Мамины рассказы.

В нашем городе было военное ателье, на витрине стояли два бравых манекена в формах. Именно таким я себе представляла отца. И проходя мимо витрины, постоянно
просила купить мне такого папу. Дорого стоит и денег много надо, отговаривалась мама.
С какой завистью я смотрела на подруг, когда они шли со своими папами.

Пройдет время, и Владик мне объяснит, что пап не покупают. Посмотри на себя в зеркало, ты похожа на папу. Будешь во всем счастливой, верная примета. Дал же
мне Бог такую сестричку удивительную, скажет он. Я долго стояла перед зеркалом.
Ничего удивительного, думала, все как у всех.

Два любопытных глаза и улыбка. Ой, какой сарафанчик. Нет, я больше любила
брюки как у мальчишек. Но девочки это не носят, говорила мама. Почему, спрашивала
я. В них удобно бегать и лазить по деревьям. Перепрыгивать через канавы. А шлепать
по лужам, ну тут уже и брюкам достанется.

Мама во многом потакала мне. Жалела меня и оберегала от всех трудностей. Вечером
умытая в пижаме я прижималась к маме и просила, чтобы она рассказала мне о том, что было на войне.

И она рассказывала. Когда я была маленькой, это были такие рассказы, чтобы не напугать меня. Когда выросла, рассказывала, как было по-настоящему. Это были удивительные вечера. Вся жизнь нашей семьи и все, что было до меня, удивляло и
потрясало меня.

В такие часы я смотрела на маму и удивлялась, откуда в этой хрупкой и красивой женщине было столько силы, чтобы все эти трудности перенести. У меня самая сильная
на свете мама. И никто меня в другом не переубедит. А сколько их таких героических
женщин времен войны.

Мама умерла рано, не дожив до семидесяти лет. Рано ушла. Тихо. Проснувшись утром, она рассказала мне сон. Сейчас этот сон я не могу вспомнить. Через несколько дней ей стало плохо. Было много врачей, и лишь один сказал. Все она сдалась. Я поняла, что это значит, обычно веселая и разговорчивая она стала тихой и задумчивой и лежала, прикрыв глаза. Я брала ее руки и гладила их, целовала лицо ее. Знаешь, сказала она ты
не плачь сильно, тебе переживать нельзя, но знай, мое время пришло и скоро от вас
уйду.

Я чувствовала себя беспомощной, ведь она отказалась от уколов и таблеток. Не мучайте
меня попросила она. Что делать мама, спрашивала я ее, и она отвечала, ничего. Так надо. За неделю до ухода в мир иной у нее отнялась речь. Был консилиум. И мне сказали, что осталось мало ей. Речь вернулась вечером, когда все ушли и мы с мамой
остались одни. Вдруг она повернулась ко мне и сказала. Одевай меня. За мной пришли.
Кто, спросила, испугавшись, а она указала на стену и сказала, вот папа мой – твой дедушка, и мама моя – твоя бабушка и детки, которых я не уберегла в войну. Я стала
одевать ее и плакать. Наклонись, попросила она, когда я наклонилась, она сказала, чтобы я не плакала. Потом она уснула.

Утром я вызвала доктора. Это не сон, сказал доктор, это кома. Через два часа ее не стало. Она лежала умиротворенная со светлым и спокойным лицом, будто крепко
спала.

Поплачь, просили меня, поплачь. Так легче будет. Но плакать я не могла. Будто каменная я провожала ее в последний путь без слезинки. Сил хватило, чтобы тихо
повторять одно слово - мама. Прошло много лет, но сих пор мне кажется, что мама
просто уехала далеко и она живая. Она стоит передо мною высокая и худенькая, с
белыми кудрями и улыбается. Светлая тебе память моя золотая мама.