"Мама, милая мама, как тебя я люблю..."

Все же удивительная вещь память. Ерундовый эпизод она хранит многие годы, но попробуй запихнуть в нее что-то очень нужное - бастует! Впрочем, будет ли эта информация для тебя важна спустя время, еще не известно. А то, что цепляется за память, наверняка ведь значимо, даже если ты сейчас еще не понимаешь, почему это так. Эмоциональная окрашенность событий способствует запоминанию, говорит строгая наука. Способствует. Только не говорит - зачем. Поди разберись, для чего были нужны эти эмоции…

Мне пять или шесть лет, я сижу у окна и вглядываюсь в темноту между цветочных горшков. Зимний вечер, метель. Конопатый нос приплюснут к стеклу, тревожно таращит глаза мое отражение. Мы с сестрой дома одни, и явно что-то не поделили – дуемся по разным комнатам. Грустно. Мама задержалась на работе, пора бы ей уже прийти. Холодно носу от стекла и коленкам неудобно на табурете, но я не уйду от подоконника в теплую комнату. Тут я чувствую себя немножко с мамой, да и ей не так одиноко на темной улице. Хорошо, что меня никто не слышит. Как испорченная пластинка, я бубню под нос одну и ту же фразу. Строчка из песни «Мама, милая мама, как тебя я люблю» - мое заклинание. Я уверена, что повторяя его, мне удастся благополучно «довести» ее до дому.

Время тянется невыносимо медленно. Тревога моя растет, но я не двигаюсь с места, только внутри все напрягается от страха. И все больше и больше страсти в моем шепоте: «..как тебя я люблю». Когда мама наконец-то придет, я буду спокойна и немногословна, как всегда. Плакать и жаловаться - не в моих привычках, даже если очень больно и плохо. В семье меня зовут «терпухой». Еще я не люблю всяких нежностей. Оно и понятно, я ведь серьезный, взрослый человек. Если уж говорю что-то, то по делу. Мама так и не узнает, что я шаманила весь вечер возле холодного окошка, помогая ей найти дорогу домой в метели. И еще, она не узнает, как сильно я ее люблю.

Как будто вчера это было…Уже и мои дети выросли, а я все та же. Не выношу нежностей «на показ», грубоватая, насмешливая. Как мои охламоны-то терпят меня? Муж – уж на что привык к моим колючкам, а нет-нет и возмутится. И мама, она ведь всегда сильно страдала из-за моего неласкового характера. А я ничего не могла с этим поделать. Не могла? А пыталась ли? Может, все-таки, не хотела? Память упорно подсовывает мне эту картинку из детства, эти невысказанные слова, не проявленные чувства. Такое впечатление, что я осталась там сидеть у окна и ждать маму. Вот сейчас, совсем скоро уже, она придет домой, и тогда я скажу ей все...