Командировка в Чили 7

3. «ГАСТРОЛИ – АД МАРИОНЕТКИ»

И вот настали сборы в мое гастрольное турне!
Накануне пришел Энрике и сказал, что теперь уроков больше не будет. Осталось три дня для того, чтобы соединить всё вместе и сделать просто красивое шоу.
Все формальности по гастролям улажены. Рафаэль щедро спонсировал турне.
Вот уже как пять дней у меня был новый партнер по танцам – профессионал, много выступавший в разных странах с гастролями, в том числе и в странах СНГ. В России только не был. Это был типичный латиноамериканец, худощавый, мускулистый, с волосами, собранными на затылке в хвост. Плюс ко всему, он был примерный семьянин, что должно было исключить повторение истории с Виторо, с которым мы расстались очень холодно, и последние уроки он по большей части игнорировал меня.
Даниэль был со мною галантен и обходителен, но дальше нежного поцелуя наша история не заходила. Меня это, конечно, несколько озадачивало: что, я не в его вкусе? Да и вообще, как я могу ему не нравиться?
Недавно опять приходил Виктор. Уже один, без Иренки. Он ждал меня в холле:
- Айси, знаешь, моя виза заканчивается. Если ты меня не спасешь, то я вернусь на съедение шефа – без тебя. Умоляю, ты же обещала, поговори с Энрике.
И вот накануне я поставила вопрос ребром:
- Сеньор Энрике, Вы так много сделали для меня. Я стала почти артисткой. Но я не смогу путешествовать без моего охранника.
- И кто же он? - усмехнулся Энрике, явно думая о Даниэле.
- Это мой коллега - журналист из России. Помните, мы приехали с ним вместе. И ему мой русский начальник приказал вернуться только со мной и с интересной статьей. А теперь у него заканчивается виза…
Всё это я произнесла на одном дыхании, как будто прожила здесь уж как минимум лет 10 и научилась мыслить на их языке.
- Что же, если ты так хочешь, то я сделаю ему визу. Но знаешь, даром я кормить не буду. Пусть придет ко мне: мы с ним все обсудим. И еще, чтобы никакой любви! Гастроли – это тебе не карусель, а американские горки, не удержишься – сбросит, и канешь в лету.
Такой пламенной речи от Энрике я давно не слышала. Понятно, что клятвенно ему пообещала вести себя хорошо и никакой любви.
Да и откуда ей взяться, если один нормальный мужик и тот только поцелуйчиками ограничивается.
На все эти три дня у меня, как у настоящей шоу-вумен был свой режиссер, который ставил концертную программу. Мы репетировали с утра до ночи. Рафаэль дал в турне свой оркестр, а Энрике свою танцевальную группу. Плюс на разогрев толпы были еще двое малоизвестных певцов, которых Энрике очень хотел за время турне раскрутить. Один исполнял нечто вроде хип-хопа, а другой пел красивым басом печальные песни. Все в основном о любви. У нас с ним тоже была запланирована одна новая песня.
Виктор сходил к Энрике, и, как оказалось, тот придумал ему сюрприз: он пишет статьи, снимает на видео материал и потом делится с Энрике. Ведь этот материал можно потом продать на радио, телевидение. Сделать рекламу в прессе.
- Витя, это очень удачная идея! Заодно будет из чего выбрать для нашего шефа материал. По сути это же как у Кожухова получается: в чужой стране испытать всё на себе. Здорово! Прославимся, раз; гонорар будет, два, и шеф останется доволен, три.
Вечером перед днем отъезда в город Коло на мой первый концерт Энрике устроил ужин. Куда позвал всех моих учителей, Дульсинею, Рафаэля, Даниэля, Виктора с Иреной.
Стол был накрыт в небольшом ресторанчике, принадлежавшем Энрике и находившемся при этой гостинице.
Все поднимали бокал за Энрике, желали мне легкого пути на сцену. Я тоже сказала самые добрые слова, какие только могла, в адрес моих учителей:
- У меня до сих пор была одна жизнь. И проходила она в России, где я за скромную зарплату работала журналисткой, и дни мои были однообразны и скучны. И я благодарю Бога, что однажды в России я упала лицом в лужу, - никто не понял, конечно, какая здесь связь, но зато Виктор заулыбался, - и поехала в гости к своей школьной подруге Иренке. Я благодарю Иренку за то, что она познакомила меня с Энрике, хотя и делала вид, будто бы это провидение господне. Я благодарю Энрике, что он взялся обучить меня и подобрал мне таких прекрасных учителей. Я испытываю самые теплые чувства к моей наставнице Марии Хесус, раскрывшей мне глаза на жизнь и научившей языком фламенко выражать свои чувства, гасить свою боль и радость. Я с нежной теплотой благодарна Виторо, давшему почувствовать мне самой себя женщиной. Он научил меня танцевать, он показал мне, что значит танец мужчины и женщины. И я очень благодарна Дульсинеи (которая на этих словах просияла) - она, словно старшая сестра, всё это время опекала меня, учила и оберегала. И еще я хочу выразить свою признательность сеньору Рафаэлю, давшему не только средства на турне, но и предоставившему первую сценическую площадку в моей жизни, - я широко улыбнулась Рафаэлю, а он подмигнул мне.
В этот вечер мы долго беседовали с Даниэлем. Попрощались с ним, так как Даниэль должен был по делам бизнеса лететь в другую страну, но обещали встретиться по окончанию моих гастролей.
А Иренка перед уходом мне на ухо шепнула: «Что я тебе говорила? Эта страна тебя изменит. И Даниэль – шикарный мужчина. Не упускай свой шанс, будем жить рядом!»
На следующее утро начались прелести концертной кочевой жизни. В мой номер в 5 часов утра как фурия ворвалась Дульсинея и стянула с меня одеяло:
- Айси, вставайте. Скорее-скорее, Энрике не любит ждать, а у нас выезд уже через 30 минут.
Я подскочила как ошпаренная. В другой бы раз меня и пушкой не разбудить, а тут - волнение, понимание всей ответственности. Тем более что мой первый в жизни концерт назначен на 4 часа вечера. А ведь только ехать 7 часов!
Мне помогала одеваться Дульсинея, ее нежные руки быстро застегивали мои молнии, помогали мне уложить прическу и даже нанести макияж. Чтобы я без нее делала? Также посовещавшись с Дульсинеей, я надела легкое платье нежного персикового цвета на бретельках.
Мы вышли в коридор, и только тут я сообразила:
- Дульсинея, я же не взяла ни одного наряда. Не могу же я выступать везде в одном платье!
Она рассмеялась:
- Неужели Вы думаете, Айси, что я могла оставить Вас без нарядов. Я получила у Энрике деньги и всё уже закупила для Вас. Багаж в автобусе.
Я расплылась в благодарной улыбке:
- Спасибо, дорогая Дульсинея. И знаете, Вы столько для меня делаете, право уже совсем неудобно, что Вы меня называете на Вы.
- Хорошо, но только если и Вы перейдете на «ты».
- Так, значит, подруги?
- Ага, - рассмеялись мы.
И вот такие бодрые и счастливые через 30 минут мы выбежали к автобусу.
Весь мой коллектив восторженным возгласом приветствовал нас. А шофер, подкручивая ус, протянул:
- Доброе утро, сеньорита. Добро пожаловать в мой «лимузин».
Мне, на мою радость, отвели место в автобусе сразу за водителем. Так что я могла рассматривать все пейзажи, мимо которых должен был проезжать наш автобус.
Дульсинея играла роль хозяйки. За начало турне она разнесла всем по пластиковому стаканчику белого вина. Артисты есть артисты. Шумели, улюлюкали, разговаривали. Потом пели песни. А потом уж некоторые, устав, стали хныкать, что де не плохо было бы остановиться, хотя и проехали-то каких-то 4 часа. Шофер свернул на обочину и предложил всем прогуляться. Природа вокруг была шикарная: холмистая местность, покрытая хвойными и лиственными деревьями. Всюду росли цветы. Но, что и следовало ожидать, ни одного намека на туалет. Терпеть уже не было сил, может, благодаря вину. Виктора, по понятным причинам, я не могла позвать с собой в компаньоны, поэтому обратилась к Дульсинеи. Она очень удивилась моей несдержанности и объяснила, что у них так поступать нельзя. Вот в автобусе есть туалет. И если я хочу, то могу им в экстренной ситуации воспользоваться.
На мой взгляд, это была экстренная ситуация. Дульсинея мне показала, как туда войти, но не объяснила, как выйти. Надо знать мою склонность влипать в разные интересные ситуации. Вы, конечно, догадались, что я безрезультатно дергала дверку, крутила ручку и пихала туда сюда рычажки. Дверь не открывалась. По началу мне было неловко звать на помощь, так как боялась, что меня засмеют. А потом, как назло, я услышала грохотание музыки в салоне. И совершенно естественно, что моих криков никто не услышал.
Меня хватились не сразу. Как оказалось потом, Виктор, отчаявшись меня дождаться, задремал на своем месте. Дульсинея сидела с Энрике сзади и о чем-то беседовала. Энрике всегда принципиально ездил сзади, под предлогом того, что весь задний ряд, находящийся в его распоряжении, позволяет ему комфортно расположиться и поспать. Поэтому, когда автобус тронулся, меня и не заметили. Зато я хорошо ощутила движение, так как меня несколько пошатнуло назад, и я села обратно на унитаз, хорошо, что крышку закрыла.
Но от начала движения проснулся Виктор и поднял кипеш о моем отсутствии. В этот момент, как говорила Дульсинея, она похолодела, представив себе ужасную картину, что моя экстренная ситуация заключалась в том, что у меня плохо со здоровьем. И не известно, что со мной приключилось. Он бросилась к туалету и легко открыла дверь, толкнув ее вперед.
- Что ты, Айси, здесь делаешь? Ты нас напугала.
- Понимаешь, я просто не в ту сторону уже битых полчаса, если не больше, толкаю дверь. Я помнила, чтобы она открылась, нужно толкать от себя. И не сообразила, что это только на вход…
Я попросила Дульсинею не рассказывать никому о моем конфузе. Дульсинея проводила меня до места. И всем объявила, что всё в порядке.
Но приключения с автобусом на этом не заканчивались. Через некоторое время я услышала возмущенный шум, доносящийся сзади. Повернувшись, я увидела, что даже Энрике проснулся и сидел, шмыгая носом и ничего не понимая. Я тоже посильнее втянула воздух и явственно почувствовала запах гари. О чем и сказала водителю.
Он остановился и попросил всех сидеть на своих местах, а он посмотрит, что там такое. Виктор побежал вместе с ним.
Что-то случилось с колесом. Оно требовало его замены. И шофер объявил, что нам придется ждать сервисную службу. Поэтому все могут погулять.
Я спросила у Дульсинеи:
- А что, он сам не может заменить? Вот у нас в России шофер все сам делает: и колесо меняет, и двигатель ремонтирует, и машину моет…
- Нет. Он сам не может.
- Ну, тогда Виктор может. Хотите, я сейчас ему скажу?
- Нет, Айси, ты не поняла, у нас каждый занимается своим делом. Сервис ремонтирует, мойка моет, шофер водит. Если кто-то доложит в полицию, что шофер сам менял колесо, то они приедут и отберут у него права.
- Ну и система…
Мы остановились как раз у придорожного кафе. От нечего делать, вся группа артистов пошла туда, чтоб заодно и перекусить.
В вытянутом помещении с одной стороны стояли столики, а с другой была большая витрина, разделенная на отсеки, в которых за стеклом лежали всякие вкусные яства. Мне очень хотелось бутерброда, поэтому я рассматривала витрину с гамбургерами, чизбургерами и прочими бургерами. Больше всего мне на вид и на состав приглянулся бургер с индейкой, сыром, помидором и соусом. Еще мне понравилось, что в нем нет зелени: ну не корова я, чтобы постоянно ее жевать. Приветливая девушка взяла щипцами нужный мне бутерброд, положила его в бумажный мешочек и отправила в микроволновку разогреваться, а мне выдала бумажку, где от руки было написано, сколько я должна заплатить и за что. С этим направлением я подошла к кассе, где улыбчивая кассирша взяла у меня деньги, пробила чек и положила мой пакетик на раздаточную тарелку. Но я была бы не я, если бы всё так благополучно закончилось. Я умудрилась так взять пакетик, что раскрывающаяся верхушка оказалась внизу, и мой бургер беззастенчиво вывалился на пол, обвалявшись в пыли. Я уже хотела было его поднять и уединиться с «не поваляешь – не поешь» возле окошка, как кассирша замахала мне руками:
- Нет, нет, сеньора. Давайте его сюда. Мы Вам дадим новый.
Я была шокирована и поражена. Вот это сервис. У нас бы в России на меня еще и накричали, что я пол пачкаю, а тут... Круто!
Когда мы прибыли в Коло, то мне, как начинающей звезде, выделили отдельный номер. Но я, понимая, что в Коло мы пробудем всего 2 дня, решила поселиться вместе в Дульсинеей. С ней было спокойнее. Она и разбудит, и оденет, и накормит.
Дульсинея, как мне казалось, была только счастлива оттого, что ее необходимость так высоко ценят, поэтому, не раздумывая, согласилась.
Коло – провинциальный городок. Здесь живут по большей части шахтеры. Гостиница была даже не 2 звезды, а еще меньше. Но и времени на особые раскачивания у нас не было. Пока налаживали сцену, декорации, аппаратуру, мне позволили поспать часок.
А потом было знакомство со сценой, звуком. Небольшой прогон. Так что к началу концерта у меня и волнения-то уже не было. Энрике мне предлагал глоток крепкого, но я категорически отказалась.
Я стояла за кулисами, пока выступал приехавший с нами хип-хопер. Зал был полон народа. Все в основном среднего возраста. Некоторые явно с семьями, потому что сидели с ребятишками. Настроение у них было вялое. Хип-хоперу аплодировали слабо.
Следующим в концертной программе был танцевальный коллектив, который оказался мастером на все руки и ноги. Дело в том, что со мной они исполняли медленные красивые танцы, а тут танцевали как брейк-дансеры. Их выступление сопровождала энергичная фонограмма и светомузыка. Они сорвали настоящий шквал аплодисментов. Но больше всех понравился певец с красивым басом. Как я поняла, он исполнял всеми любимые здесь песни.
И вот на сцену вышел дирижер и представил меня, как тогда, на вечеринке у Рафаэля:
- А сейчас для вас выступит величина мирового уровня, великая, прекрасная, божественная певица из России. Встречайте, Айсидорррра!
Он произнес мое имя полностью и именно так, делая акцент на «о» с раскатистым «р».
Мое концертное платье, подобранное Дульсинеей, было шикарным в моем понимании: открытые плечи, приталенное, с пышной юбкой, спереди чуть ниже колена, а сзади – шлейф почти до пола. Платье было белоснежным, расшитым золотыми и серебряными нитями. На ножках были изящные туфельки цвета платья. Волосы были распущены и волнились свободно по моим плечам. Я так понимаю – это для Энрике.
Я вышла гордой походкой и, как было задумано, поприветствовала всех на русском языке. Потом зазвучала музыка, я развернулась, намереваясь как бы уйти, но, сделав пару шагов, встала в пол оборота, откинула голову несколько набок и назад и на испанском языке произнесла:
- Добрый вечер! Надеюсь, сегодня вы получите истинное удовольствие.
Режиссером было продумано всё до мелочей. Поэтому, когда я произнесла эти слова, уже было время петь песню. Первой была проверенная «Abrazame». На сцену степенно вышли танцоры и закружились в танце с партнершами, а в конце танца, для накала страстей, один танцор покинул свою партнершу, от чего она убежала, как будто бы рыдая, и пошел ко мне. Мы исполнили под последние музыкальные куплеты свой танец.
Публика встретила окончание моего выступления восторженными овациями. Я думаю, что это не только из-за моего таланта и умелой постановки режиссера, но и благодаря удивлению публики: вряд ли они ожидали, что я буду петь на испанском. Заезжие артисты обычно поют или на своем языке, или на ломанном английском.
Следом шли 8 новых песен, написанных специально для меня. Некоторые сопровождались также выступлением танцевального коллектива, а некоторые я исполняла, лихо отплясывала фламенко, который отображал чувства песни.
Во время фламенко на сцену полетела мелочь и цветы. «Ну вот, слава богу, судя по всему, на дорогу домой я себе уже заработала», - подумала я, смотря на мелочь.
Затем у нас была известная парная песня вместе с человеком-басом, как я прозвала его.
Потом у меня был перерыв 10 минут, пока пели хип-хопер и человек-бас. И в конце концерта я вышла, чтобы исполнить три песни: одну известную и две новых.
В заключительной песне пелось о том, какая волшебная страна Чили, созданная Богом только из лучшего, населенная красивыми и добрыми людьми, и какое счастье погостить в Чили и выступать перед ними на сцене. При этом всякий раз как я произносила «Чили», срабатывала пиротехника, расставленная по периметру сцены, устраивая фонтанчики искрящихся брызг. А под конец сверху посыпались лепестки цветов.
Я выдохлась, как будто таскала мешки с картошкой на ЖД вокзале, перебегая через рельсы от одного вагона к другому. Вот такое приблизительно было состояние, если не хуже. Но коварная публика жаждала продолжения праздника и не хотела меня отпускать.