Реквием

«Постоянные стоны превратили сердце в камень.
Ужасный запах гниющей плоти отбил все чувства.
Время стало тянуться бесконечно медленно и превратилось в одно сплошное ожидание, ожидание избавления от страданий.

Сколько раз они мечтали умереть вместе, сколько раз за это время после ее ухода он жалел, что не умер раньше.

Ночь дает временное облегчение, всего несколько минут,
он все еще слышит ее тянущийся стон «Андрюша»…
Быстрее к дивану, где, полулежа- полусидя, провела она последние свои 9 месяцев...

«Оленька, я здесь»…

А в глаза смотрят пустые глазницы окон напротив, тех окон, где живут люди, которые обвинили его в ее убийстве…

Девять месяцев умирания и страданий... девять ...странный срок.
Срок подготовки к рождению. К ее уходу от него. Девять месяцев перевязок, прощаний и надежды…

Разве понимают эти окна напротив, насколько они были близки.

Сколько боли он носил в своем сердце, каменном для других, и для нее, чтобы она не догадалась, как он страдает.
Нельзя избежать Божьей кары, и теперь его мучила только одна мысль, «за что».

За что его наказал Господь, ведь однажды они уже заплатили за свои грехи…

Плата была непомерна, цена жизни их сыночка, их первенца…
Но они пережили эту боль, ведь они были рядом и могли поддержать друг друга в минуты отчаяния, но теперь он остался один на один со своей скорбью и людским порицанием.

Знают ли те, кто сегодня порицает его, что им самим придется пережить в этой жизни?
Знают ли они, что отчаяние, которое разъедает его тело и душу сильнее любого их издевательства?
Холод и мрак.
А ведь когда-то они были самой счастливой и любящей парой.

Прости меня, Оленька, прости, что я был рядом и боялся тебя потерять».


Простите и Вы, «пустые окна напротив» или хотя бы станьте милосерднее, перестаньте осуждать того, кто сильнее вас.
Кому на долю выпало страшное испытание пережить пустоту и отчаяние истинного одиночества.
Жизнь, порой, итак, безжалостна.
Кому же дадено право осуждать других.

Больно...
Мне больно, глядя на этого красивого, гордого и страшно убитого горем старика.

Прости меня дед Андрей, что я, как и масса тех, кто понимает твое горе ничем не смогу тебе помочь.

Прости нас, тех, кто пережил такое же отчаяние, как и ты. Кто так же спрашивал себя «что я сделал не так, почему не смог удержать, помочь, уберечь».

Прости нас, мы на твоей стороне и скорбим вместе с тобой.
Скорбим той, нам одним понятной скорбью, которая и называется Память сердца.


мой ответ на программу А.Малахова "Дед Андрей"