Убивать- грех! 2 часть. заключительная.

Еще в школе Лохматый понял, что надо наказывать людей, иначе они не перестанут насмехаться над ним, а также над его родичами. Он в отместку на причиненную ему обиду устраивал врагам так называемые облавы и никогда никому ничего не прощал. Его мстительная натура ни разу не удосужилась прислушаться к угрызению совести. Отмахиваясь от него, будто от надоедливой попрошайки, Лохматый делал свое дело и не думал растрачивать драгоценное время на мысли о раскаянии.

Он рос крепким малым. Мать побаивалась его, и иногда, ругая за очередное хулиганство, говорила, что все расскажет отцу.
Паренек криво ухмылялся и шел на пустырь за домом. Там он долго бил ногами соломенное чучело, а затем стрелял по нему из рогатки.
Младший брат Лохматого прибегал под вечер на пустырь, бережно неся в руках котомку с едой. Они вместе ужинали, делясь новостями. От брата Лохматый в который раз узнавал, что отец обещал его прибить и попросту не заявлялся домой.

Спустя несколько лет, он перестал ночевать, где попало. Вернувшись из армии, он в первую же неделю установил в доме собственные порядки, избив отца до полусмерти и вышвырнув его во двор. На некоторое время тот перебрался жить в сарай и однажды мать, подойдя робко к сыну, попросила его уйти.
-Мне, Павлуша, еще братца твоего на ноги поставить нужно, да и отца твоего я люблю. Уходи, сынок. Не мешай нам жить.
Покочевряжившись для виду, посидев дома недели две, Лохматый однажды исчез.

Для Павла Кормухина началась новая жизнь, полная опасных приключений и неожиданных сюрпризов. В банде Шефа к нему сразу отнеслись, как к равному. Победив в честном бою, устроенном в одном из клубов Шефом, отметелив трех изумленных товарищей, он, вытирая с губ кровь, равнодушно принимал от них поздравления с удачным дебютом. Тогда же ему впервые удалось подержать в руках настоящие деньги. Вырученная им за бой куча зеленых приятно оттягивала карман его старенькой футболки, когда он вышел из кабинета хозяина, которому теперь стал служить верой и правдой. Тот был единственным человеком, чей непоколебимый авторитет восхищал Лохматого до глубины его черствой души, и вызывал в нем чувство искренней привязанности, сродни братской.

Лохматый в точности исполнил поручение Шефа привести себя в порядок. Выбрившись, приодевшись в хороший костюм, благоухая дорогим парфюмом , он поехал на вечеринку к одному из их общих друзей. Его встретили изумленным свистом и крепкими тычками в ребра.
-Ну, ты даешь, братан,- гоготали приятели, в шутку потирая выбритую до зеркального блеска голову новенького.
Павел хмурился, уворачиваясь от объятий подвыпивших товарищей, и уже жалел о поспешном решении расстаться со своей роскошной шевелюрой.
В парикмахерской какая-то глупая девка на его приказ сбрить волосы, ошалело завопила. Совершенно забывшись, она, пропустив между пальцами его шелковистые пепельные пряди, нежно дотронулась до кожи головы угрюмого клиента.
-Стриги,- буркнул тот, мотнув ею, и исподлобья уставился на тощую мымру.
Он еле досидел до конца всей процедуры, мысленно проклиная бессовестную девку. Та при любом удобном случае, дотрагивалась до его лица и краснела, строя глазки его отражению в зеркале.
Получив кругленькую сумму за стрижку, она еще долго потом млела, рассказывая подругам о своей внезапно вспыхнувшей симпатии к мужчине.

-А что он?- сплевывая на землю возле уборной, поинтересовалась ее толстощекая подруга, насмешливо посматривая на притихших курящих работниц.- Неужель признался тебе в вечной любви и пообещал снова вернуться?
Не в силах соврать по причине уймы свидетелей более, чем не дружелюбного поведения щедрого клиента, расхваставшаяся девушка прикусила болтливый язычок.

На вечеринке ни одна из размалеванных кукол не захотела знакомиться с сердитым увальнем. Павел зло усмехался, наблюдая за их переглядываниями и с успехом демонстрировал свою вящую незаинтересованность во всякого рода любовных шашнях.
Шеф после милостиво разрешил ему больше не появляться на увеселительных мероприятиях.

-Ты, братан, того,- сказал он однажды как-то смущенно, почесывая затылок.- С нами и так особо девки не хотят водиться, боятся, а ты вообще отобьешь у них всякое желание любезничать. Мы как-нибудь и сами обойдемся.
Лохматый даже почувствовал какое-то облегчение от услышанного. Он позволил себе улыбнуться в ответ и убрался восвояси, задержав, правда, для приличия перед выходом какую-то бабенку. Та испуганно смотрела в его неприветливые глаза, боясь дышать, и осторожно пыталась высвободиться из его грубых объятий. Присутствующие на вечеринке громко засмеялись, когда мужчина поспешно вышел из помещения, торопливо прикрыв за собой двери.


Шпионка в мешковатой одежде сразу не понравилась ему. Как только он заметил ее расширившиеся от ужаса глаза и вцепившиеся в полуразобранную кирпичную стену тонкие пальцы, то понял, что дело не чисто. Крадучись по разбросанным тут и сям обломкам кирпичей, он пару раз оступился, но будто завороженная открывшейся взору картиной на поляне, девка ничего не услышала. Вместо того, чтобы поскорее убраться восвояси, она продолжала наблюдать за гогочущей толпой мужчин и совсем не была готова к тому, что кто-то пнет ее сзади, словно мешок с картошкой,- грубо и безжалостно. Вскрикнув от боли, девушка сверзилась под ноги Лохматому подкошенным снопом. Он слышал, как при падении клацнули ее зубы. Таща девушку к притихшим товарищам, мужчина удивлялся легкости ее тела, на вид показавшегося ему более упитанным. Слабые попытки жертвы высвободиться из безжалостных пальцев преследователя ни к чему не привели. Лохматый, волоча ее по земле, лишь крепче сжал пальцы и ускорил шаги.


Он приметил то, как Шеф щупал ее у джипа. Зная его мягкотелость во всем, что касалось баб, на этот раз он не стал смотреть на это сквозь пальцы.
-Подосланная она,- гаркнул он в зареванное лицо девице, подойдя к притихшей парочке вплотную, и волком уставился на главаря. –Команду всю подведет!- Лохматый, повернувшись, впился взглядом в опухшие глаза пленницы. Ее растрепанные светлые волосы рассыпались по плечам, когда он сорвал с ее головы вязаную шапочку. Повертев ее в руках, он брезгливо осмотрел нехитрый головной убор, будто вшивую собачонку, смешно оттопырив пальцы в сторону. Шеф удивленно воззрился на товарища, ставшего проявлять вдруг повышенную внимательность ко всему происходящему, не имея на то никаких оснований. Бояться того, что кто-то будет подсылать к ним шпионов, не было никакой нужды, а уж указывать ему что и как делать- тем более.

-Тебе чего?- поинтересовался Шеф у Лохматого, прищурив левый глаз. –Иди, займись делом.
Мужчина помрачнел. Он стоял с шапкой в руках, не зная, куда ее деть. В его глазах появилась растерянность. Повернувшись, он зашагал по направлению к притихшей толпе, краем уха услышав слова, сказанные девушкой.
-Я боюсь его…

Девушку Шеф решил отпустить, посоветовав ей напоследок не ходить по пустырям. Он милостиво открыл перед ней дверцу собственного автомобиля и пригласил как-нибудь отужинать в ресторане, на что бледная, как полотно, незнакомка промолчала.
-Слышь, ты,- окликнул девушку из машины Лохматый.- Шапку забери, мне она ни к чему!
Мужчины дружно заржали.
Девушка долго не решалась приблизиться к нему, и уже совсем было повернулась, чтобы уйти, но подбадриваемый товарищами нелюдим вылез из машины. Он вразвалку подошел к Аксинье и протянул ей сложенную шапчонку на ладони.
-Забирай,- повторил он, глядя на девичьи губы с небольшой ранкой в правом уголке. В его рысьих глазах промелькнуло подобие вины. –Мне она ни к чему.