Убивать-грех!

Прошлым летом Аксинья гостила в деревне у бабки. Огородов она не касалась, коз не доила.
-Не нужно, поскольку бедовая ты у меня,- на все предложения внучки о помощи Матвеевна говорила одно и то же.- В детстве в свинарник самовольно залезла. И как тебя только свиньи не задавили, дурочку такую.


Девушка не на шутку огорчалась, пытаясь объяснить старухе, что ей уже девятнадцать стукнуло и переживать о каких-то свиньях, которых в хозяйстве лет десять как не водилось,- по крайней мере, глупо. Тем не менее, не в меру категоричной родственницей до работы она не допускалась.
Чтобы хоть чем-то занять себя, девушка вздумала катать местных детишек в лодке вдоль берега. Садясь, чинно, как заправский гребец у весел, она деловито пересчитывала одних и тех же пассажиров в лице двух близнецов -братьев, их троюродной сестренки Машки и молчаливой Сонюшки, четырех лет отроду. Смуглая молчунья чем-то приглянулась девушке. Всякий раз, когда она устраивала перекличку, маленькая девочка тихо отвечала: «я тут» и начинала плакать. Не выдержав, Аксинья сажала ее к себе поближе и иногда, нагибаясь вперед, ласково дотрагивалась до кудрявых волосенок ребенка губами. Малышка тут же переставала плакать.


В лесу, мимо которого протекала река, небольшая группка обедала. Девушка за завтраком таскала со стола приготовленные Матвеевной блины и пирожки, запасалась сорванным в огороде десятком спелых помидоров, и все это потом честно делила между детворой, которая не менее честно уплетала угощение, не забывая по несколько раз за минуту благодарить неожиданно откуда свалившуюся на их детские головы благодетельницу.
-Детишки, давайте все вместе скажем «спасибо» и пока больше не будем его говорить,- не выдержав их многоразовых благодарностей, попросила Аксинья.
Егорку, который и после всеобщего «спасибо» продолжал баловаться, девушка заставила прочесть стишок.


После, убаюканные сказкой ребятишки, мирно дремали в леске на покрывале, а Аксинья, отплыв в лодке на середину широкой реки, задумчиво смотрела в темную воду. Сегодня девушку одолевало какое-то смутное чувство. Она с утра прислушивалась к себе, ища причину беспокойства, но оно будто пряталось на время, и когда девушка забывала о нем, снова всплывало и маячило, вселяя в нее нервозность. Решив, что прогулку сегодня стоит сократить, девушка взялась за весла и приготовилась плыть к берегу. Ее внимание отвлекло какое-то движение в воде. Перегнувшись через бортик лодки, и впившись глазами в спокойную поверхность воды, Аксинья от ужаса забыла закрыть рот. Ей показалось, что из воды на нее смотрят мутновато-желтые глаза какого-то страшного создания. Она даже видела, как его длинные-предлинные волосы, разметавшиеся под водой в разные стороны, извиваются, подобно водорослям, повинующимся речному течению.


Девушка, с трудом отведя глаза от воды, с силой налегла на весла и направила лодку к берегу. Ее воображение рисовало перед ней одну картину страшнее другой. Аксинье казалось, что желтоглазая образина неторопливо плыла рядом с лодкой и облизывала весла, когда те опускались в воду.
Бросив лодку на берегу и, дождавшись пробуждения детей, Аксинья увела их домой лесом. После этого все ее речные походы прекратились.
Вот и сейчас, лежа в мокром снежном крошеве и задыхаясь от боли в ушибленной пояснице, она закрыла глаза, не в силах смотреть в желтоватые зрачки огромного детины, раззявившего свой наглый рот с мокрыми губами и, склонившегося над ней в приступе непонятного веселья.
-Глянь, братаны, а она обо.салась что ли?!- наголо бритый мужчина легко перевернул девичье тело, указывая толстым пальцем на огромное мокрое пятно на ее джинсах.


-Кончай треп, дубина!- от толпы насупленных, одетых во все черное здоровенных мужчин, отделился широкоплечий великан. Его презрительно оттопыренные губы обнажили крепкие белые зубы, жующие длинную зубочистку. –Снег-то мокрый, дубина, а девка поди отсыреть вся успела. В машину ее, живо.
Слабо сопротивляясь и мямля какую-то ерунду, Аксинья заскользила по подтаявшему снегу ногами, когда великан с зубочисткой, оттолкнув опешившего бритоголового упыря, сам рывком поднял ее с земли. Ухватив девушку за шиворот промокшей куртенки, он поднял ее над землей, словно нашкодившего котенка, и понес перед собой. Руки Аксиньи безжизненно висели вдоль тела, не в силах поправить куртку, которая наползла ей на нос и препятствовала нормальному дыханию.

Около открытой дверцы огромного джипа, заляпанного грязью, Аксинья жалко пискнула,- она, понимая тщету своих справедливых возмущений, пыталась оттолкнуть ловкие пальцы мужчины, забравшиеся ей под куртку и принявшиеся ощупывать бока .
-Проверим, нет ли жучков,- великан перекатил зубочистку из одного уголка губ в другой и ухмыльнулся. Загородив девушку своим телом, он стал медленно поднимать вверх ее вязаный свитерок, попутно обследуя горячими пальцами покрывшуюся мурашками нежную кожу.
-Кто тебя нанял?- мужчина смотрел в часто моргающие очи незнакомки непроницаемыми карими глазами .
Девушка, часто задышав, стала приводить одежду в порядок. Непрошеные слезы, которые буквально душили несчастную, как-то некстати подступили к ее глазам. Сквозь мутное облако соленой жидкости девушка силилась рассмотреть того, кто так бесцеремонно ворвался в ее жизнь, поставив будущее под угрозу.


Сгрудившиеся неподалеку мужчины не обращали ровным счетом никакого внимания на молчаливую баталию между их шефом и наглой соплячкой, вздумавшей ранее подсматривать за всей их честнОй компанией из-за угла. Все объяснения девушки о какой-то маленькой дворняжке, которая-де прошмыгнула к пустырю и тем самым заставила последовавшую за ней дуреху выйти на их место сбора, были ими безжалостно отметены.
-Врет стерва! – хмурые мужики разом сплюнули. Они деловито затараторили, пытаясь перекричать друг друга. Больше всех негодовал бритоголовый, настаивая на версии подкупа и гнусного предательства. Именно он и заметил нахалку и, подкравшись к ней с тыла, сбил ее с ног, а затем приволок к «пацанам».
-Раз не признаёшься ни в чем, придется тебя ликвидировать,- шепотом произнес главарь, снова подсовывая руки по свитерок задрожавшей от ужаса пленнице и устремив взор куда-то поверх машины. В кустах, росших на крыше заброшенного дома, покрытых замерзшими ягодами, копошилась кудлатая собачонка. Она искала что-то, смешно перебирая маленькими лапками и, боязливо посматривая на собравшихся, тихонько повизгивала.
-Вы не посмеете,- задыхаясь, ответила девушка.- Убивать – грех.
Мужчина, переломив губами зубочистку, несколько мгновений тупо смотрел на Аксинью, затем, сжав пальцы на ее талии, резко крикнул:
-По машинам!