Три остановки.

Последний день перед отпуском. Начальник отпустил всех раньше. Мы коллективом отмечали мой отпуск с обеда и были в лёгком не состоянии продуктивно работать оставшиеся два часа. Василий Николаевич, придя в благостное расположение духа, благодаря нескольким сотням миллилитров коньяка, простил нам их, гаркнув: «Вольно! По домам».

И я, как сорванец-шестиклассник, с гоготом бегущий после пятого урока на школьный двор, размахивая ранцем, устремилась к «недрам всепогодного метро», напевая прицепившуюся песню с этими словами. Подземку я не очень люблю – дышать мне там тяжело. Да и страшно, когда сотни людей толпятся на платформах, особенно после репортажей в новостных блоках о погибших на рельсах. Поджилки начинают трястись при мысли – блеснут жёлтые огни подходящего состава, пойдёт стихийная волна, накроет, и ты окажешься внизу – перед грудой железа, несущегося на тебя…неотвратимо. Спихнут неумышленно, но помочь тебе никто не успеет. Поэтому, как всякое живое существо, дорожащее единственной данной жизнью, я жмусь к колоннам, стенам, аркам, подальше от возможной опасности. В час-пик стараюсь вообще не пользоваться услугами городских червей. Лучше простою два часа в пробке, но на земле, где я могу выдавить стекло и оказаться на воле, открытом пространстве, пусть забитом машинам, густо-пахнущем, но открытом. Видимо, у меня клаустрофобия. Или нет – в лифте я нормально себя чувствую. Суть не в этом. Метро для меня – мука. Час-пик подобен газовой камере – благо, пока с хеппи-эндом. Всё-таки успеваю выбраться из мраморного подземелья, не потеряв сознания.

Сейчас начало пятого, одна из узловых станций, школьники уже схлынули, студенты по пятницам в ВУЗы не ходят, сотрудники близвозвышающихся офисов ещё ноют на трудовых местах, обдумывая, как проведут вечер и выходные.

Я стою на ступени эскалатора, стараясь фокусировать внимание на лысине впереди едущего мужчины, не думать, что двигаюсь по пищеводу главного монстра мегаполиса. Между мной и дядькой два неперевезённых пассажира и укоряющий голос под сводами «… на каждую ступень эскалатора», будто знает, что кто-то умудрился встать не вплотную, комфортно для себя. Становится стыдно перед невидимой, но всевидящей женщиной. Я опускаю голову, стараясь скрыть газа под чёлкой. Лысина окончательно перестаёт меня интересовать. Смотрю на пустые ступени, высчитываю, как бы запрыгнуть на поручни в случае чего…Чего? Вдруг что-то выйдет из строя…рифленое верхнее покрытие начнёт проваливаться вместе с килограммами нашей невинно-пассажирской плоти в мясорубку нижней металлоконструкции. Всех намотает. Фарш.

Рука дёрнулась. Соскользнула с поручня. Замешкалась.

Еле успела сойти с лестницы, не споткнувшись. Тёплый ветер обласкал лицо. Настроение улучшилось. Уже завтра вечером я смогу ловить так южный, принимая отработанные у зеркала томные позы. Соблазнять Мишку. Он ждёт меня дома, память телефона опять переполнена sms-ками. Стоит звать его Медведем, но мой любимый больше похож на Волка из Маугли… такой же мудрый, независимый, уверенный. Пойду за ним, куда скажет. Люблю. Даже тут, под землёй, мысли о нём умиротворят меня. Спокойно захожу в вагон. Не сажусь, хотя отсек полупустой. Чувствую себя, как на подводной лодке – залез, задраил люки и будь, что будет. Следующая станция с двойными дверями. Вагон останавливается… Его двери уже открыты. Двери станции – нет. Секунда. Пассивная паника. Неужели нас затапливает, и выход из тоннеля на станцию заблокирован. Точно подводная лодка. Тут разряд по синхронному не поможет… Двери открываются. Пожилая дама перенервничала. Не собиралась выходить, а сейчас живо подобрала подол плаща, взяла за руку внучку и поспешно удалилась. На нашем корабле появились новые пассажиры. Два мужчины. Среднестатистические. Одному было вчера хорошо, а сегодня – не очень… плюхнулся в дальнем углу вагона, на одинарном сиденье. Второй – с дипломатом. Чёрный прямоугольник с кодовым замочком – единственное примечательное в образе. А так обыкновенный – серый.

Что-то заставило меня наблюдать за ним из-под опущенных ресниц, притворяясь, что дремлю. Мужчина не стал садиться, поставил чемодан на пол, аккуратно прислонив к боковине сидений, вытащил из кармана пластиковый пакет, намотал его на руку, взялся за верхний поручень.

Серый стоял отдельно от остальных. В радиусе полутора метров в любую сторону от него было пусто, но в его лице читались страх, будто он боялся, что кто-то вдруг его коснётся, будто он зашёл в палату инфекционных больных, и отвращение…

Время от времени мужчина раздувал щеки, фиксировал их положение на пару секунд – мне казалось, его рот наполняет рвота, и медленно выпускал воздух сквозь зубы, слегка приоткрыв рот. За дипломатом он не следил. Прямоугольник сполз по боковине на пол. Остановка. Двери открылись. Серый сорвался. Выбежал из вагона.

В голове цепочка: дипломат-пакет-отвращение-дипломат… Террорист. Не кричала, не указывала на бомбу. Спасти себя. Секунда. Две. Я на платформе. Ослеплена страхом. Спастись, спастись, плевать на всех. Молодая женщина с двумя детьми, тётки, парни, девушки, бабушки, тот мужчина, пара школьников… и черный прямоугольник.

Главное – я. Живая.

Пришла в себя. Поморгала, покрутила головой. Серый извивался на скамейке у стены, прижимая пакет к лицу. Мужчину рвало. Редкие пассажиры обходили его стороной, брезгливо отворачивались. Никакой не подрывник. «Двери закрываются…»

Кровь прилила к щекам. Стало не по себе от всего сразу. От того, что запаниковала, от того, что, ничего не сказав, ринулась спасть свою шкуру, от того, что навесила ярлык на человека…

Снова в вагоне. Схватила дипломат. Никто ничего не сказал. Не крикнули вслед: «Воровка!..»

Безразличие.

«Не держите двери поездов…»

«Вот. Вы забыли…» - сказала я, ставя перед Серым дипломат.

«А…спасибо…» - и глаза у него тоже серые.

«Вот. Возьмите», - дала упаковку бумажных платочков.

«Спасибо…» - он всё так же испугано смотрел на меня, будто я собираюсь обругать его или ударить.

«Не за что. Вам спасибо…»

До дома осталась одна остановка. Я пошла на выход. Решила, что с Волком мы никуда не поедем. Останемся в городе. Он выслушает и согласится. Я хочу побыть с ним, а не исследовать бесконечные достопримечательности… Главное – вместе. Неважно где и как, важно, что рука об руку. Твёрдо и нежно.

Выпорхнула из метро. Люди снуют во всех направлениях. Сотрудники мобильных операторов, цветочницы и просто авантюристы цепляют потенциальных клиентов…я ни у кого интереса не вызвала. Пошла через поток. Что-то мягкое попалось под ноги. Взвизгнуло. Щенок. Совсем крошечный, глупенький, чумазый и худой. Села на корточки перед комочком непонятного цвета. Протянула руку к мордочке. Он буквально вжался асфальт.

«Я не обижу…»

Поток огибал меня… Никто не сказал: «Клуша, расселась на дороге…», «Девушка, Вам плохо?...» Все мимо. Старые, зрелые, молодые... Безразличие.

Оставить его? Собачонок позволил взять себя в руки. Завернула его в полу парки. Левой рукой поддерживала, правой гладила по голове. Минута, и мы с ним сели у окна в автобусе. До дома нам ехать десять минут. Остановку. Маленькое сердечко щенка билось рядом с моим. Наверное, в унисон.

Он лизнул мне руку. Высунул мордочку из-за пазухи…

У него тоже серые.

«Следующая остановка…»