Милой, ласковой самой (2)

Холодный ветер продувал насквозь. Надюша ёжилась, старалась отвернуть от ветра лицо, но ничего не получалось. Руки тоже мерзли. Особенно та, которая тянула санки. Свободную руку Надюша подтягивала и пыталась спрятать в рукав. Но пальтишко, купленное мамочкой в прошлом году, "на вырост", этой зимой было уже мало. И рука не помещалась в рукав, как её Надюша не подтягивала. Девочка старалась не думать о морозе, не думать о дороге, не думать о еде. А самое главное, не думать о том, куда она идет и что везет. Она шла, наклонившись вперед своим маленьким, худеньким тельцем. Ей казалось, что так легче везти санки. Вот уже третий раз она идет через весь город и тянет за собой страшный груз. И вчера и позавчера... Но как же холодно сегодня! Лучше уж о лете думать...

Да, летом тепло! Незаметно как-то это лето пролетело. Похоронили мамочку, и наступила жара. Кое-как посадили огород. А тут и конец учебного года. Надюша всегда хорошо училась, а в этот год съехала на тройки. Это в последнюю четверть! Стыдно... Папочка не ругался. Спрашивал чем помочь. Но ребята старались сами. Знали, как отец помогает. Видит, что Надюша с задачкой не справляется. Возьмёт учебник, прочитает задачу, полистает странички и выпишет на листочек номера задач, которые Наденька решить должна. Вот и сидит она, решает, губки от обиды и старания покусывает. Это вместо одной целых пять решать, так и с уроками не справится. Правда, как решит эти задачки, так и трудная у неё сразу получится. Но отметки за четверть все равно хуже были, чем раньше. Наденька обещала исправиться и позаниматься летом. Только плохо у неё это получилось.

Нет больше мамочки. Надюша старшая девочка в семье. Работы прибавилось и по дому, и в огороде. Люся всё убежать норовит, с подружками побегать. Братья помогут воды натаскать, а так у них своей, " мужской", работы хватает. А папочка домой поздно приходит, и выпивать стал. Тоскует Надюша без мамочки. Она к ней во сне приходит.

Будто идёт Надя по тропинке лесной, а цветов вокруг, а ягод - видимо, не видимо! И хорошо так, весело! И видит Надюша мамочку. Идёт мамочка ей навстречу, руки в стороны развела - обнять Надюшу хочет. И бежит Наденька к ней. Бежит, бежит, а не приближается! Споткнулась, упала, вскочила и снова к мамочке. Да только не мамочка это! Стоит на тропинке чудище, лапы растопырило! Сейчас девочку поймает! А из глаз чудища молнии и искры летят!

Вот такие сны страшные! Узнала об этом соседка, поговорила с папочкой и стала Надюшу к бабушке водить. Бабушка окрестит Наденьку, молитвы над головой у неё почитает. Полечит, значит, а денег не берет. Еще пряничком, бывало, угостит и по голове погладит. Бабушка обещала, что пройдет сорок дней. Помянут они мамочку, улетит её душа в рай и горе поутихнет.

Справили мамочке сороковой день, сходили на могилку, поплакали. Да только не знала бабушка, что БЕДА придёт. Вскоре после сорокового дня и пришла. Да не только к ним. Общая беда пришла - война началась. Папочка Владимир Петрович - кадровый офицер - вскоре на фронт отбыл. Братика Валерика в суворовское определили - училище для детей офицеров. Там он и жил, а девочек - в детдом. Так бы и было, но были детдома для разных возрастных групп, и граница возрастов как раз между сёстрами проходила. Как узнали они, что жить им в разных детдомах, заголосили! Вцепились друг в друга - не разорвать.
И старший Женя сказал: "Проживём".

Так и стали жить. Летом ещё ничего было, и надежда была - вот закончится война, вернутся папочка и Валерик, и все будет хорошо. Женя работать пошёл на завод. На заводе каски делали, он рассказывал сестренкам, и они думали, что может быть его, Жени, каска и защитит папочку. Уставал очень Женя на работе. Сестры в огороде работали. Делали, что могли, но ни силёнок, ни умения не хватало. Если летом, где морковку, где горошек сорвут, да и картошечку подкопают, то осенью поняли - невелик урожай. Получали немного денег по отцовскому офицерскому аттестату. И Женя свой паёк приносил. Но всё равно голодали. А тут и зима подкралась, а дров нет. Стали забор разбирать.
Соседи с коровой жили, и картошки у них много было. Стряпала соседка картофельные шаньги и продавала. Конечно, денег на шаньги не было, но дочка соседки картошку чистила, спешила, и очистки у неё толстые получались. Пошла однажды Надюша к забору, чтобы доску оторвать и буржуйку растопить и увидела те очистки на помойной куче у соседей. А как стемнело, вечером ещё раз пошла, мисочку с собой прихватила и собрала очистки. Дома вымыла их и прямо на печку-буржуйку разложила. Ох, и праздник был! Наелись, и Женя похвалил. Молодец сестренка! Так и стали к соседям в огород ходить, не думали, что с помойки. Еда есть еда.

Но опять несчастье случилось! Проспали! Женя на работу опоздал! Опоздал и испугался, совсем не пошёл, и посадили семнадцатилетнего мальчишку в тюрьму. Время военное, а тут прогул! Не долго он там пробыл, заболел - воспаление лёгких! Поместили братика в больничку. Остались девочки одни. Надюша конечно старшая. Заботится о сестренке. И в школу ходят и уроки учат.

Вот сидят они вдвоем за столом. Люся буковки выводит, Надюша задачку решает. Спешить нужно, зимой темнеет быстро, свечку жалко жечь. Вдруг, слышат девочки - полозья скрипят. Подъезжает к дому повозка. Накинула Надюша телогрейку, выскочила на крыльцо.
- Ишь, чё выдумали, ироды ! - кричит соседка - Куды парня привезли? Кто тут за ним ходить будет? Девчушки одни!
- Не кричи, баба-дура, не долго за ним ходить, помирать парня привез!
Взял мужик Женю на руки и понёс в дом. Надюша посторонилась, к стенке прижалась. До чего же братик исхудал - на себя не похож!
Положил мужик Женю на кровать, перекрестился и вышел, тихонечко за собой дверь прикрыл.
А Женя лежит, улыбается: "Не бойтесь, не помру! Я сейчас дома поправляться начну". А сестрёнки верят: "И, правда"!
Уснул Женя, а как проснулся, говорит: "Вот бы молочка глоток!"
Пошла Надюша по соседям. Не ходила ни разу, а сейчас пошла с кружкой. Молочка для братика просить. Темно уже, не открывают соседи. Стучит Надюша в ворота. То в одни, то в другие, так ни с чем и вернулась. Плачет, жалко братика. А он опять вроде как задремал. Скрипнула дверь. Наденька с расстройства и запереть её забыла. Зашла соседка. Поставила на стол пол-литровую банку молока и шанежку на блюдечке.
- Покормите брата. - Взглянула на Женю, покачала головой и вышла.

Женя умер ночью. Когда пришли соседи обмывать братика, они достали у него изо рта откушенный кусочек шанежки. Он так и не смог его проглотить.

Обмыли старушки Женю, переодели, сказали, чтобы попрощались сестренки с Женей, и, завернув его сначала в простыню, а потом в мешковину, вынесли тело во двор на мороз. Сказали, чтобы не пугались, покойники - это не страшно. Пока не похоронят, пусть на морозе полежит.

Утром достала Надюша санки. Не те, на которых они с горы катались, а большие. На санках этих дрова раньше возили. Кое-как погрузили девочки тело на санки, привязали, как смогли. И пошла Надюша на кладбище, из одного конца городка в другой. Сразу на другой день и пошла. Соседи сказали, что можно в общей могиле похоронить. Самим хоронить всё равно не по силам.
"Не хороним сегодня, завтра привози!" - говорили девочке два дня. И она возвращалась с телом брата домой.

Кладбище было за городом. Пройдешь последние дома. Спустишься с горы. Вот и пришла.

"Не хороним сегодня," - начал было старик кладбищенский сторож, но увидел замерзшую девчушку. Слезы текли по лицу и застывали на платке под подбородком. Нос распух. Руки как у гусенка лапы.
- Ты вот что, милая, не вози брата домой. Оставь здесь. Ступай. Будем хоронить, похороню.

Эту историю рассказала мне моя мамочка, когда я была ещё маленькой. Однажды весной мы пришли с ней на кладбище навестить бабушку Веру Ивановну. Увидели у бабушкиной могилки крестик. " Здесь похоронена раба божья..."- читала мамочка и сетовала на то, что, видимо, зимой похоронили, не видели под снегом и слишком близко к бабушкиной могилке положили. Я решила внести свою лепту в недовольство и выдала: " Ну ладно бы ещё человека, а то рабу божью"...

Мамочка улыбнулась тогда грустно моей несмышлености и рассказала о том, как она далёкой зимой брата хоронить возила, и я запомнила.

А мамочка каждый раз, навещая бабушку, просила прощения у братика Жени. Она смотрела в ту сторону, где по её мнению, должна была находиться общая могила и говорила: " Прости меня братик, не сумела я".