Командировка в Чили 6

Я не знала, что мне делать. Мне очень нравился Виторо, во время наших танцев я получала неимоверное удовольствие, но он никогда не говорил мне о любви, тем более я знала, что у него была печаль по жене.
Виторо не стал дожидаться, когда я сама догадаюсь, что мне делать с украшением. И, расстегнув браслет, одел его мне на запястье. Жемчуженки были очень маленькие, я таких еще не видела, и отливали необычайным розовым цветом. Потом положил розу на стол, включил музыку и без слов пригласил меня на танец.
Я, привычно, в танце раскрепостилась и отдалась ему полностью со всем артистическим и внутренним трепетом. Мы танцевали долго, очень долго. Наконец уставшие сели за стол и пили вино, смотря друг другу в глаза.
Первым нарушил молчание Виторо:
- Айси, я понимаю, что застал тебя врасплох. Но, понимаешь, я сегодня хотел поговорить с тобой о моих чувствах… Во время занятий я побоялся, что сорву репетицию… Думал потом, вечером… Но увидел тебя, такую красивую и загадочную, идущую куда-то. Я побежал за тобой. И видел тебя там в кафе, с мужчиной… Нет, подожди, не перебивай. В моей груди всё перевернулось. Я подумал: дурак, конечно, дурак, у такой женщины, как ты, обязательно кто-то должен быть… И тогда я убежал в свой номер. Но потом я словно услышал голос: «Виторо, ты сейчас дурак больше, чем когда-либо. Если тебе нравится Айси, то иди и скажи ей об этом». Но я не мог такой женщине, как ты, просто сказать: я люблю тебя, я решил, что должен встретить тебя подобающе. Прости, если переборщил, но мне казалось так романтично. И вот я говорю: Айси, я люблю тебя. Будь со мной.
- Виторо, мне кажется, ты очень торопишь события… Нет, теперь ты послушай. Я тоже очень полюбила тебя. Но мы такие разные. И еще этот контракт. И я потом всё равно уеду в Россию… А у тебя еще не зажила рана…
- Ты говоришь о жене? Да, я тоже думал, что никогда не смогу любить. Но знаешь, сейчас всё померкло. Всё мое существо тянется к тебе. Я готов жизнь отдать за тебя.
- Но…
Виторо мне не дал договорить. Страстный поцелуй заглушил мои слова. Сердце глухо застучало в груди, и я всецело поддалась порыву, который уже был не в силах сдерживать мой разум. Это была великолепная ночь с сильным и ласковым мужчиной.
Все вопросы и сомнения всплыли уже утром, когда я ощутила себя лежащей на плече спящего Виторо. Меня терзали сомнения: смогу ли я быть с ним, может, он только лишь одну ночь хотел быть со мной. Я же вообще не знаю его.
Мое пробуждение разбудило и Виторо. Он рассеял почти все мои сомнения и, еще раз очень нежно поцеловав меня, убежал за стаканом сока для меня.
Однако разлеживаться долго я не могла:
- Виторо, ты был не подражаем, и я очень счастлива быть с тобой. Но мне пора идти. Если Дульсинея не обнаружит меня в моем номере, то она не будет счастлива. А это будет плохо для нас обоих. Всё, я убегаю.
Виторо не хотел меня отпускать. Он крепко держал меня в своих теплых объятиях и молча смотрел мне в глаза. От его пристального взгляда мне стало неуютно, и я, поцеловав его на прощание, пообещела, что мы обязательно с ним встретимся сегодня.
- Так ты придешь ко мне вечером?
- Нет, милый, вечером – это слишком опасно. Если узнает Энрике… Я имела в виду, что мы встретимся на занятиях.
- Да, я понимаю, - сказал печально Виторо, - но не бросай меня, хорошо?
- Хорошо, - как можно веселее сказала я, подхватила розу со стола и выбежала в коридор.
Время было еще достаточно раннее, поэтому я, не встретив никого на пути, спокойно добралась до своего номера.
Я открыла дверь и с радостным томлением вбежала в комнату. В следующую минуту я дико вскрикнула от поразившей меня неожиданности. На моей кровати поверх всех покрывал лежала на спине, раскинув руки, в одежде Дульсинея.
От моего крика она дернулась и резко вскочила, взъерошенная уставилась на меня на одну секунду и потом сама закричала от страха. Немного погодя, вдоволь наоравшись, мы перевели дыхание.
- Айси, что Вы себе позволяете? Зачем так кричать. Я же спала. Вообще от ваших действий я могла сойти с ума! Кошмар какой-то. Я понимаю, что Вы – артистка, но нельзя же до такой степени входить в роль…
- Я очень извиняюсь, Дульсинея. Это произошло против моей воли от неожиданности. Хорошо, что еще соседи не сбежались, - улыбнулась я. – Хотя они яростно долбили в стену.
- Да, наверное, испугались не меньше нашего. Нужно будет послушать, что будут говорить в кафе. О маньяке или семейной разборке… Кстати, где же Вы были всю ночь?
- Наверное, это я должна спросить, что Вы у меня делали?
- Хорошо. Я пришла проведать Вас после ужина. Дабы убедиться, что с Вами всё в порядке, и Вы ни в чем не нуждаетесь…
- Скажите просто, что шпионили за мной.
Дульсинея покраснела, но не парировала мой выпад.
- Я постучалась, но Вас не было. Тогда я решила, что вы пошли прогуляться. Вы знаете, что у меня есть ключ (так всегда, когда я к кому-то приставлена). Мало ли какой случай. И я решила подождать Вас. Сначала я смотрела в окно. Потом решила полежать и уснула. А потом пришли Вы и устроили разнос. Так где же вы были?
Пришла моя очередь краснеть. Пока Дуля рассказывала, я лихорадочно придумывала свое оправдание:
- Я просто решила прогуляться перед сном. И вот когда я зашла в один из супермаркетов, чтобы купить, - я скромно потупила глаза, - себе шоколадный батончик, то встретила там мою подругу Ирен, которая и познакомила меня с Энрике. Ирен обрадовалась и не хотела меня отпускать. Она непременно хотела знать всё обо мне, и мы с ней просидели на набережной всю ночь. И только утром мне удалось уйти от нее.
- Допустим, но почему у Вас на платье не застегнута сзади молния?
- Очень просто, перед тем как вернуться, я решила искупаться. Ведь на пляже в это время никого нет, и поэтому я могла купаться голой…. А когда одевалась, забыла застегнуть молнию, - приветливо улыбнулась я.
Моя улыбка была моим журналистским ходом. Я давно уже приметила, что на обезоруживающую улыбку люди реагируют соответствующе. Так и Дульсинея мне поверила и сменила гнев на милость. Теперь я была уверена, что она не расскажет ничего Энрике.
- Ну, раз уж я тут, то предлагаю доспать еще положенное нам время, а потом я Вас разбужу. Хорошо?
Я, конечно, согласилась. Хотя чувствовала себя абсолютно выспавшейся. Но роль играть нужно было до конца.
Кровать была широкой, и мы улеглись каждая на свою половину. Я укрылась легким одеялом, а Дульсинея набросила на себя теплое одеяло. Постель мы не разбирали.
Уснуть я категорически не могла, тем более, что чувствовала на себе пристальный взгляд Дульсинеи. «Вот ведь, проверяет как. Не хуже шпионки из романов».
- Знаете, Дульсинея, я что-то перевозбудилась от общения с подругой. Спать совсем не хочется. Наверное, это подействовало утреннее купание. Может, Вы хотите кофе?
- Да, наверное. Скоро уже идти на работу.
Мы с Дульсинеей выпили по чашечке кофе, обсудили мои уроки. Она сказала, что Энрике доволен. И я отправилась на обычный свой день.
Всё шло гладко, успехи мои продвигались семимильными шагами. Понятное дело, я же русская барышня, а значит не только красивая, но и умная. Без лишней скромности.
Но впереди были занятия с Виторо… И я не знала, что мне делать.
Виторо встретил меня как обычно, только взгляд его был особенный. Глаза его светились внутренним теплом, от которого на душе сразу стало хорошо.
Мы не сказали друг другу ни слова.
Сразу перешли к занятиям. В этот раз наш танец был идеальным, как сказал вошедший Энрике.
- Виторо, ты - маэстро по праву, в столь короткий срок так научить танцевать. Если бы у нас было больше времени, то можно было бы раскрыть все таланты Айсидоры.
- Спасибо, шеф, - скромно сказал Виторо.
А я опять залилась краской. Но, слава богу, Энрике подумал, что это от похвалы, о чем мне и сказал.
- Нам остается совсем немного времени. Айси, я пришел сказать, что завтра мы должны будем встретиться со спонсором. Пожалуйста, не ходи завтра на ужин. Поешь там. И оденься привлекательно. Ты же будешь со мной.
- В моем гардеробе, благодаря Вам и Дульсинеи, нет другого рода платьев – все гламурные.
Когда Энрике ушел, Виторо посмотрел на меня печально. Он словно съежился и отдалился от меня.
- Что случилось, милый?
- Я боюсь, что у него совсем другие планы.
- Нет, не может быть. Он не сможет заставить меня сделать что-то против моей воли. Тем более, у меня здесь влиятельная подруга, и он знает об этом.
- О, если бы я мог пойти с тобой и защитить тебя от всех злодеев!
Ах, как женщине нужно немного, чтобы растопить сердце и заставить забыть, что есть голова. Я поддалась порыву в ответ на слова Виторо и горячо приникла к его губам. Он ответил мне со всей страстью, которую не растратил даже за прошлую ночь. Мы слились с ним воедино здесь, в танцевальном классе. Мы станцевали еще один наш танец, который уже исходил из сердца и тела.
В этот день занятия фламенко стояли позже занятий с Виторо. И я бежала на них, полыхая багровым румянцем. Я знала, что сеньора Мария Хесус Гонзалес обязательно заметит перемены во мне. Но я ничего не могла поделать с собой, чтобы быть прежней.
Сегодняшний мой фламенко был гораздо импульсивнее всех предыдущих. Я уже научилась входить в раж, когда отбивала своими каблуками всё, что было у меня на душе. А были у меня сомнения, любовь и надежда. Я то яростно, то страстно стучала каблучками, мои руки то грациозно бросали вызов судьбе, опускаясь на пояс, то нежным порывом порхали вверх, извиваясь и зовя любимого.
Мария Хесус сказала, что сегодня моему танцу позавидовала бы профессиональная танцовщица.
- Но стоит ли, сеньорита Айси, так влюбляться, когда Вы себе не принадлежите?
- О, дорогая сеньора Гонзалес, это всё мое сердце. Но с другой стороны, хорошо – Вы похвалили мой танец.
- Да. Но, бедная моя девочка, я боюсь, что твое сердце будет разбито, и ты будешь также прекрасно танцевать, но твой танец будет горьким.
Эти слова еще больше посеяли смуту в моем сердце.
На следующий вечер Энрике повез меня в ресторан. Мы удивительно с ним оделись: в тон. Он был в белом костюме и голубой рубашке с коротким рукавом. А я в красивом голубом платье, расшитом стразами, и голубых босоножках в греческом стиле. Энрике остался доволен моим нарядом.
Ресторан находился на другом конце города, и мы поехали на его машине с водителем. Мерседес был черного цвета с кожаными белыми сиденьями. И я ощущала себя словно кинодива, которая едет в Канны, чтобы пройтись по красной ковровой дорожке.
Мы подъехали к ресторану. Энрике сам открыл дверцу и подал мне руку. Красной дорожки не было. Но было очень много людей, которые, увидев нас, кланялись, улыбались, некоторые мужчины, с которыми здоровался Энрике, целовали мне руку. Я решила ни о чем его не спрашивать, ничему не удивляться.
Судя по всему, Энрике был влиятельным гостем. Каждый старался выразить ему свое почтение, а он воспринимал его как должное, и только с некоторыми людьми горячо здоровался, обнимался.
Однако самого главного человека всё еще не было: все беседовали, но за столы не садились. Я всюду следовала за своим покровителем, пока, наконец, он не попросил разрешения меня оставить ненадолго, так как один сеньор хотел с ним поговорить о деле.
Я от нечего делать слонялась по залу и занималась тем, что разглядывала гостей, столы и интерьер.
Я не заметила, как ко мне сзади подошел мужчина и взял меня под локоть.
- Что, сеньорита, скучно?
Обернувшись, я увидела импозантного старца, одетого как с иголочки, гладко выбритого. А еще у него в верхнем кармашке голубого пиджака был белый кружевной носовой платок.
- Вас бросил Ваш кавалер?
- Нет. Я просто жду…
- Кого же?
- Видите ли, я пришла с сеньором Энрике…
- Ах, Вы его любовница. Не так ли?
- Да как Вы смеете! Идите себе, дедушка, куда шли, - решила я дерзостью отомстить на его дерзость.
- Ого, какая агрессивная кошка. Ну, передавай папе Энрике привет, - усмехнулся мужчина и отошел от меня.
Я его даже не стала провожать взглядом. Не заслужил он, понимаете, моего внимания.
Чтобы не встречаться с этим «дедушкой», я отправилась в другую сторону, проходя мимо стоящих кучками дам. Вдруг одна особа решила проявить ко мне внимание. Она стремительно перекрыла мне дорогу, подбоченившись, засверкала глазами. Ну, чистая сова!
- Что это ты? Не успела появиться в высшем обществе, а уже наметила прибрать к рукам Рафаэля? Даже не думай. Иначе нас ждет с тобой долгая ночь…
- Я ничего не понимаю.
- Не корчь из себя идиотку. Я тебя предупредила, красотка, - погрозила мне указательным пальцем и удалилась дамочка.
Наконец, я увидела Энрике, который шел мне на встречу:
- Что же, нашего главного еще не было? – Энрике весь сиял и лоснился, словно сытый кот на солнце. Я решительно не понимала, что ему могло пойти так на пользу.
- Нет. Только какой-то дед сказал, что я Ваша любовница.
- Да не слушай, тут полно болванов и завистников. Ладненько. Пойдем, прогуляемся среди гостей. Я познакомлю с нужными людьми.
Я ухватила Энрике под руку и шла рядышком, заметно нервничая. Что-то мне совсем уже не нравилось это общество.
- О, - воскликнул Энрике, - а вот и главный. Он же наш спонсор. Будь добра, изобрази радушную улыбку.
- Да где же он?
- Пойдем, сейчас познакомлю.
Мы проходили между людьми. И, вот паранойя, мне казалось, что все оборачивались на меня и смеялись.
В конце зала, то есть в самом его начале, стояла группа мужчин, увлеченно беседовавших о чем-то. И чем ближе мы к ним приближались, тем яснее я видела среди них этого противного старика. Я уже хотела было дать деру, но Энрике плотно сжал мою руку (я даже забеспокоилась, что у меня будет краш-синдром, и рука просто отвалится).
- О, кого я вижу! Сеньор Энрике, - первым распростер свои объятия старикашка.
- Сеньор Рафаэль, доброго Вам здоровья! Как идет бизнес?
- Слава Богу, процветает, - заулыбался старичок. Посмотрел на меня и ехидно подмигнул мне, типа: «вот говорил же я, что ты его любовница».
На что я опять залилась краской.
- Сеньор Рафаэль, господа, я хотел бы Вам представить начинающую певицу и артистку Айсидору.
Я присела в поклоне.
- Она из России, но удивительно талантливая.
Очень интересно прозвучало это pero – «но». Это про них pero. А мы все такие от рождения. Но сказать я ничего не могла, только и оставалось, что посмотреть на них испепеляющим взглядом.
- Ах, так Вы артистка! Так бы сразу и сказали, хотя одно другому не мешает, - опять подкалывал меня Рафаэль. – Ну что ж, нам придется просить сеньориту проявить сегодня свои таланты. Не сможет же она, в самом деле, отказать имениннику. Пусть это будет ее подарок. А уж я потом и скажу, достоин ли твой проект, Энрике, моих вложений или нет.
Я скромно сказала: «Конечно, сеньор». И еще, подумав с секунду, добавила: «Спасибо».
Итак, теперь я знала, кто этот Рафаэль, и поняла, почему дамочка так взъерошилась. Видимо, это одна из претенденток на его деньги. Мне же Рафаэль был не нужен. Если бы только позволил Энрике уйти. Но что сделаешь: контракт – кабала. Попала в сеть. Так уповай на судьбу, что она порвется.
За столом я сидела между Энрике и каким-то мужчиной с виду моего возраста, а может быть чуток старше. Он был брюнет с коротко остриженными волосами, легкой щетиной, карими глазами, белыми зубами. Одет в рубашку с расстегнутым воротом и легкие брюки.
Постепенно мы разговорились, и весь вечер он занимал меня увлекательными разговорами, забавными случаями, периодически интересуясь жизнью в России. Немного выспрашивал про меня (хотя я и не заметила, как выболтала ему абсолютно всё про себя). Когда же я опомнилась, что, наверное, уже не оставила ни одной загадки про себя, то спросила его:
- Вы так умело напоили меня вином и всё выспросили, что мне стало интересно: Вы работаете психоаналитиком?
Он рассмеялся и приобнял меня за плечи (по моей спине пробежал холодок):
- В некотором смысле да. Я занимаюсь бизнесом у моего дяди Рафаэля. И поэтому я должен уметь ладить с людьми.
Так вот кто оказался мой сосед…
Дальше я не успела у него ничего выспросить. Потому что неожиданно для меня (всё же я уповала, что тот разговор между Энрике и Рафаэлем был шуткой) объявил мой выход.
Итак, мне предлагали импровизацию.
Я встала и позвала с собой моего собеседника на пассодобль.
Зазвучала живая музыка. Понятно, у такого босса, как Рафаэль, должен быть собственный оркестр!
Даниэль, именно так звали моего собеседника, оказался прекрасным танцором. Музыка звучала естественно и поглощала меня в свои объятия, то же делал и Даниэль. Мне было спокойно и хорошо с ним. Он полностью меня вёл, как Виторо. Это был наш танец, в котором мы, как партнеры, очень подходили друг другу.
Если сначала все сидели, то когда мы закончили танцевать, я обнаружила, что абсолютно все стояли и рассматривали нас. Раздался шквал аплодисментов.
Мы раскланялись. И потом я сказала:
- Я всего лишь начинающая артистка, поэтому прошу разрешить мне взять некоторое время, чтобы прорепетировать с оркестром.
Рафаэль мне улыбнулся и разрешил.
Даниэль ушел на свое место. А я со стучащим сердцем и дрожью в руках отправилась к дирижеру.

В моем арсенале к тому времени было уже 10 песен. Но пела я их для себя и учителя по вокалу. А тут целый концертный зал. Конечно, я трухнула изрядно. Но что делать? Пока я плелась к оркестру, мало того, что пытливые взгляды провожали меня, так я еще лихорадочно думала, чтобы мне спеть такое. Уже на подходе к оркестровой «яме» - на самом деле они сидели на небольшой авансцене – решила, что спою «Abrazame», которую обычно исполнял Хулио Иглесиас, но мой педагог захотел, чтобы она у меня была в словарном запасе. Да и как я могла спеть что-то новое, если партитуры и той не было с собой (о, какие я слова уже к тому времени знала!).
Мы с оркестром сделали несколько распевов, чтобы найти общую тональность. Профессионалы есть профессионалы, это я о музыкантах, они быстро смогли настроить свои инструменты под мой голос.
И не успело в зале прозвучать и двух тостов в честь именинника, как я уже готова была петь.
Роль конферансье на себя взял дирижер, объявивший мой выход. Он же мне горячо пожал руку, чтобы я не волновалась.
Зазвучала музыка, я закрыла глаза, представила себе педагога по вокалу, и запела, как на занятиях.
А надо знать меня, если уж я вхожу в раж, то мой голос набирает все большую и большую силу и глубину.
И, слава Богу, мне удалось достичь этой нирваны, я спела на полную катушку.
К концу своего выступления я позволила себе открыть глаза, и каково же было мое удивление: все танцевали!
От такой неожиданности я даже было чуть не осталась с открытым ртом, из которого бы не доносилось ни звука кроме возгласа: «Вау». Но я вовремя совладала с собой и довела свою песню до конца.
Раздались овации с криками браво и бис.
Мне просто не давали уйти со сцены, требуя еще песен. И тогда откуда-то из-за ширм вышел красивый статный мужчина во фраке и бабочке. Все зааплодировали с новой силой. Дирижер объявил:
- А сейчас юбиляра поздравит сам великий маэстро Санчо Гвапос!
Все еще больше захлопали в ладоши. Пролетел свист по залу.
Но встал сеньор Рафаэль и, поблагодарив, попросил для начала спеть нас вместе. Это был еще больший сюрприз.
Санчо Гвапос попросил публику немного остыть и выпить вина, пока он узнает у дамы, что же она хочет петь. Это он, типа, пошутил. Потому что все засмеялись. И только я чуть не плакала. Не люблю я таких неожиданностей. Тем более дуэтом я не пела.
Но Санчо Гвапос ласково спросил о том, чтобы я хотела спеть, а он уж подпоет мне. И всё будет хорошо.
- Это, поверьте, мне будет сделать не сложно. У Вас идеальный слух. Я слышал. Так что Вы ведите. А я подпою.
С педагогом ради забавы и тренировки голоса мы изучали оперу «Кармен». И так как мне нравилась музыка, то я довольно хорошо запомнила все слова.
Оставалось только ее спеть вместе. Мы попробовали несколько раз вместе с Санчо прогнать куплеты. Как нам показалось, у нас получилось. И вот дирижер объявил о нашем выступлении. По залу прошел одобрительный гул.
По началу всё было хорошо. Но я же говорила, что во время пения, особенно с закрытыми глазами, я вхожу в транс, и мой голос становится насыщеннее и глубже. Так и сейчас произошло, только, как назло, во время совместного куплета. У меня это получилось совершенно естественно и само собой. А вот Санчо не успел перестроиться, и получилась так, будто он дал петуха. По залу прошелся легкий смешок, и Санчо больно ущипнул меня за ягодицу. А я сделала как бы взмах рукой и ударила его чуть выше мужского достоинства, то есть по низу живота. Этого Санчо не ожидал и слегка взял ни ту ноту. По залу опять пробежал смех. Но Санчо оказался мужчиной. Он не стал прилюдно устраивать драку. Просто отошел от меня на два шага. И мы с ним допели таки свою партию.
Все нас горячо благодарили. Мы раскланялись, как ни в чем не бывало. И я, утирая пот со лба, отправилась на свое место перевести дыхание. Меня уже ждал восторженный Даниэль. Так я поняла, что приобрела еще одного поклонника. Дальше вечер протекал волшебно. Даниэль за мной ухаживал. Энрике вообще не обращал на меня внимания, периодически куда-то пропадая. И так как я смотрела на Даниэля, то не видела Рафаэля, сидевшего во главе стола по другую руку.
Гости уже помаленьку стали расходиться. И обернувшись в один из моментов, я увидела, что отсутствуют и Рафаэль, и Энрике.
- Мой начальник куда-то всё время исчезает. А я уже ужасно хочу спать.
- Да не удивляйся. Энрике - известный ухажер. Наверняка уединился с очередной воздыхательницей. У нас здесь полно желающих залезть в кошелек к Энрике и моему дяде. Давай, я тебя провожу.
Я с благодарностью согласилась. И только мы стали выходить из-за стола, как прибежал, в буквальном смысле, Рафаэль. Он горячо меня обнял, благодарил за выступление. Даниэль откланялся за нас двоих и попросил передать Энрике, что я очень устала, и он, Даниэль, меня проводит домой. Рафаэль мне хитро подмигнул (я потупила глаза) и заверил Даниэля, что он всё выполнит.
- И еще, сеньорита, Вы мне очень понравились. Я обязательно выделю деньги на Вашу концертную программу. И первый приду на концерт, чтобы посмотреть на все Ваши таланты. Вы ведь нам показали не всё. Так?
- Конечно, спасибо, сеньор Рафаэль. И… простите, пожалуйста, меня за дерзость.
- Что ты, дорогая, я люблю диких козочек, - усмехнулся Рафаэль.
Я подхватила Даниэля под руку, и мы, не обращая внимания ни на кого, пошли на выход.
- Тебя на машине подвезти? Или пешком пойдем.
- Давай пешком! Так хочется вдохнуть свободы и свежего воздуха.
И мы пошли пешком. Даниэль то шел рядом со мной, то забегал вперед меня. Он жестикулировал руками, смеялся, рассказывал анекдоты. Я была в полном восторге от него, еще чуть-чуть и я готова была рассмотреть предложение сердца о том, чтобы влюбиться в Даниэля. Какой он забавный и всё знает!
В следующий момент, я уже любила его из-за чувства вины и жалости. Когда мы подходили к очередному темному проулку, коих много, где дома стоят вплотную друг к другу, и пройти между ними может только худой человек, на Даниэля прыжком пантеры набросился мужчина, одетый в черное, и в шляпе, закрывающей лицо. «Надо же, где-то я уже это видела». В следующее мгновение мужчины яростно дрались. У Даниэля сочилась кровь из разбитой губы. Я ошалело смотрела на них и не знала, что мне делать.
Потом я закричала: «Помогите, помогите кто-нибудь». В одном из окон загорелся свет, и заспанный испанец высунулся из окна:
- Перестаньте шуметь! Уже поздний час. Мне завтра рано на работу. Если не успокоитесь – вызову полицию.
Все это он проговорил со скоростью света. Хорошо, что мой курс испанского приближался к концу, а то бы я ничего не поняла.
Но Даниэль и неизвестный, словно и вправду, не поняли. Они продолжали отчаянно драться. Тогда испанец окатил их водой из ведра. Что заставило нападавшего отпрянуть от Даниэля. У него слетела шляпа, и я увидела Виторо.
- Виторо, какого черта?
- А что, Энрике тебя уже продал этому богатому сосунку?
- Замолчи. Не говори ерунду. Это мой друг – Даниэль.
- Быстро ты заводишь друзей, - бросил надрывающимся голосом Виторо и убежал.
Даниэль все еще сидел на асфальте:
- Кто этот болван?
И так как я уже любила Даниэля, то:
- Это Виторо – учитель танцев. Он возомнил себе бог невесть что, будто он влюблен в меня. Но ты, пожалуйста, прости его, у него в семье трагедия произошла недавно. Поэтому он несколько не адекватен.
- Да я то что! А если он и тебя покалечит?
- Надеюсь, что нет, - содрогнулась я, вспомнив, как он меня внезапно похитил в отеле.
Даниэль не хотел отпускать меня. Я чувствовала себя виноватой. И мы пошли к Даниэлю. Болтали всю ночь, пили много вина. Но Даниэль был очень тактичен и не приставал ко мне. Видит бог, как я этого хотела!
Да, Иренка права: все грани между желанным и дозволенным здесь стирались. Я была в другой стране, которую всё равно должна буду покинуть, поэтому можно быть самой собой на инстинктивном уровне. А это, оказалось, приятнее всего. Правда, всё же я не собиралась выходить за рамки приличия. И если уж он хотел быть целомудренным, то и я слушала его, лишь поглощая глазами.
Моя голова лежала у него на коленях, он рассказывал о том, какое это сложное занятие - бизнес, а я потихоньку засыпала.
Я проспала около 3 часов и проснулась, когда уже было светло. Даниэль сидел так же, боясь меня разбудить, он только гладил мои волосы:
- Привет, солнышко, немножко поспала?
- Да, спасибо. А сколько время? Мне уже пора. Энрике потеряет.
- Как же мне не хочется тебя отпускать. Особенно к этому идиоту Виторо.
- Но сам понимаешь – контракт.
- Да я бы наплевал на контракт. Если бы этот контракт не был с дядей. Сейчас, подожди, я угощу тебя настоящим кофе и отвезу.
В итоге на завтрак я опоздала, и день начался сразу с занятий.
Урок танцев был больше похож на гимнастические упражнения, потому что мы исполнили все технические элементы, которые я знала. Но при этом у нас не было никакого контакта, и Виторо вообще не разговаривал со мной. Он даже, по-моему, смотрел на меня, не видя.
Я не стала ничего говорить. Это же он напридумывал себе что-то. Я-то при чем. Тоже сделала обиженный вид и надула щеки. Пусть первый выйдет на контакт.
Фламенко прошло отлично, но, как обычно, проницательная Мария Хесус подметила:
- У Вас, Айси, новая любовь?
- Сеньора Гонзалес, я не понимаю, что, у меня так всё написано на лице? Я же стараюсь ничего не выражать, но вы все равно все всегда знаете про меня. Или у Вас информаторы?
- Не смешите меня, сеньорита Айси. Фламенко – это язык. Как мы разговариваем с Вами и понимаем слова и предложения, так же и фламенко. Вы танцуете и рассказываете мне о себе, - улыбнулась Мария Хесус.
- Опасный, однако, танец.
- Да я влюбилась в одного человека. Боюсь, что Виторо не правильно истолковал мою случайную влюбленность в него.
- Да, бедный мальчик. Его рана станет еще больше. Но, знаете, Айси, Вы та женщина, в которую стоит влюбляться…
Больше Мария Хесус не сказала ничего, и я ушла озадаченная.
Каждый вечер мы встречались с Даниэлем. И ужинала я уже с ним. На что было непосредственно Даниэлем получено разрешение у Энрике. Мой шеф просто не мог отказать племяннику спонсора и лучшего друга. Дульсинею тоже поставили в курс дела, чтобы она не устраивала истерик.
- Это, конечно, Ваше дело, Айси. Но смотрите, не наберите лишних килограммов, - сказала она, похлопав себя по животу, - а то контракт будет превращен в неустойку.
- Спасибо, я буду питаться как можно с меньшими калориями, - включила дурочку я.
- Вот и хорошо! Но занятия никто не отменял.