Кто есть кто

Повар, кулинар, гурман… Все слова мужского рода. И от них сложно образовать женскую форму. Режет слух. Кулинарка, гурманка… Конечно, есть повариха. Но, знаете, это уж совсем пресно и неинтересно. Что-то близкое к стряпухе, а это, в свою очередь, до боли напоминает толстую тетеньку в богатом помещичьем доме.
Другое дело – повар. Шеф-повар, будет даже презентабельнее. Дорогой столичный ресторан, блистательная публика, умопомрачительные, по вкусу и цене, блюда… Редко встретишь в таких местах женщину, т.е. женщину шеф-повара. А есть ли такие вообще? Если и есть, то очень мало.
А хозяин ресторана? В прошлом тоже повар, удачно соблаговолили звезды, и он открыл свое заведение. Помню, Ричард Гир играл такого вот удачливого кулинара в фильме «Осень в Нью-Йорке». И даже фраза осталась, как впечатление от «шедевра» киноиндустрии: «Пища – это единственная красота, которая насыщает».
А может так и есть? Что мужчины рассматривают еду, как некую категорию, близкую к понятию «красота». Поэтому они настолько искусны, что и добились таких высот, что сместили женщин и на пушечный выстрел не подпускают к профессии шеф-повара.
Тогда можно назвать мужчин художниками? Которые увидели красоту там, где за серыми семейными буднями, кучей проблем и рутинной работой ее не замечают женщины.
Мужчины тщеславны. И для них любая работа, которую они выполняют, должна расцениваться всеми, как искусство. Они просто не приемлют, что женщины способны создавать подобные шедевры.
Даже всеми любимые блюда частенько называют мужскими именами либо атрибутикой чисто мужских профессий. Торт «Наполеон», картофель в мундире, макароны по-флотски, шарлотка графская. Таких примеров тысячи.
Получается такая картина: если мужчина готовит, значит, он художник. Он создает красоту. Если мужчина не готовит, значит, вокруг него снуют туда-сюда толпы обезумевших (от инстинкта материнства и вечного желания накормить) женщин, которые помимо того, что тратят кучу времени на создание «шедевров для любимого», они еще и называют эти блюда мужскими именами…
Женщины парадоксальны. Им не нравится, что ущемляют их права, но они еще больше суются в кабалу, которая называется «счастливая семейная жизнь».  
Но с этим ничего уже поделать нельзя. Нам прививают эти чувства с детства, матери передают это безумное преклонение перед мужским полом с молоком. И нам нравится такое положение вещей. Мы готовим, мы любим, мы творим. И все для них. Для будущих Наполеонов, шеф-поваров и просто ценителей красоты.
А в скромной квартирке, на окраине города, за тысячу километров от Москвы, после тяжелого дня изнурительной работы и процесса приготовления ужина, сидит хрупкая и незаметная женщина. Облокотившись на руку, она смотрит на мужа. Который так устал и только что пришел с работы. Она смотрит, как он ест. Ее глаза блестят. Они наполнены любовью к этому созданию, который даже не может найти в себе сил сказать хоть одно доброе слово, похвалу. А она ждет, пусть не слов; она видит, как он ест, удовлетворенно вытирает губы, так блаженно облизывает пальцы… Она счастлива.
Она – женщина. И ей нет времени рассуждать о красоте, о пище, о мировых шедеврах. Ей нет никакого дела, что на обед Президенту Франции подают устрицы, и их готовит лучший шеф-повар. А он мужчина.