Потерявший память. часть III

первая часть
вторая часть

Сначала, Андрей Викторович. Надеюсь, Вы позволите нашему пациенту называть Вас Андрей. Боюсь, что ему тяжело будет удержать отчества в памяти.
- Нет. Я постараюсь. Но лучше бы, Вы мне дали лист бумаги и ручку. Для надежности, - я надеялся, что смогу что-нибудь изобразить на бумаге, может вспомнить буквы. И вообще, мне казалось так солиднее.
Мужчина, которого представили Андреем Викторовичем, подал мне тетрадь и ручку. Это был худощавый с изъеденным оспой лицом, бегающими глазами и растрепанными волосами. Впрочем, костюм его тоже не был опрятен. Однако, Семен Кузьмич представил его как доцента и сказал, что он лучший в мире специалист по электроволновым исследованиям головного мозга.
Следующим на представлении был Эдуард Эдуардович – средних лет, несколько расположенный к полноте, с гладко зачесанными назад волосами и чисто выбритый. Он был одет опрятно, единственный из мужчин в халате и галстуке. Но больше всего меня насторожил его тяжелый взгляд из-под лобья. Буд-то он меня видел насквозь, от чего становилось не по себе. Он оказался специалистом по гипнозу и трансвербальным воздействиям.
Анна Ивановна – красивая стройная женщина в халате и на высоком каблуке, сидевшая забросив ногу на ногу, чем, скажу по секрету, несколько рассеивала мое внимание, - была доком в ириго- и ретиноскопии. Мне эти слова были абсолютно не понятны, но Айболит и не думал мне их расшифровывать. А я безвольно не мог спросить.
Потом мне представили Петра Михалыча – молодой человек лет 29, с легкой щетиной и несколько длинноватыми волосами цвета соломы. Он числился психологом и психиатром одновременно. Милейшей души оказался человек, скажу, предвосхищая события.
Наконец, круг замыкал, Федор Филиппыч. Он был еще старше Семена Кузьмича. И, как мне казалось, все это время даже немного посапывал.
- Это наш старейший сотрудник. Нейрофизиолог. Он на своем веку повидал столько разных тяжелых случаев, и с его помощью многим людям удалось помочь.
- Но-но, - проворчал сквозь улыбку в усах Федор Филиппыч и погладил своей большой ладонью длинную белую бороду, завивающуюся, как у деда Мороза.
- Вот такая у нас с вами команда. Надежные сотрудники, верные своему делу. Но, коллеги, еще раз хочу напомнить, у нас с вами только месяц. Потом полетят шапки и последуют вычеты с зарплаты. Да и кормить сего гражданина уже придется нам. Приручил котенка – не выбрасывай на улицу. А что он уже котенок и так понятно.
Я совсем не обиделся на слова Семена Кузьмича. Всё так и должно было быть, в какой-то моей внутренней уверенности.
Дальше они долго решали, как же меня назвать. Спрашивали мое любимое имя. Но я только пожимал плечами, потому что на ум ничего не шло. Тогда Петя, Петр Михалыч, предложил дать мне список имен, чтобы я сам выбрал понравившееся мне имя.
- Знаете ли, от имени во многом зависит программирование человека на успех. И разрушать судьбу своими руками я не хочу. Пусть наш пациент, почувствовав инстинктивно, выберет сам нужное ему имя.
Пока Петя ходил за книгой, Андрей Викторович подкатил ко мне стол с компьютером и кучей проводков, заканчивающихся какими-то плоскими насадками. По мере того, как ко мне приближался этот стол, меня охватывала необъяснимая паника. С одной стороны, я понимал, что не знаю такого прибора, да и на вид он ничего очень страшного не представляет, но все эти проводки, приближающиеся ко мне, наводили неподдельный страх. Я начинал чувствовать себя загнанным зверем. И вот, когда нас разделяли буквально несколько шагов, я вскочил и стремглав бросился вон из кабинета, сам от себя не ожидая такой прыти.
Мои исследователи опешили от такого моего поведения и не сразу бросились за мной в погоню.


- Скорее, скорее, что сидите, побежали его ловить! Кто знает, что у него на уме, - кричал, выбегая из кабинета, Семен Кузьмич.
Все вслед за Семеном Кузьмичем выбежали в коридор. Кордиор заканчивался с двух сторон лестничным пролетом. Поэтому ученые, разделившись на две группы, продолжили преследование. Но куда бежать: вверх или вниз. Если это умышленный побег, то, скорее всего, вниз, скрыться от преследователей. Если в состоянии аффекта – то, как бог положит на душу. Обе группы ученых решили спускаться вниз, положившись на инстинкт самосохранения.
Достигнув первого этажа, все развели руками, беглеца не было. Тогда Семен Кузьмич приказал Анне Ивановне остаться на первом этаже и дежурить в ожидании пациента, если что звать криками на помощь.
Сами же мужчины толпой выбежали на улицу. Возле дверей НИИ мирно покуривал сигарету младший научный сотрудник. Бывший Петра Михалыча дворовой дружок.
- Привет, Миха! Ты случаем не видел пробегавшего мужика?
- Точно, пронесся тут один. Чуть меня дверью не ушиб.
- Говори быстрее, в каком направлении.
-Да вон за здание в лесополосу.
Ученые рванули туда. Пробежав несколько метров, увидели пациента Х, лежащего на спине, охваченного мелкой судорогой. Он был без сознания.
- Эпилептик что ли?
- Не похоже на эпилептический припадок.
- Да… повозимся мы с ним.
Семен Кузьмич вызвал лаборантов с носилками, которые доставили беглеца обратно в кабинет.
Его уложили на кушетку и после недолгого совещания решили, что пока он не пришел в себя, нужно наложить ему электроды на голову, чтобы записывать все изменения состояния головного мозга и во время пробуждения и при чтении книги.
Электроды аккуратно наложили. На всякий случай, Эдуард Эдуардович и Петр Михайлович сели по бокам от пациента, а Андрей Викторович расположился за компьютером, чтобы отслеживать все изменения. Семен Кузьмич остался сидеть на стуле, но в поле достижения зрения пациента Х. Анна Ивановна сидела рядом с шефом.

Я очнулся совершенно опустошенный. Я помнил всё, что со мной сейчас произошло, однако, было полное ощущение, словно во сне. Бывает иногда такое чувство, как будто бы хочешь бежать, встаешь, бежишь, а потом просыпаешься – всё было во сне. Так и сейчас, я хорошо помнил, что бежал, но очнулся лежа на кушетке – значит во сне.
- Вот как хорошо действует нашатырь. Что ж Вы, голубчик, так быстро бегаете. Что случилось?
- Так я и вправду бежал? Я думал, мне приснилось?
- Правда, очень стремительно, ели догнали. Может, объясните причину.
Я попытался вспомнить, из-за чего мне хотелось бежать, но не смог.
Тогда пытаясь сосредоточиться, я хотел сесть, но меня удержали Петр Михалыч и Эдуард Эдуардыч, и тут я обнаружил, что к моей голове идут проводки и они ведут к компьютеру.
- Смотрите, Семен Кузьмич! Какая интересная картинка…, - начал было Андрей Викторович.
- Да он опять отключился, - укладывал обмякшего пациента Эдуард Эдуардович.
Семен Кузьмич и Анна Ивановна подбежали к Андрею Викторовичу:
- Что тут интересного. Сейчас я Вам покажу сохраненный файл. Вот видите, он был без сознания: типичные волны спящего человека, вот он очнулся – ничего особенного, как обычно. А вот он увидел проводки: сразу стали преобладать волны гиперактивации со скорым резким истощением и включились мощные импульсы торможения, что практически свело мозговую активность на ноль. А вот сейчас он опять – просто спит. По идеи, глядя на такую картину, можно сказать, что он проснется через несколько часов сам.
- Интересненько получается, - в задумчивости потер бороду Семен Кузьмич. – Насколько я знаю, такое бывает в двух случаях, когда пациент страдает серьезной органической патологией головного мозга (например, при опухоли, гидроцефалии, нарушении ядерных структур) или….
- Да, Семен Кузьмич, я думаю, что это второй вариант, когда человек перенес шок, связанный с провоцирующим предметом, как в нашем случае.
- Конечно, больше похоже. Ведь даже магниторезонансное исследование не показало органическую патологию. Но нельзя всё же исключать фактор поворота головы: резко повернул, нарушение кровотока в головном мозге…
- Остается один выход: повторить эксперимент без поворота головы. Показать ему другие проводки, после того, как дадим нашатырь, - предложил Петр Михалыч.
- Я только опасаюсь за его рассудок, - сказала Анна Ивановна, - так часто сменяющиеся гиперактивация с торможением, может вообще увести его в кому.
-Да, я согласен с Анной Ивановной, - кивнул Семен Кузьмич. У нас перерыв на обед. А он пусть выспится. Сейчас к нему приставим лаборанта, а компьютерная программа пусть продолжается запись считываемых электроволн.

Через 1 час пациент стал просыпаться, и лаборант по внутреннему телефону вызвал профессора в кабинет. Все собрались быстро, как раз подоспев во время к пробуждению.
- Голубчик, - сказал убаюкивающим голосом Семен Кузьмич, - нам нужно поставить один опыт, чтобы понять, что с Вами происходит. Поэтому, очень прошу, не вставайте и не вертите головой. Сейчас мы Вам покажем одну вещь, а вы скажите, помните ее или нет. Хорошо?
- Конечно. А что я долго спал? Даже сам не заметил, как отключился. Прошу прощения, наверное, еще не совсем окреп.
Ученые переглянулись между собой и заняли те же позиции.
Только Анна Ивановна, приподняла небольшой прибор со стола и подходила, пятившись, к больному. Когда оставалось несколько шагов, она развернулась и перед глазами пациенты оказались провода с плоскими присосками на концах, идущие от этого прибора. Андрей Викторович указал Семену Кузьмичу на состояние электроволн головного мозга пациента. Всё повторилось в точности как в прошлый раз, резкая гиперактивация, мощное торможение и крепкий сон пациента.
- Прекрасно! Мы выявили один из провоцирующих факторов. Честно мне с таким раньше сталкиваться не доводилось, - сказал Андрей Викторович.
Петр Михайлович добавил:
- Интересно, чтобы вообще это значило. Может, он раньше лечился?
- Вполне возможно, что сидел, и над ним издевались определенные структуры, - мрачно сказал Эдуард Эдуардович
- Нельзя исключать НЛО, - подметил Федор Филиппович.
- Как бы то ни было. Нам предстоит всё выяснить и уложить в общую картину за месяц, - резюмировал Семен Кузьмич.- Петр Михайлович, не сочтите за труд взять на себя еще и секретарские функции. Нужно завести общий журнал и собирать туда все факты, чтобы мы могли потом всё оценить. Хорошо, - получив удовлетворительный ответ, начальник обратился к Анне Ивановне, - Вас попрошу организовать исследование крови пациента на содержание наркотических, психотропных веществ, ядов. Всего чего только возможно в нашем институте.
Семен Кузьмич немного поразмышлял и добавил:
- Петр Михайлович, Вы говорили, что у Вас брат работает в милиции, пожалуйста, постарайтесь выяснить, как продвигается расследование по сему гражданину, может попробовать дать запросы в другие города… Что-то нужно делать. И, конечно, сейчас составим план обследований пациента, чтобы каждый из вас мог изучить его, как специалист.
В это время Петр Михайлович взял в руки тетрадь, которую давал пациенту:
- Смотрите, она абсолютно пустая. Или память хорошая, или он и писать разучился.
- Как проснется. Нужно его накормить вывести на воздух, а через 3 часа всех жду у себя. Конечно, время будет вечернее, но прохлаждаться некогда. Прощу предупредить близких, что у нас месяц интенсивных работ допоздна. Да, обещаю при удачном исходе, добиться премии для всех от начальства.
Ученые одобрительно заулыбались.
Электроды с пациента сняли. Оставили все того же лаборанта и разошлись. В этот раз загадочный пациент спал гораздо дольше прошлого. До намеченного собрания оставалось всего каких-нибудь пол часа, когда пациент потянулся на кушетке и открыл глаза.


Когда я проснулся, то решительно ничего не понимал. Вроде бы я разговаривал с учеными, а теперь вот оказалось, что мне всё приснилось… Хотя совершенно точно одно, что всё-таки меня перевели в другую больницу. Ведь здесь Олега – моего друга – нет. И вообще я проснулся в той комнате, которая мне снилась. Так как, оглядевшись, я совершенно точно вспомнил, что это уже видел. Постепенно я восстановил цепочку сегодняшних событий, которая обрывалась на последнем разговоре с учеными. Чертовщина какая-то.
Меня разбирало любопытство, я решил пройтись по комнате. И на ближайшем столе рядом с компьютером обнаружил книгу. Я ее открыл, но, как и в прошлый раз, не смог разобрать, что там написано. Ну вот в добавок я, видимо разучился читать. Мне ужасно хотелось узнать, а помню ли я, как работать с компьютером… Но только я протянул руку, чтобы его включить, как в комнату зашел какой-то молодой человек, и уставился на меня:
- Что это вы там делаете?
- Ничего особенного. Просто мне стало интересно, смогу ли я вспомнить как работать с этой штуковиной.
- И давно Вы вспоминаете? Нет, буквально недавно проснулся и от скуки стал себя проверять.
- Извините, мне, правда, жаль…
- Ладно уж. Но Семену Кузьмичу я должен буду сказать.
- Хорошо.

Лаборант по телефону опять вызвал Семена Кузьмича.
- О, голубчик, выспались? Ну и хорошо. Сейчас Вам предстоит поесть, а потом прогулка на свежем воздухе. Вами займется это время Петр Михайлович. А встречаемся мы с Вами ровно через 2 часа в этой комнате.
Семен Кузьмич вызвал Петра Михалыча и дал распоряжение.

Меня отвели в мою белую палату, где опять меня кормила пышных форм тетенька. Петр Михайлович всё это время был со мной, и рассказывал последние новости в мире. Оказалось, что я неплохо помню географию и даже историю.
А потом мы пошли гулять на набережную.
Петр Михайлович меня всё спрашивал, знакомы ли мне эти места. Но я ровным счетом ничего не мог ответить ему. Может да, а, может, и нет. Как и всё, о чем раньше спрашивали у меня.
Ветерок теплый ворошил мои волосы, и было так приятно и так хорошо. Я чувствовал себя свободным. Мне нравился запах воды. Вид пароходов, резвящихся детишек. Но время бежало, и Петр Михайлович сказал, что нам нужно возвращаться. Еще очень много предстоит сделать.

В этот раз решено было наложить электроды пациенту на голову после того, как ему наденут черную повязку на глаза. Дабы исключить аффект. Идея удалась, и пациент не потерял сознание. Как прошлые разы. Голову пришлось фиксировать подголовником, для чего прикатили специальное кресло, опять же, чтобы исключить повороты головы в сторону аппарата.
Пациент держался молодцом и спокойно перенес все нюансы подготовки исследования.
Затем ему сняли повязку и дали книгу в руки, попросив выбрать подходящее на его усмотрение имя.
Пациент беспрекословно выполнил всё, что ему сказали, но мозговая активность не показала ровным счетом ничего. Появление волн было аналогично тем, которые возникают у школьника, берущего впервые в жизни букварь.
Это было неприятным открытием, означавшим, что одним обследованием не ограничишься. Придется еще и заново учить этого взрослого человека чтению и письму, если он вообще когда-то умел это делать.
- Как видите, коллеги, чем дальше в лес, тем больше непонятных грибов. Нам придется всё собрать и разгадать. Давайте вырабатывать план действий. Кто займется пациентов первый, кто второй. По сути, вся группа должна присутствовать на сеансах коллег, потому что может проскочить что-то такое, что повлияет на обследование в целом.
- Я, Семен Кузьмич, предлагаю объединить сразу несколько методик. Вот к примеру, можно было бы совместить гипноз и ретино/иригодиагностику. В это же время, наверняка надо снимать электроволны.
- Да, Эдуард Эдуардович, в Вашем предложении есть рациональное звено. Безусловно, есть. Что, господа, думаете?
Все были абсолютно согласны. Но в один день такие начинания с уже пережитым никто не хотел производить. Поэтому немного посовещавшись, в этот день все отправились по домам рано, решив, что лиха беда начало. Но время всё-таки не желательно было терять. Поэтому пациента оставили с Петром Михайловичем, который должен был постараться, что-нибудь разведать от пациента. А больше только за тем, чтобы не оставлять его одного до сончаса.

- Ну что же нам с вами делать? – размышлял в слух Петр Михалыч, оставшись наедине с пациентом. – Пойдемте в мой кабинет. Там у меня есть картинки. Попробуем выяснить через ассоциативное мышление, что у Вас есть в знаниях и памяти.

Кабинет Петра Михайловича был проще. Здесь стояли стол, два стула. Простенький шкаф, так забитый книгами и бумагами, что провисали полки. На окнах были шторы. Ну вот и всё убранство.
- Что ж начнем. Вот, что Вы видите на этой картинке?
- Если честно, - сознался я, - только черные размытые кляксы, но если очень и очень сильно включить воображение… Сейчас я подумаю. Да, это может быть летучая мышь.

Петр Михайлович безрезультатно показывал картинки, отклонений он не обнаружил. Тогда он решил проверить пациента на эрудицию.
Оказалось, что большинство событий из мировой и русской истории он помнит отлично, на зависть многим школьникам. Но когда речь заходила о семье, о детях, о нем самом, то психолог натыкался на бетонную стену. За нее он пройти не мог. Пациент виновато жал плечами и на всё давал отрицательный ответ.
Тогда Петр Михалыч решил опять пойти другим путем. Он взял диктофон и прежде, чем включить, шутливо сказал:
- Раз всё нет да нет, буду брать у Вас интервью, как у звезды мирового масштаба.
- Здорово. Я согласен.
Петр Михалыч включил диктофон.
- Вы человек, потерявший память. Так?
- Так.
- Вы не помните ничего о себе, где жили, кто Ваша семья и что делали до того, как Вас обнаружили. Так?
- Соверешенно верно.
- А значит можно попросить Вас чисто на интуитивном уровне порассуждать о некоторых вещах.
- Да, конечно.
- Ну, вот например, давайте начнем с этого: должен ли мужчина иметь семью?
- Я думаю, что обязательно должен. Итогом жизни человека является продолжение его рода. Так устроены люди, иначе не было бы всех этих сперматозоидов и яйцеклеток.
- Но ведь можно завести ребенка вне брака?
- Да можно. Но всё-таки ребенок вне брака много в чем обделен, психологически, материально, я бы не хотел, чтобы мой ребенок оказался в таких условиях.
-А как Вы думаете, где должен жить человек?
- Я не понял вопроса.
- В городе, деревне, большом городе и тому подобное.
- Нет, это каждый определяет индивидуально. Кому-то проще жить на земле, кому-то в городе. Я бы для себя хотел так, чтобы зимой моя жизнь протекала в городе, а летом – на природе.
- Какая же из профессий Вам больше нравится?
- Вот это вопрос. Я даже и не знаю, что Вам ответить…
- Попробуйте порассуждать.
- Нет, не знаю определенно. Все профессии трудные. Где работать хорошо?
- А кто в доме должен быть главный?
- Мужчина конечно. Удел женщины – быт.
- Так, а сколько детей?
- Двух достаточно.
- А где живут Ваши родители?
- Не помню. Вот ведь даже не помню, как и зовут. И живи ли вообще. Что-то с этого момента мне стало грустно. Я, как будто растение…
- Не правда, Вы очень образованный человек. Вон сколько всего знаете. А давайте мы с Вами сыграем в шахматы.

На удивление пациент легко согласился сыграть в эту игру. И играл очень даже хорошо. Один раз взял ничью с Петром Михалычем, а другой и выиграл, хотя разряд был у Петра Михалыча, ведь он с детства увлекался шахматами.
То, что пациент помнит, как играть в игру королей, радовало психолога. Значит многие клетки головного мозга, отвечающие за сложенные оперативные процессы целы. И может они, взяли на себя функции утерянных. Или другие только дремят и их удастся вывести в активное состояние.
Но время уже стремительно близилось к ужину и отходу ко сну.
Петр Михалыч проводил пациента до его палаты и, попросив никуда не отлучаться, распрощался с ним до следующего дня.