Меж тремя соснами

Нет в любви виноватых

и правых.

Разве эта стихия - вина?

как поток
раскаленной лавы
Пролетает по судьбам
она.

(Друнина Юлия)


Это было, как удар молнии, она до сих пор помнит ощущение, которое возникло в тот момент: теплая волна захлестнула ее целиком, заставив сердце забиться так, что, оно казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Белобрысая голова возвышалась над барханом и голубые, с искорками- блестками глаза смотрели на нее нежно - изучая. «Она боится!»- констатировал белобрысый в ответ на призывный глас взрослых: «Алена, детка, иди к ребятам!» «Вот еще!»- последовал ответ то ли ему, то ли всем, устремившим на нее веселые взгляды. Убежав от всех к берегу, поросшему верблюжьей колючкой, Лена с интересом наблюдала за мутными потоками воды Каракумского канала. Каракумы… не такими Алена представляла их на уроках географии и уж никак не могла подумать, что именно здесь, в знойной Туркмении зародится ее первая любовь.

Сейчас, спустя почти тридцать лет, лежа на верхней полке поезда, который вез ее в город, где жил теперь он, она перебирала в памяти годы юности и опять и опять задавала себе один и тот же вопрос – « Почему?»

А память нырнула опять в тот счастливый 1974 год. После поездки на канал она не видела его ни разу, хоть ей еще тогда объявили, что они будут учиться в одном классе. «Пускай! Подумаешь!»- это она отреагировала больше для себя, чем для окружающих, но первого сентября, когда их глаза встретились, ей показалось, что на школьном дворе, полном гудящей детворы, никого нет. Но гордость опять взяла верх. Ох уж эта гордость! Как там, у Лопе де Вега, «Желаю счастья Вашей чести!- Да будет проклята она!». Сама пустила свой поезд по другим рельсам, сама. Но это будет потом, а пока школьные дни понеслись чередой, и вот уже по «счастливой!» случайности они живут рядом. «Сосед»-«соседка » заменили имена, а сердце все так же мучительно таяло при встрече с ним, и все так же упрямо она переигрывала саму себя. «Ну почему он такой маленький!»- в отчаянии долговязой девчонки он казался почти лилипутом, а сама себе - каланчой, они же были просто одного роста. Вспомнив эти глупые мысли, Алена усмехнулась - сейчас Сергей под два метра ростом и при разговоре с ним приходится закидывать голову. Именно это потрясло ее тогда, в августе 76- го, когда она столкнулась с ним на лестнице после летних каникул. Мальчишки резко вырастают…

Казалось бы, вот оно, исчезло все, что им мешало (а мешало ли?). Родители, глядя на них, на совместных дружеских вечеринках все чаще заговаривали: « Может, сватами будем?» Но нет, что за дух противоречия сидел в ней?! Робкий и застенчивый, заливавшийся краской-румянцем, а ей хотелось открытого обожания, ухаживания, чтобы она - центр вселенной, по меньшей мере. Такой не замедлил появиться: почти на год старше, высокий, с гитарой в руке, предмет обожания почти всех девчонок в школе. Сам Сережка привел его в Аленин дом – списать математику, списал и тихо ушел. В тень. Валерка остался. Веселый и обаятельный, так он был не похож на ее робкий предмет обожания (господи, ну почему он тогда ушел?!). Весь вечер в комнате раздавался Аленин смех . Потом, проводив, гостя, она услышала от мамы : «Вы там математику решали или анекдоты рассказывали?» И пошло- поехало. Головка Алены закружилась: все песни - для нее, бойкий и немного развязный, Валерка превратился в послушного пажа при «ее величестве», готового исполнять любое ее желание, на зависть всем девчонкам школы. Ну, как тут не попасться в сети влюбленности?! Лена попалась. Как в тумане пронеслось несколько месяцев. А что же он, ее Сережка?! Почему сдался?! Это мучило и злило Алену. Ну и пусть! Не хочет - как хочет - говорила она сама себе и продолжала купаться в Валеркиной любви-обожании. Все для нее закончилось как-то сразу, будто пелена упала с глаз, и стало ясно: зря морочила парню голову - люблю его, своего Сережку, одного-единственного.

Объяснение с Валеркой произошло в один из последних августовских вечеров перед школой. Выслушав сбивчивую, одной ей понятную речь о том, что между ними «не то» и «зачем она ему», он тихо вдруг сказал: «Просто потому, что я тебя люблю!» и ушел, оставив ее, растерянную от неожиданного признания, слушать звук удаляющихся в темноте его шагов.

Сейчас, вспоминая тот вечер, Алена с необъяснимой пронзительностью поняла: «Как сильно любил ее тот парень, наверное, как никто и никогда больше! » Но юность бескомпромиссна, хочется любить самой, а не позволять любить себя. Спустя годы она поняла, что гораздо предпочтительнее последнее - меньше боли. Лена часто любила вспоминать стихи Щипачева «Давным-давно известно людям, что при разрыве двух людей, сильнее тот, кто меньше любит, кто больше любит - тот слабей! Но все это будет потом,.., Юность тем и отличается, что у нее нет опыта, она открыта для радости и, к сожалению, для боли….

Алена повернулась на своей полке и глянула вниз, на спящего мужа. Его мужественное лицо даже во сне оставалось немного жестким, но все-таки по-детски чуть-чуть беспомощным. Она любила его, это факт, конечно не так как Сережку, по взрослому, по-женски. В ее отношении к мужу было все - и нежность и забота, но не было той искорки, что приводит в трепет, не было ощущения невесомости в постели….

Она прикрыла глаза и снова унеслась в свое недалекое далекое прошлое. Жизнь в институте захватила Лену целиком, все было удивительно интересным, совсем не похожим на мир, который окружал ее в последние годы. Прибалтика и Туркмения как два разных полюса цивилизации, в те годы особенно шокировала эта непохожесть. Но самое главное, новые знакомства, ощущение полной самостоятельности, оторванности от дома- все это и пугало и радовало, действовало, как наркотик на юную душу. И не мудрено, что за какой-то месяц она успела и влюбиться и разочароваться, и совсем (как ей тогда казалось), забыть не только Сережу, но и Алексея. Последний был где-то рядом и не преминул объявиться.
Письмо пришло неожиданно и, всколыхнуло задремавшее было чувство. Дальше все развивалось со скоростью экспресса, хотя поехала она к нему на простом дизеле. Целый день его городе прошел как в тумане, остался в памяти букет белых хризантем, который она несла, прижимая к себе по ночному городу и вкус его губ, впервые коснувшихся ее на перроне у вагона. Это чувство было для нее долгожданным; ей хотелось любви, она ее нашла, взлелеяла и развила. Он, такой надежный, притягивал ее своей уверенностью в себе и в жизни. Это мое - решила Алена, и все естественно покатилось к свадьбе.

Лена опять глянула в окно вагона; мелькающие пейзажи напоминали сменяющиеся перед глазами картинки ее жизни. Сережка. Почему их жизни периодически пересекаются, каждый раз оставляя после встречи ощущение непоправимости?!

Крайний раз они виделись, когда проездом к месту службы мужа, они остановились у Сережкиных родителей. Крошка Леська смотрела на дядю угольками маминых глаз. Сережка, улыбаясь, переводил взгляд с малышки на Алену: « На кого она похожа?- Конечно, на тебя!!» Ничего больше, спокойно и отстраненно. Ей было до слез обидно, сама не знала почему. А чего она хотела? На что он имел право?- не мог себе позволить не только слова, а даже взгляда, которого она так мучительно искала. Да, искала - ее мучил и мучает до сих пор один незаданный вопрос: « Почему тогда в канун свадьбы, ты вдруг заговорил. Кто надоумил тебя?» У Лены была своя версия , объясняющая Сережкину внезапную экстра-храбрость и эта версия имела имя-Миша. Общий друг был посвящен в ее чувство и, скорее всего, именно он, решивший, что «обет молчания», данный Лене в том далеком 1978 году, уже не имеет смысла, «открыл глаза» Сергею.

Хорошая штука память…Лена качалась на ее волнах в такт ритмично постукивающим колесам вагона. Зачем она взяла ту клятву с Мишки? Зачем играла в прятки сама с собой? «Ты как меж тремя соснами запуталась между тремя одноклассниками»- сделала когда-то вывод мама. Да уж, запуталась - одного любила, с другим встречалась, а за третьего вышла замуж. Нарочно не придумаешь - в жизни все еще невероятнее, чем закрученном лихо романе. Это уж точно.

Свадебная суета захватила Алену целиком вся взволнованная предстоящим событием, она легко общалась с прибывающими гостями, легко поздоровалась и с Сережкой, который приехал со своими родителями накануне торжества.

Как она оказалась с ним у окна комнаты, где в углу тихой тенью возилась с посудой ее подруга Танюшка (она, к слову сказать, была в курсе Аленкиных переживаний) Лена не поймет до сих пор. Как всегда, шутя, Сережа выдал: «Что ж ты, соседка, как же так - замуж?», и вдруг, заглянув в глаза -«А может, не поздно? Может, убежим прямо сейчас, машина есть!?» Что с ней тогда произошло?! Было ощущение, что сердце, подпрыгнув, рухнуло куда-то вниз, а сознание разорвалось на тысячи мелких импульсов. «Мама-мама,- подумалось тогда - ты опять права!!!» Лена вспомнила, как, услышав новость о предстоящей свадьбе, мама заметила: «Вот ты сейчас говоришь, что любишь Алешу, но, появись здесь Сережа и позови с собой, ты все бросишь и уедешь с ним». Тогда Алена ничего не ответила - не знала. Но сейчас, взяв свою волю в кулак(зачем? !) она ответила : «Поздно, Сереженька, поздно» и ушла на подкосившихся ногах в ванную. Следом залетела Танюшка- она, конечно, все слышала и поняла, как никто другой, что творится на душе у подруги. Потоком слез Лена вымывала и вымывала из души свою любовь. Гордость снова взяла верх - « Я не собачка, которая бежит по первому зову, где он был все эти годы? Почему позволил, чтобы дело дошло до свадьбы?!»- так неожиданно для подруги закончилась истерика. Уязвленное самолюбие помогло взять себя в руки - из ванной уже вышла убежденная в своих действиях невеста. Она не имела права так поступить со всеми, кто приехал разделить ее праздник и конечно, не могла сделать больно Алеше, такому надежному, верному и почти родному.

Надо сказать, Лена, по природе своей честная и откровенная, зачем-то рассказала Леше о своей первой любви. Тогда она еще не придерживалась житейской мудрости - «меньше знает - лучше спит» и плохо знала мужскую натуру задерживать в голове подобного рода информацию. Все же действия Алены были направлены на то, чтобы больнее сделать тому, кто посмел разбередить «уврачеванную чужой любовью» душу. В белоснежной фате, Лена была красива, весела и жестока с Сережкой: в ответ на его фразу, после первого «Горько!» - « Можно было б и поскромнее!»-удивила своим страстным поцелуем даже новоиспеченного супруга. Она, конечно же, замечала периодически плачущую маму, но отнесла это в счет обычных свадебных волнений. Только потом, спустя время, Лена узнала и другую причину маминых слез. На глазах у последней разыгралась драма непонятой любви, и она была не последним участником этой драмы. Мама-мама, ты как всегда умела раскусить Аленку, еще с самого детства ничего не возможно было скрыть от тебя! Конечно же, еще тогда, юную Аленку мама поняла лучше, чем та сама себя и испугалась - зачем дочери в мужья единственный и очень взлелеянный сын?! И она, на очередной дружеской вечеринке, так, чтобы услышал Сережка, заметила невзначай: « Сережа для Аленки просто как брат, он ей вовсе не нравится!» Все. Дальше Алена помогла ей сама своим противоречивым характером. И на свадьбе, услышав от Сергея фразу: «Тетя Валя, как же так? Почему там, с нею рядом не я?» что творилось на душе у мамы, которая знала четко – почему, видела ясно, что ее прогноз не оправдался и из Сережи получился не «маменькин сынок», а настоящий мужчина! Мамы всегда хотят как лучше для своих детей.

Алена опять взглянула в окно небо светлело, ночь воспоминаний прошла , наступало утро. Утро ее встречи с любимым городом-городом, где где-то живет любовь, первая и настоящая. Кто-то сказал, что жизнь длиннее любви…

Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой -
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.