Бант

Так уж получилось, что в одной из своеобразных командировок меня пригласили посетить детский дом. Поговорить с детишками, пообщаться с их воспитателями, оценить садик, разбитый неподалеку от здания, в общем, устроить себе некую экскурсию со смыслом.
Смысла в данном походе было хоть отбавляй .
Вид аккуратного здания, будто отутюженного, наглаженного, поверг меня в изумление.
Предполагая, что увижу за воротами нечто серое и облезлое, как и сам город ***, в который приехала, я была приятно удивлена.
-Это один из самых лучших детских домов в *** области,- пояснила мне директриса, приветливо улыбаясь. –Государство вняло нашим мольбам и помогло с ремонтом. Да и сердобольные граждане нет-нет, да подкинут деньжат, продуктов, игрушек и вещей для малышей.
Я полюбовалась цветочными клумбочками с яркими цветами в небольшом саду у здания, чувствуя в душе какую-то тревогу.
Совсем как в больничной палате, когда доктор, улыбаясь, рассказывает тебе какую-то веселую историю, потирая нужное место на твоей руке мокрой ваткой, держа в другой руке шприц с длиннющей иглой, а ты, с бьющимся, как у перепуганного кролика, сердцем, ничего не слышишь, фокусируя свой взгляд на этой самой пресловутой игле.
Глаза директрисы посерьезнели. Она, внимательно глядя на меня, глубоко вздохнула.
-Светочка, прошу вас, когда войдем в здание, не гладьте детишек по головам, тем более, не берите их на руки. Они после вашего ухода будут долго плакать и проситься с вами встретиться. Вы не поверите, но для них вы- очередная мама.
-Хорошо, Ирина Анатольевна, - цепенея, ответила я, заранее пряча руки в карманы джинсов.- Ведите.
В небольшом холле, аккуратно выкрашенном в веселый цвет, я зачем-то остановилась у кадки с цветком. Гладя его листочки, пристально посмотрела на портрет на стене.
Встретившись взглядом с Владимиров Владимировичем, про себя отметила в очередной раз волевое выражение его глаз.
-Это восковик,- улыбнулась Ирина Анатольевна, имея в виду цветок, листок которого я продолжала машинально потирать.- Мама еще выращивала. Это как память о ней. Прижился здесь, растет.
-Хорошее растение,- ляпнула я, незаметно улыбаясь портрету бывшего президента. –Нужное.
-Ребята у нас понимающие, мебель и растения не портят, ухаживают за цветами, поливают,- продолжила свой монолог директриса.
Мы шли с ней по узкому коридору, останавливаясь у открытых дверей классов.
-Эта группа у нас самая лучшая,- радостно приветствуя ребятишек лет одиннадцати, сказала она.- Ребята поздоровайтесь со Светланой Владимировной. Сегодня она наша гостья.
Дети нестройно ответили приветствием на ее просьбу, называя мое имя-отчество кто как.
Я улыбнулась.
-Здравствуйте,- затем сказала я, просовывая руки глубже в карманы. Правый карман не выдержал и слегка треснул.
Ирина Анатольевна испуганно осмотрела пояс своей юбки.
Встретившись со злыми глазами какого-то подростка, сидящего за самой последней партой, я удивленно приподняла брови.
Мальчик тут же отвернулся.
-Детки у нас добрые и отзывчивые,- Ирина Анатольевна, перестав осматривать ни в чем не повинную юбку, кивнула головой.
Мы пошли дальше.
-А это у нас комнатка для самых маленьких!- женщина приложила палец к губам и зашептала.- Войдемте, только тихонько.
Я разулась, поставив свои туфли на высоком каблуке в угол, и сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.
Насмотревшись по телевидению на детишек с отклонениями, я подумала, что и сейчас увижу нечто страшное и непонятное.
Каково же было мое удивление, когда проходя мимо маленьких кроваток со спящими малышами, я не заметила никаких перекосов во внешности детей: румяные создания со вспотевшими лобиками и длиннющими ресницами, разбросав пухлые ножки и ручки, выглядели, словно ангелята из самых добрых сказок.
Мы подошли к самым маленьким представителям ясельной группы.
Два совершенно одинаковых милых младенца, одетых в распашоночки и детские шапочки с бретельками, мирно почивали в одной коляске, засунув крохотные кулачки в ротики.
Я выпучила глаза.
-А почему от этих отказались?- спросила шепотом.
-Их одна четырнадцатилетняя девушка от своего отца родила.
-Понятно,- просипела я, перестав понимать что- либо.
Мы с директрисой совершили еще один круг по комнате и остановились у шкафа с игрушками.
Ирина Анатольевна несколько раз сглотнула.
Я сделала то же самое, впившись взглядом в лопоухих зайчиков и плюшевых медвежат, пытаясь среди них рассмотреть то, что так напугало женщину.
-Это наш детский фотоальбом,- порывшись между игрушками, та вытащила на свет Божий пухлую книгу.
Мы сели с Ириной на коврик и погрузились в изучение детских фотографий.
Женщина нежно проводила пальцами по снимкам неулыбчивых детишек, грустно вздыхала.
-Это наша боль, -тихо произнесла она, дотронувшись до фотографии маленькой, коротко остриженной девочки. На ее круглой головенке лежал огромный бант. –Ее с нами больше нет.
Леденея от ужаса, я слушала сбивчивый рассказ расплакавшейся женщины о том, как однажды ночью в их детдом заявилась избитая девушка. Она прижимала к груди маленького ребенка, укутанного в одеяло.
-Помогите, ради Бога!- умоляла девушка.- Муж беснуется. Заберите ребеночка.
Девочку приняли. Некоторое время она жила в детдоме на содержании самих воспитательниц.
Потом за ней пришла ее мать. Ребенка отдали.
Через несколько дней город охватила паника.
Взбесившийся мужлан, отчим крошки, воспользовавшись моментом, когда жены не было дома, убил девочку, нанеся ей несколько ударов топором.
Хоронили ребенка всем городом. Ей было всего лишь два года от роду.
Ирина Анатольевна сказала мне, что никогда не сможет простить себя за то, что вернула девочку ее матери.
Женщина громко рыдала, вцепившись в меня руками, когда я буквально выволокла ее из детской комнатки, дабы она не разбудила плачем малышей.
Потом мы плакали уже двое, навзрыд, сидя в саду на лавочке, обнявшись, словно старые знакомые.