Перед визитом президента мы знатно откушали

Вчера обедал с казаками. Ничего общего ни по крови, ни по каким-то иным признакам, включая умение лихо скакать на коне, с казачеством не имею, но так уж получилось. Мой старший товарищ, в прошлом полковник военной контрразведки, ныне пребывает в звании воеводного старшины (что в казачьей табели о рангах тоже соответствует званию полковника) встречал своих друзей – двоих донских и двоих черкесских казачков.

Не знаю, существует ли сегодня такое официальное понятие, как «черкесский казак». И во вторник не удосужился выяснить. Еще в конце 19-го столетия черкесские казаки, служившие бок о бок с русскими и осетинскими («их называли магометане»), перебрались в Кабарду, а то и вовсе приняли крещение. Не знаю. Но с этнической точки зрения гости моего товарища Саныча были черкесами, хотя, судя по одежде, явно живущие не в тех краях. И дончаками. Всего – четверо, по двое от каждого «географического» представительства. У Саныча свой добротный бревенчатый дом, рядом с которым его «ауди» смотрится инородно-хренородно. Но не на коне же ему по городу передвигаться и рубить гаишников шашкой!

Приехали казачки тоже не на четвероногих скакунах, да и не в казачьей форме. Их принадлежность к лихому сословью выдавали лишь усы и какая-то удалая стать. Кстати, в средние века во многих государствах понятие «казак» означало вольного и удалого на войне человека. Даже немногочисленные группы казаков подчас становились костяком больших межэтнических общин. Вот такие вот гости пожаловали в наш город на праздник, но в первую очередь – к Санычу.

Из не казаков на обеде был только я. Ну хотя бы потому, что вызвался готовить. Не за деньги, конечно, а для поддержания формы и новых знакомств. Обед был с паузой, так что я не рвал подошвы, а готовил чуть ли не степенно. На первое была уже знакомая по моей понедельничной публикации донская уха (в знак уважения принимающей стороны к дончакам) и один из видов супа шорпы во имя визита черкесов.

Гордош шорпа делается почти так же просто, как чашка кофе. Куски баранины на косточке залил холодной водичкой и варил до полуготовности. Потом покидал в кастрюлю картошечку, соль и завершил дело, доварил. В уже готовую шорпу в солидном количестве добавил пассированный лук, чуток кефира, кусочек сливочного масла и красный молотый перец. Сами видите, ничего сложного. А уха варилась возле забора на заднем дворе, за ней присматривал Саныч. Оба первых блюда были готовы почти одновременно, учитывая, что баранину я начал варить на полчаса раньше.

И вот какой интересный момент я узрел. Когда перед казачками появились пять тарелок с разными супами и водочка, они разлили спиртное по рюмкам и отведали по паре ложек – черкесы ухи, а дончаки шорпы. Выпили, крякнули, сказали «Любо!» и стали есть уже каждый свое. Меня пригласили к столу, попросили не обижать, и то получается, что за столом баре, а я холоп. Вот уж на что я никогда не заморачивался! Похлебал совсем чуть-чуть ушицы и все – повар на кухне не должен быть сытым…

Насытившись первым, удальцы отвалились от стола. Было 12.50. «Пора!» сказал Саныч и шепнул мне, что сводит гостей в монастырь. Метрах в ста от его дома раскинулся мужской монастырь, но не музейного статуса – там были настоятель монахи и даже послушники. Я сразу вспомнил, как меня в том монастыре заперли в звоннице, думая, что я уже давно ушел! Я фотографировал с высоты 35 метров ночной город. Хвала современным технологиям: я набрал на мобиле номер настоятеля отца Ионы и спросил, что за фигня, отец?! Через полминуты примчался послушник и со словами «Ангела-хранителя в дорогу» вывел меня через задние ворота.

Пока гости ходили в монастырь, я неспешно промыл сантиметровые по толщине пласты бараньей печени, промокнул их салфеточкой, пересыпал черным перцем, сбрызнул кефирчиком и убрал в холодильник. Порезал на схожие по величине пласты (но чуть толще) баранье сало и накрыл салфеточкой. И под занавес приготовил тузлук – не слишком жидкую смесь из кефира, соли и мелко рубленого чеснока. На улице всех ожидал настоящий шашлык по-черкесски. Мне оставалось только срезать шесть вишневых прутов и сделать из них 30-сантиметровые шпажки. Дело плевое – в огороде Саныча росли четыре вишневых дерева.

Любая джулианка или ее мужчина смогут сделать такую заготовку для черкесского шашлыка без проблем – хоть из свиных печени и сала, а ветки подойдут тоже любые, кроме хвойных.

Когда казаки вернулись, мы с Санычем мигом реанимировали костерок на том месте, где недавно варилась уха, и стали гурманствовать. Берешь, значит, пласт печени, кладешь на нее пласт сала, сбрызгиваешь тузлуком и сворачиваешь шикарным рулетом. Пронзаешь рулет шпагой и начинаешь над огнем вращать, медленно, чтоб шкворчало – мясо над огнем и капли жира в костре…

Около половины третьего я распрощался, несмотря на то, что Саныч принес из дома соленья и крепкую смородиновую настойку. В среду в городе ждали Медведева с Путиным и мне надо было выходить в аську, чтобы разруливать статью-анонс с редактором «Комсомолки».