она сама была изрядно дерганной натурой. Но когда попадала в кадр, она прощала всей земле все ее самые тяжкие грехи и причиненные ей обиды.
Все сегодня должны быть на что-то настроены. Определенно. Моя подруга из странного маленького городка, с которой мы видимся раз или два в месяц, когда она привозит ровно три серии для очередного рейтингового сериала без начала и без конца. По-моему, последний назывался «За гранью». Но как я не пыталась читать, так и не поняла за гранью чего? Рассудка? Или за гранью предубеждений? В самом же сериале подробно всем объясняли, что в мире вообще не существует никаких там преград. Что совесть и стыд придумали отсталые умом люди. Что секс не дело двоих, а суть достижения лишь собственной цели. А так как все лица во всех сериалах совершенно одинаковы и узнаваемо одни и те же. Я предпочитаю не тратить на подобную чепуху свое драгоценное никому не нужное время и занимаюсь исключительно своими такими приятными для меня делами.
Так вот, моя подруга из того маленького странного городка, где все друг друга знают более чем близко, настроена всегда на действие, почти что на сам позитив. На действие, которое должно быть шагом. Вперед. Она так всегда и говорит ни кого, даже себя не стесняясь: «Я настроена только на победу. На выигрыш. Я такая мощная и активная внутри, особенно если это касается творчества. Моего. И если у меня бывают спады. Я называю это лишь отдыхом. Но, в основном, во мне циркулирует бешеная энергия. Я ее просто излучаю. Я ей живу».
Вот. И я у нее учусь. И ничего не излучаю. Плохо. И я вовсе не настроена на торжественный позитив. Потому, что мне иногда кажется, что я вполне адекватна. Например, я не люблю предлинные эскалаторы. Они похожи на социалистическую очередь за итальянскими сапогами за сто пятьдесят рублей. Стою. На таком предлинном еле-еле ползущем вверх эскалаторе. И никого не трогаю. И даже ни на кого не смотрю. А просто представляю, как будут завтра сидеть в неудобных пластиковых креслах мои так любовно найденные персонажи. Только не с правой стороны стою, где все остальные, а с другой, с левой. Говорят, что у левшей другое мозговое полушарие за все отвечает. И взять с него нечего. Потому что оно совершенно другое. Вдруг меня грубо так кто-то толкает в спину. Поворачиваюсь. Спокойно.
Лицо направлено на позитив.
– Вы забыли дома сделать утреннюю зарядку? – Интересуюсь не праздно.
Лицо отчего-то становится направленным на негатив. Тут же и сразу.
– Дай пройти. – Выкладывает на меня.
– Я вам, сударыня, ничего не дам. – Приходится продолжить беседу.
А эскалатор все едет и едет. Так, словно ничего не происходит.
– Хамка. – Отвечает мне лицо в длинных одеждах. И не нежно отталкивает вправо.
И тогда мое левое полушарие мигом сообразило, что очень удобно хватать за длинные одежды свободными от сумок и пакетов руками.
Хорошо, что мы уже подъезжали, и я не увидела, как лицо уже направленное вниз, стремительно приближалось к стеклянной будке с зовущей надписью красного цвета: «Дежурный эскалатора справок не дает!».
Раздался звонок в дверь. Я открыла. Птенец с отвисшими руками стоял на пороге, не решаясь войти.
– Так проходите же. – Распахнула дверь еще шире.
– Спасибо. Только закройте вашу дверь сами. Я пока не умею.
Я пропустила Птенца вперед. Закрыла замки и, взяв увесистый пакет, пошла смотреть его содержимое на просторную кухню. В спину мне донеслось.
– Не надо носить тяжелых вещей. В вашем доме теперь есть сильные руки.
Я даже не повернулась.
Поставив пакет на стол, я с любопытством в него заглянула. Вместо минеральной воды я вынула бутылку сухого вина. Вместо диетического супа упаковку с ракушками из муки и кусок кровавого мяса. Еще в пакете почему-то был зеленый сыр с запахом помойной ямы, баночка прозрачной янтарно оранжевой икры, сметана жирностью в 40% и яблочный сок. Ужас. Я медленно повернулась к Птенцу.
– Скажите, любезный, вы читали мой список? И умеете ли вы читать вообще?
– Конечно, читал. И даже очень внимательно к написанному вами отнесся.
– Тогда прочтите мне его сейчас вслух.
– С большим удовольствием. – И достал скомканную бумажку. – Минеральная вода – полтора литра; молоко однопроцентное – один литр: суп диетический – пять пакетиков; сок персиковый – два литра. Все.
– Вот именно. И где это все? Где?
– Вероятно в том же самом магазине, где я только что был.
– Так идите в тот магазин, где вы только что были и купите все строго по списку. А всю сумму, потраченную на эти, мне не нужные продукты, я спишу на ваше же содержание.
Птенец печально смотрел, не мигая, в пол. И выглядел огорченным.
– Я хотел сделать вам только приятно.
– Можно, но за мои деньги вы будете делать только то, о чем вас попросят? Идите. Скоро мой вечерний обед. А я не ем предпочтительную для вас пищу.
Я закрыла за Птенцом дверь. Вздохнула. Но так как уже очень давно, как раз именно после третьего моего благополучного развода я дала себе слово больше ни за что и никогда не портить свою настрадавшуюся нервную систему разными там пустяками и ерундой. Зазвонил телефон.
– Прости. Прости негодяйку. – Услышала я сразу же в трубку.
С Александрой мы договорились пересечься еще на прошлой неделе. Но прошел понедельник, вторник, среда, а от нее не последовало ни звука. Мы дружили целую жизнь, но каждый раз ее необязательность меня искренне удивляла.
– Скажи, дорогая, но это было нужно тебе. Не мне. И ты снова исчезла. Как, впрочем, я и предполагала.
– Ну, прости меня – замоталась, сил нет. Вылетело из головы. Я обещаю тебе, что на этой неделе мы обязательно встретимся. Точно.
– Как на прошлой?
– Хорошо. Хорошо. Не ругайся. Давай попробуем по-другому. Не я, а ты заедешь ко мне. Это будет надежней.
– Милая моя Александра, уж в этом я и не сомневаюсь. Все. Звони. Пока.
Александра была ответственной за утренний выпуск новостей самого главного федерального канала. И очень гордилась этим своим обстоятельством жизни. Кстати, это она познакомила меня с бешеной Гонг, с которой никто из нормальных людей не мог ни о чем договориться. Она сказала: «Это твой шанс. Она полная идиотка, и вы непременно найдете с ней общий язык и полное понимание. Возможно, и взаимное». Не думаю, что это мне очень польстило. Но помогло. И вот уже год мы работаем с Лерой Гонг, как закадычные школьные подруги.
Снова раздался звонок. Но уже в дверь. Не могу же я доверить ключи от квартиры не проверенной на качество покупки? На сей раз все было выполнено безукоризненно по списку. Я в воспитательных целях не выразила ни малейшего удовлетворенья. Так как мой вечерний обед всегда проходил за просмотром самого безвкусного реалити шоу исключительно для поднятия аппетита, Птенец на пластиковом сером подносе принес мне мой диетический суп, стакан сока и стакан минеральной воды в комнату и слишком нежно поставил мне на колени.
– Можно мне посмотреть?
– Что?
– Вот это. – Указал на плоский немаленький экран.
– Телевизор?
– Да. Я очень давно ничего такого не видел.
Мне стало его искренне жаль.
– Смотрите. Теперь вон то кресло с зеленой накидкой будет за вами, как закрепленное место. Кутино кресло рядом со мной. Пожалуйста, ничего не перепутайте больше. Кутя вам этого не простит. И я тоже.
Тощий Птенец осторожно сел на самый краешек кресла и с интересом начал смотреть на постоянно орущих друг другу плохие слова молодых и не очень людей, которые жили в крытом бассейне под наблюдением цепких камер уже второй или третий по счету год. Проект назывался «Последний Ихтиандр». Суть заключалась в том, чтобы побольше намочить и получше потопить ближнего своего или просто другого. И все старались изо всех сил.
Когда с вечерним обедом было покончено. Птенец отправился мыть посуду. Я так и не приобрела моющую машину. Моя знакомая Маша Креус, насмотревшись обильной рекламы, такую машину когда-то все же купила. Теперь все ее веселые раньше чашечки и тарелки стали совершенно другими. Машина уничтожила на них даже намек на бывший приятный для глаза рисунок. Поэтому я не спешила. И ждала новой серии подобных машин, работающих в щадящем режиме. Правда посуду в любой там цветочек я никогда не любила.
Приближалось время вечерней Кутиной прогулки. Я надела на Кутю красивый ошейник, дала краткую инструкцию по выгулу домашних порядочных собак. И закрыла за толстым рыжим задом, ничего не подозревая, дверь. Сериал продолжался.
Через час ожидания. Я естественно потеряла полный интерес к происходящему на плоском экране. Стрелка прыгала все быстрей. Но ушедшие гулять, так и не возвращались. Хорошо, успокаивала я себя, может быть у Кути случилось хорошее прогулочное настроение? И он не хочет домой? Как это не хочет домой? А как же мягкое, уютное кресло? А как же сухой, сердечками корм постоянно присутствующий в блестящей миске? Нет, тут что-то было не то. Но что?
Наконец. Я вскочила и бегом помчалась к двери. Первое, что увидела я, были вытаращенные глаза моей собаки. Кутя странно тяжело дышал, и очень спешил попасть в квартиру.
– Где вас носило, черт подери? – Освободила я от красивого ошейника Кутю.
– Нас не носило. Мы ходили сами. Дышали воздухом и смотрели достопримечательности этой местности.
– Какие такие достопримечательности? Здесь нет никаких достопримечательностей. Два детских сада, две школы, а все остальное сплошные дома. Так, где вы все-таки были?
– Там через дорогу есть замечательное местечко.
– Но моя собака не ходит через дорогу.
– Это я понял.
– Так как же вы тогда попали на другую сторону дороги?
– Ногами.
– Птенец. Не злите меня. Здесь я задаю такие простые вопросы. Как вы переходили дорогу?
– Повторюсь. Я шел ногами, а ваша собачка следовала моему примеру.
– Вы хотите меня убедить, что Кутя умеет ходит на задних лапах? Забавно.
– Конечно же не умеет. Ему просто пришлось, так как он очень не хотел переходить дорогу и упирался.
– Господи, так вы волочили его силой?
– Немножко пришлось.
– Послушайте, вас в детстве не били?
– Нет, не били. Меня воспитывала приятная няня, которая всегда говорила очень красиво.
– Тогда, может быть, вы когда-то очень сильно упали?
– Не думаю. Я бы такое запомнил.
– Так запомните теперь то, что скажу вам я. Мою собаку нельзя водить ни через какую дорогу! Моя собака должна гулять не больше пятнадцати минут за прогулку! Мою собаку нельзя тянуть туда, куда она идти не хочет! Теперь уйдите. Я даю вам время все хорошо обдумать.
Я села на дурацки голубой пуф. Кутя не имел никаких сил запрыгнуть в свое уютное кресло.
– Бедный мой нюшик, почему ты мне никогда ничего не расскажешь? – Погладила я Кутю по самой умной собачей голове. И отправилась придумывать сны, только чтобы не думать о предстоящем следующем утре.
Мне приснилась прозрачные, порхающие эльфы, которые звонко смеялись и варили в огромных чанах какое-то очень волшебное зелье. Они кидали туда лепестки незабудок и заливали свежим козьим молоком. И напевали:
не забудьте
незабудок бросить
в кувшин козьего молока,
накрыть кружевом лесного молчания,
добавить блеска слез и убежать упорхнуть,
как мотылек,
как отсутствующий свет,
как чужое воображение.
Я даже чувствовала странный приятный запах. Запах. Да. Сквозь мой, такой приятный во всех отношениях сон, я почувствовала странный запах. И то был уже никакой вовсе не сон. А самое настоящее следующее наступившее утро.
Я открыла глаза. Принюхалась. Отчетливо пахло жареным мясом. Глянула на часы. Мое утро еще не наступило. Оно начиналось в девять утра ровно. А еще не было и восьми. Я поспешила на мою просторную кухню. Почти голый Птенец стоял у плиты, и равномерно что-то помешивал на мой высокотехнологичной сковороде. Кутя сидел тут же. Я на цыпочках заглянула через плечо. Мясное рагу. Какая гадость.
– И часто вы в такую рань употребляете подобные, животного происхождения продукты?
Птенец подпрыгнул и тут же как-то обмяк. И смотрел на меня точно такими же глазами, как вчера после прогулки на меня смотрел Кутя.
– Нет, не часто. Практически никогда.
– Так в чем же дело сегодня?
– Ваша собачка сказала, что она вроде не против.
– Ах, так это моя собачка вам сказала? А она не сказала, что ей категорически запрещено есть жареное мясо?
– Нет, не сказала.
– Тогда это говорю вам я. И еще. Мне становится с вами с каждым днем все труднее и труднее общаться. Вы то ли специально не хотите меня понять, то ли, просто, не в состоянии это сделать. Мне пока не очень ясно.
– Почему не хочу? Очень хочу. Мне даже кажется, что я вас очень хорошо понимаю. – От подобной наглости я даже открыла рот и забыла его вовремя захлопнуть. – Вот попробуйте, и маленький аппетитный кусок оказался в моем открытом рту. Я проглотила.
– В нашем доме не едят вообще никакого мяса. Разве что рыбы и птицы.
– Но вашу собачку уже тошнит от этих сухих разноцветных круглешков совершенно одинакового вкуса.
– Это она вам тоже сказала?
– Да. Сказала.
Кутя активно постучал об пол длинным хвостом и позавтракал вместе с Птенцом хорошо прожаренным мясом. Я успокоила себя тем, что это был непредвиденный случай. И что больше такое не повторится. Кутю одели в красивый кожаный ошейник и такой же поводок, и повели на утреннюю прогулку.
Я села подумать. И тут же подумала, что думать занятие более чем пустое. Взяла телефон.
– Алло. Александра, ты спишь?
– Сплю.
– Проснись буквально на две минуты. Нужен профессиональный совет.
– Ну?
– Мой домашний работник чуточку оказался странным. Нет, он безобидный. Но что-то с ним не то.
– Что?
– Он ест по утрам жареное мясо.
– И?
– Что и? Разве это нормально?
– Скажи, а какого пола твой домашний помощник?
– По всем моим наблюдениям, мужского.
– И что ты тогда хочешь?
– Я хочу, чтобы в моем доме был порядок.
– Помнится, именно для этой цели ты развелась четыре раза.
– Да. Я люблю покой и чистоту. Чтобы все вещи находились на положенных для них местах. Разве это плохо?
– Не плохо. Просто они – мужчины думают несколько иначе. И вообще, мне надоели все твои нескончаемые, как ты их называешь, несовпаденья?
– Так что мне теперь делать?
– Отвези помощника обратно и сдай, если в твоей жизни опять все стало плохо. Я буду спать.
– Спи. Не забудь мне только набрать, когда соизволишь проснуться. Я написала короткий синопсис к твоему будущему роману. Пока.
Раздались предательские гудки. И одновременно звонок. Я открыла. Они вошли. Теперь я могла заняться моими такими приятными для меня и необходимыми делами. Я ушла, полностью доверив пространство моей квартиры Птенцу, который о чем-то уже перешептывался с Кутей.
На этот день все обошлось. Кутя гулял строго по расписанию. Я вовремя получила вечерний ужин и вовремя легла спать.
Третий день начался с утра. У меня был домашний выходной. И я испугалась, что ко мне за шиворот вдруг случайно залезет скользкая скука. Так и случилось. Учтивый Птенец смотрел на меня с чудным состраданьем. А я совершенно не знала, что с этой хищной и поглощающей штукой делать. Почему-то позвонила последнему четвертому мужу. С ним никогда не было скучно. Потому что никогда не известно, что он мог сотворить или испортить. Настроение, день или даже то, чему только еще предстояло быть или случиться. Не муж с удовольствием рассказал, как вчера его вечно не трезвый приятель познакомил с барышнями, которых до этого момента никто не знал. Одна была ничего, а другая ну, совершеннейшим крокодилом. Не муж, конечно, отдал предпочтение первой. Он вообще редко пил. А если это случалось, то потом очень страдал повышенным давлением. Возраст. И пока не муж активно делал массаж своей новой знакомой. Раздался истошный визг. И что? Вторая девица стояла и громко рыдала. Не трезвый приятель здорово ей залупил по не очень мягкой девичьей попе. Спросили: за что?
– Как за что? Почему она не красива?
Мне не понравился наш разговор. Я попрощалась и тут же о нем забыла. Я всегда забывала то, от чего мне было не хорошо и иногда даже плохо. Птенец притих. Кутя спал. И я решила сесть и писать роман, который мне заказала Александра. Но ничего не писалось. Интересно, где могут ночевать разные городские птицы? Потом я подумала, что очень трудно вписывать в заданные кем-то другим темы свои собственные странные мысли.
Прошел почти месяц. Я привыкла к Птенцу, и в доме восстановился привычный для меня и Кути порядок. Вечер. Я по обыкновению смотрю новое реалити шоу «Полная сытость» и понимаю, что вечернего обеда я уже не хочу. Тихо вошел Птенец и встал рядом со мной на колени.
– Что? – Спросила беззвучно я.
– Я вас люблю.
Жаль. Я поняла, что это совершенно безнадежно бракованный экземпляр. И мне уже завтра придется сдать мою покупку обратно. Гарантийный талон был только на пол этого года.