Если бы я была парнем.Глава 6-ая.

Снова ночь, снова я одна. Докуривая очередную сигарету, я решила пойти развеяться в клуб. Эмилио был у мамы, а мне было грустно. Я накинула халат, и, пройдя этажом выше, поскреблась в квартиру Эммы - соседки, у которой время от времени оставляю сына. Она встретила меня в зеленом халатике и с растерянным выражением лица. До моего прихода она писала работу по психиатрии, которой училась третий курс. На мое предложение сходить в клуб Эмма отозвалась положительно. Сказала, что иногда неплохо и гебефренический синдром проявить. Договорились встретится через полчаса на улице.

В клубе я чувствовала себя на высоте. Моя розовая кофточка с розовой сумочкой от Прада вызывали всплески зависти не только у Эммы, но и у многих находящихся здесь девушек. О, элитным проституткам до меня еще расти и расти!..

Я отрывалась как умолишенная, вытряхивала стресс и разгружала от эмоций психику. Я не собиралась работать, но после двух мартини меня слегка развезло и захотелось мужской ласки. К тому же тот симпатичный субъект со шрамом на подбородке подмигивает мне уже довольно долго... Опередив некую немолодую шатенку, приближающуюся к нему с диким взглядом, я подошла и одним движением сдернула красавчика в круг танцующих.

- Как тебя зовут, прелестница? – дыхнул на меня мятным дыханием мужчина.
- Ев... Альма, меня зовут Альма, - крикнула я в ответ.
- А меня Антонио. У вас такие красивые бедра, и вы так пластично двигаетесь... Изящество кошки и уверенность пантеры, вы как само совершенство.
- О, а вы поэт, однако! – усмехнулась я в звуках убыстренного танго.

Как-то органично через час наше знакомство перешло в более интимное русло. В такси мы целовались как бешенные, а как оказались у него дома, вдруг появилась прелюдия.
- Медленнее, сахарная, медленнее. У меня есть фрукты, вино... – Антонио поднял меня с колен.

Я пошла в ванную, мимоходом обратив внимание на обстановку квартиры, - она оказалась очень неплохой. Конечно, не хочется жертвовать хорошим сексом, да и просто таким знакомством, но практически-меркантильная сторона взяла верх. Я доставала из сумки пузырек с клофелином, когда ворвался мой новый знакомый, и, прежде чем я успела возмутиться наглым и бесцеремонным вторжением, Антонио сунул мне в нос удостоверение, где он значился полицейским. Я рефлекторно двинулась в сторону, но он не дал мне сбежать и выхватил пузырек.
Из комнаты появились еще двое служивых, один из которых зачитывал мне мои права, а другой надевал наручники. Антонио запечатывал пакет с пузырьком и моими отпечатками на нем. Я внутренне чертыхалась и искала пути, чтобы выпутаться, но птицу моей надежды и изысканий убил Антонио:
- Вы помните, вероятно, сеньора Кальрибо, которого обработали недавно? Так вот, скрытые камеры в его доме зафиксировали не кого-то, а именно вас, сеньора Токада. А приехавшие позже врачи констатировали и смерть известного предпринимателя, поскольку при его здоровье (что-то там с артериальным давлением) клофелин был ему противопоказан. А той дозы, которую вы ему дали, хватило бы еще на двух человек – например, его оставшихся сиротами двух малолетних детей.