Я не пью с мертвецами

Четверть часа назад мне позвонили бывшие армейские сослуживцы. Они сейчас втроем в Питере. Ровно двадцать лет назад, когда мы с ними служили в военном оркестре (читай между строк «служили в похоронной команде» гламурными грейвдиггерами, т.е. могильщиками в офицерских шинелках), произошло событие, о котором я, как казалось, уже забыл. Напомнили. Сказали, что сегодня ровно в 15.00 они будут в ресторане и в это время, минута в минуту, поднимут рюмки в память о покойном командире. И хотят, чтобы я, находясь в девятистах километрах от них, сделал то же самое…

Что ж, я сегодня сделаю это. Я уже позвонил знакомой управляющей ресторана и попросил оставить для меня маленький двухместный столик, и чтобы к 15.00 на нем стоял графин с водкой и тарелка с мясом. Там же должна стоять рюмка с водкой и куском хлеба на ней. А если вдруг в этот час в ресторане будет какой-нибудь турист и начнет роптать – он должен уйти к едрене фене. Женщина пообещала, что все будет хорошо, и она, если я не буду возражать, посидит со мной. Не буду.

Отзвонившись в ресторан, я почему-то сразу вспомнил эссе-воспоминание одного из своих любимых писателей Артуро Реверте. Это сегодня он писатель с мировым авторитетом мастера словесности. А ведь когда-то он более 20 лет проработал тележурналистом в горячих точках планеты. И в том эссе Реверте пишет, что как-то поставил в видеомагнитофон кассету с одной из многих записей сделанных во время кровавой бойни на Балканах. На пленке запечатлено, как он с местными молоденькими солдатиками сидит в подвале, пережидает артобстрел. И пацаны-воины вспоминают о том, что когда-то были учителями, ветеринарами…. А через два дня этих пацанов, старшему из которых было 25 лет, люто казнили.

Когда кассета закончилась, пишет Реверте, он с удивлением обнаружил у себя в руках почти пустую бутылку крепленого вина. И заканчивает он свое эссе словами «В тот вечер я пил с мертвецами». Я сочувствую скорби писателя. И в то же время безмерно счастлив, что сегодня ровно в 15.00 я выпью с живыми, пусть до них и девятьсот километров. Это ли не счастье – выпить с живыми!