Страшная история

Иногда путешествие в Святую Землю может обернуться Адом...
 

 
Эта история произошла несколько лет назад. Как-то летом мне на работе дали двухнедельный отпуск. На одну неделю было запланировано путешествие в любезную моему сердцу Ирландию, и я отлично провела там время. Тем не менее последовавшая незапланированная вторая поездка оставила о себе гораздо более яркие впечатления, и вот почему.
 
Было так. Не успела я разобрать вещи после поездки, как позвонила мама, которая трудится в туристической компании, и поинтересовалась, не хочу ли я на недельку куда-нибудь на море. На море хотелось очень. В Ирландии, конечно, всё замечательно, но вот климат там не очень, и море холодное. А хотелось на тёплое. Хотелось просто поваляться на пляже и погреть косточки на солнце. Поскольку времени на получение визы не было, а выбор безвизовых стран невелик, то раздумывать особо было не над чем. Я решила двинуть на тогда ещё безвизовый Кипр, раньше бывать там мне не приходилось, а  судя по отзывам, море там чистое, и погода всегда хорошая. Сказано – сделано. Я всю ночь стирала и гладила вещи, а утром собрала сумку и вылетела в южном направлении.
 
С морем не обманули. Море было очень чистое и тёплое, пляж тоже неплохой, и гостиница очень приличная. Ну а дальше, как говорится, и хватит о хорошем. Оказалось, что гостиница, в которой меня угораздило поселиться, стоит на отшибе и довольно далеко от населённых пунктов, так что заняться там было совершенно нечем. Ну, то есть, днём, конечно, я загорала на пляже, а вот по вечерам было беспросветно скучно. Говорят, что на Кипре есть и какие-то тусовочные места, где жизнь бьёт ключом, но о пункте моего пребывания этого никак нельзя было сказать. Рядом с гостиницей располагалось небольшое сельпо, где продавали раковины, местное вино и оливковое масло и различные сувениры. И телефонная будка, откуда можно было звонить домой в Москву. А дальше, насколько хватало взгляда, во всех направлениях тянулась унылая пыльная пустыня. Даже гулять было негде. В качестве развлечений в гостинице присутствовали дурацкие аниматоры в баре по вечерам и сельская дискотека. Поскольку я терпеть не могу аниматоров, и тем более дискотеки, то ясно обозначился вопрос – чем же занять мою деятельную натуру на этом проклятом острове.
 
Два вечера подряд я грустно напивалась с какими-то англичанами в баре местным кислым вином. На третий день мне это надоело, и я принялась  внимательно изучать экскурсионную программу с целью поехать куда-нибудь развеяться. Экскурсии тоже особо не впечатляли. Большинство из них было по каким-то местным кипрским монастырям, которые меня почему-то совершенно не интересовали. Ещё было ослиное сафари (я на него впоследствии всё же съездила, и оказалось, что это довольно забавно: большую толпу туристов рассадили верхом на осликов и пустили караваном по пустыне, а ослы, в силу своей ослиной натуры, всадников, конечно же, не слушались, разбредались в разные стороны, некоторые туристы то и дело падали, было много смеха, и в общем всем понравилось). А ещё значилась однодневная экскурсия на корабле в Израиль. Это меня заинтересовало. Правда, к моменту пребывания на Кипре уже закончился тот период моей жизни (да, был и такой, довольно длительный, кстати), когда я усердно пыталась стать доброй христианкой. Христианки из меня не вышло, ни доброй, ни недоброй, тем не менее, мне было любопытно взглянуть одним глазком на знаменитые христианские святыни. Да и вообще было любопытно посмотреть загадочное государство Израиль, когда ещё представится такая возможность. Предполагалось, что корабль уходит вечером с Кипра, утром пребывает в порт, день посвящён экскурсиям, а вечером судно идёт обратно, таким образом, с помощью этой поездки мне удавалось убить целых два вечера, и не маяться от скуки в компании англичан и аниматоров. «Отличный план, мистер Фикс!» - сказала я себе и купила билет.
 
Дело, правда, немного омрачалось тем, что меня терзали смутные сомнения, пустят ли в обетованную землю, потому что я была наслышана, что местные пограничники крайне неохотно дают зелёный свет молодым одиноким незамужним женщинам. Но гид, продавший мне билеты, с энтузиазмом уверял, что пустят без проблем, он-то знает  (впоследствии, разумеется, оказалось, что нагло врал, впустили со скрипом и, по-моему, только по той причине, что... но об этом дальше).
Ещё мне не очень понравилось, что на корабле не было одноместных кают, и пришлось взять двухместную. Я всегда стараюсь брать одноместный номер, если езжу одна, потому что люблю путешествовать с комфортом  и терпеть не могу каких-то случайных незнакомых соседей. Но выбора не было.
 
Итак, вечером я заняла место в автобусе, который доставил нас в порт. Там погрузились на борт огромного (а как же!) белоснежного (ну, разумеется!) лайнера и торжественно отчалили под звуки кипрского национального гимна. Мне стало сразу как-то легко на душе, особенно грела мысль, что с каждой секундой я удаляюсь от пыльной пустыни, англичан, аниматоров, дискотеки и скучных вечеров.
Стоило войти в каюту как приподнятое настроение слегка подпортилось, потому что по немедленно выяснилось, что соседка по каюте меня опередила и заняла уже душ, а мне тоже хотелось освежиться, и вообще, мне не нравилось это вынужденное соседство неизвестно с кем, пусть и всего на две ночи. Но других вариантов не было. В этом месте повествования, конечно, у меня возник соблазн художественно приврать, и сочинить историю, как обнаружилось, что вместо соседки мне подсунули бородатого мужика, но я не буду этого делать, потому что рассказ – правдивый. От первого до последнего слова.
 
Соседкой оказалась вполне себе милая, добродушная и разговорчивая средних лет женщина из Белоруссии. Одета она была в простенькое ситцевое платье, которое туго облегало её чрезвычайно пышную фигуру. Пока мы одевались к ужину, соседка в рекордные сроки в подробностях поведала мне всю свою жизнь: как она долго не могла выйти замуж, но потом всё-таки вышла, а муж был любителем заложить за воротник, но потом она записала его на курсы английского языка, он сменил работу и встал на путь исправления, у них родилась дочка, с которой они приехали отдыхать на Кипр, муж остался с дочкой, а она теперь едет в Израиль для того, чтобы посетить святые места и поблагодарить Бога за то, что у неё нынче всё так хорошо. Вроде паломничества такого. Я хотела было спросить, почему она не могла поблагодарить Бога, будучи в Белоруссии, а не переться в такую даль, но сразу же передумала. Женщина была хорошая и бесхитростная, и мне вовсе не хотелось её подкалывать. Звали её Вера.
 
Моя новая знакомая болтала практически безостановочно, но меня это, как ни странно, не раздражало. Мне она нравилась. Мы уже почти подружились, сходили вместе поужинать, вернулись в каюту и готовились идти в ресторан смотреть вечернее шоу. И вот тут началось...
Нет, мы не сели на мель, и на судне не возник пожар. Всё было гораздо, гораздо хуже.
У меня заболел зуб. Нет, вы не понимаете. Он не просто заболел, он резко, невыносимо, адски заболел, так, что у меня глаза в буквальном смысле вылезли на лоб, ручьями потекли слёзы, и я принялась скулить и подвывать, как щенок. Я вообще довольно терпеливый человек, мне много чего в жизни пришлось вынести, но эту боль терпеть было невозможно. Это было просто выше человеческих сил. Бывало, что у меня болели зубы, но чтоб так – ни разу в жизни.
 
Но поначалу я думала, что всё не так уж и страшно. Вера дала мне обезболивающих таблеток. Эффекта от них было ноль, но я утешала себя мыслью, что они подействуют, обязательно подействуют, просто не сразу. Сидеть в душной каюте было глупо и мы решили пойти-таки наверх. Вера причесалась и переоделась, я же попыталась придать своему перекошенному до неузнаваемости лицу хоть какое-то подобие человеческого выражения, но, взглянув на себя в зеркало, вынуждена была признать, что это вряд ли возможно. Начался вечер кошмара, который, как сказал бы в этом месте писательЛавкрафт, «невозможно описать словами». Доктора на корабле, разумеется, не оказалось. Зато все без исключения пассажиры приняли мою беду как нельзя близко к сердцу. Все, все до одного, и наши, и иностранцы, едва взглянув на моё несчастное искажённое лицо, тут же проникались ко мне безмерным сочувствием. Они безостановочно тащили мне пачки каких-то обезболивающих таблеток, хороших и разных, в красивых разноцветных упаковках. Только они не действовали. Вообще. А ощущения мои к этому моменту были примерно такими, как будто мне с завидным постоянством протыкали мозг раскалённым прутом. Мне, правда, ни разу в жизни не протыкали мозг раскалённым прутом, но, думается, ощущения должны быть похожие.
 
Мы сидели в зале, смотрели довольно идиотское шоу, на которое я пыталась отвлечься (если, конечно, возможно чем-то отвлечь человека, которому то и дело протыкают мозг раскалённым прутом). Вжалась спиной в диван, обхватила руками щёку с больным зубом и раскачивалась из стороны в сторону. Мне очень хотелось выть. Только присутствие большого количества народу в зале удерживало меня. Часов в десять вечера рядом со мной нарисовался какой-то иностранный мальчик. Уж не знаю, из какой он был инострании, мне на тот момент было абсолютно неинтересно, но говорил он по-английски, так что мы понимали друг друга. По-видимому, он намеревался со мной познакомиться с целью скоротать вечер в дружеской беседе, но увидев выражение моего лица, сразу же переменил намерения. «С тобой что-то случилось?» - участливо поинтересовался он, испуганно взирая на моё зарёванное лицо. Я мрачно поведала ему о своём несчастии. «Я могу принести тебе обезболивающих таблеток!» - тут же бодро  отозвался он.
 
«Неет!!!» - заорала я. В моём желудке на тот момент уже переваривалось никак не меньше пачек пяти-шести таких таблеток, заботливо принесённых мне сердобольными пассажирами. Я больше не могла их принимать. На тот момент я была бы очень благодарна тому, кто принёс бы мне мышьяку и проглотила бы не задумываясь, лишь бы прекратить свои мучения. Но мышьяку ни у кого, как назло, при себе не осказалось. «Эээ... ну если ты не хочешь таблеток, можно попробовать пополоскать зуб виски. Это помогает» - предложил мальчик. Ну что ж, по крайней мере это была свежая мысль. Мы вышли на верхнюю палубу, расположились в открытом баре и заказали виски. У мальчика зуб не болел, но он тоже на всякий случай пил виски, за компанию. А может, в целях профилактики. Часам к двенадцати мы наполоскались так изрядно, что я, едва добравшись до каюты, рухнула на кровать и уснула. Виски оказал своё анестеризующее действие и, как ни странно, я проспала до утра.
 
Но утром выяснилось, что ровным счётом ничего не изменилось. В том, что касалось моего самочувствия. Ну, то есть раскалённый прут из моего мозга вынимать никто не собирался. Я кое-как позавтракала (как сказал бы принц Флоризель, без аппетита), и уже настала пора сходить на берег. Но перед этим решительным шагом предстояло ещё пройти пограничный контроль. На борт поднялись суровые израильские пограничницы (одни женщины почему-то) и, долго и пристально буравя каждого взглядом, стали выдавать зелёные листочки с временными визами. Когда очередь дошла до меня, они определённо засомневались. Та, которая должна была выдавать листочек мне, поднялась и пошла с моим паспортом к товаркам. Все они собрались в кружок и стали что-то бурно обсуждать, время от времени бросая на меня свои подозрительные профессионально-пограничные  взгляды. «Чёрт, если меня не выпустят на берег, я пойду и брошусь в море» - обречённо подумала я. Перспектива остаться с зубной болью на целый день на корабле пугала гораздо больше, чем объятья Ктулху. Пограничницы продолжали подозрительно, даже с какой-то неприязнью взирать на меня. «Как пить дать не выпустят» - тоскливо поняла я. В этот момент раскалённый прут в очередной раз вонзился мне в мозг, на сей раз как-то особенно глубоко, и я люто, практически в голос зарыдала. Слёзы брызнули из глаз фонтанчиками, вроде как у клоунов в цирке, когда они изображают, что плачут, только у клоунов они брызгают из специального устройства, у меня же всё было без обмана. Такого поворота событий пограничницы не ожидали. Они были явно ошарашены моей столь бурной реакцией на их затянувшееся совещание. Не знаю, что они подумали, может, их поразила глубина моего отчаяния, от осознания того, что я так и не ступлю на вожделенный израильский берег, но та, что держала в руках мой паспорт, вернулась на место, решительным жестом сунула в него зелёный листочек, и отдала мне. Я вяло кивнула и поплелась к выходу. Они молча, озадаченно смотрели мне вслед.
 
Израиль оказался жарким и пыльным почище, чем Кипр. Температура под сорок градусов, воздух совершенно неподвижный, и какая-то мельчайшая пыльная взвесь кругом. Довольно мрачно и уныло. Хотя, справедливости ради надо сказать, что в моём тогдашнем физическом и душевном состоянии, мне показалось бы мрачно и уныло и на бразильском карнавале. Нас погрузили в автобус, кондиционер в нём работал на совесть – температура, по-моему, приближалась к нулевой и начинали обледеневать окна,  и повезли в направлении Вифлеема. По дороге женщина-гид что-то нудно вещала, но я практически не слушала, а если и слушала, то не очень понимала, что она говорит. По дороге автобус завернул к сувенирной лавке, большинство кинулось там что-то покупать, я же без всякого интереса бегло осмотрев сувенирную продукцию (меня ничто не радовало), медленно поплелась к автобусу. Ко мне немедленно пристал неведомый араб, пытаясь продать какую-то ерунду. Я же к этому моменту достигла такой степени просветления, что безропотно купила бы у него и слона, и пару верблюдов, и всё что угодно. К счастью, у него не хватило ума воспользоваться моим состоянием, и он сумел навязать  мне только традиционный чёрно-белый платок, которым я немедленно обмотала голову и особенно больную щёку. Мне почему-то казалось, что это облегчит боль. Смотрелось со стороны, наверное, забавно. На мне была длинная юбка, довольно закрытая кофта (нам велели приодеться поскромнее), а из-под арабского платка сверкали заплаканные голубые глаза, в которых светилась плохо скрываемая ненависть ко всему и вся, и торчали белокурые волосы.
 
Нашу группу привезли в Вифлеем для осмотра Храма Рождества Христова. Я вообще, как вы понимаете, смутно помню эту поездку, всё смешалось в моём несчастном больном мозгу, с завидным постоянством беспощадно протыкаемом раскалённым прутом. Помню, мы спускались по узкой каменной лестнице в подвал, где была какая-то нора, занавешенная кусками расшитой материи, где якобы и родился Христос. Я всё ждала, когда же на меня снизойдёт какая-то благодать при посещении столь святого места. Но благодать не приходила. Мне было жарко, скучно, зуб болел и мучительно хотелось домой. Ну или хотя бы на корабль. Мне уже и корабль казался милее, чем этот храм с норой. Я была разочарована. Я даже с какой-то нежностью вспоминала своих собутыльников-англичан из гостиницы. В конце концов они были не такие уж нудные.
 
После мы отправились в Иерусалим. По дороге осмотрели какое-то священное дерево мусульман, увешанное разноцветными ленточками. Ленты эти понацепляли местные жители, считалось, что от этого исполнится загаданное желание. Меня удивило, что все почти без исключения люди из нашего автобуса тоже кинулись привязывать ленточки. Впрочем, впоследствии я перестала удивляться – в христианском храме они с не меньшим энтузиазмом покупали и зажигали свечи, а когда нас повезли смотреть Стену Плача, пошли совать в неё записочки с пожеланиями. Хотя предупреждали, что это должны делать только евреи. Что у некоторых людей в головах – не понимаю. На всякий случай поклонились всем пророкам и богам, только Ктулху для комплекта не хватало.
 
Наконец мы прибыли в Храм Гроба Господня. Побродили, посмотрели. Благодать по-прежнему не приходила, а домой хотелось всё сильнее. В одном из помещений храма обнаружилась чудодейственная икона Богородицы. К ней выстроилась очередь, люди подходили один за другим и то ли загадывали желания, то ли молились, ну, в общем, кто во что был горазд. Как  гласила местная легенда, загаданное обязательно должно было исполниться. Остальные ждали своей очереди. Решила подойти и я. Думаю, загаданное мной желание не вызывает у вас сомнений - мне в этот момент хотелось только одного. Настала моя очередь, я подошла и столбом  встала перед иконой, чувствуя себя довольно глупо. Богородица сурово смотрела с иконы на меня, я – на неё. Но проникновенный и чудодейственный взгляд Девы Марии не сумел остановить движения раскалённого прута. Он очередной, миллионный раз за этот день вонзился мне в мозг. Из глаз снова фонтаном брызнули слёзы, люди же, стоявшие вокруг, вдруг тихо и как-то даже благоговейно, как по команде, расступились. Должно быть, они сочли, что я в религиозном экстазе. А может, решили, что юродивая, не знаю. Не знаю, что они могли подумать при виде такой картины: стоит перед иконой в иерусалимском храме девушка, явно славянской внешности, в арабском платке на голове и рыдает в три ручья.
 
После посещения храма мы немного побродили по улицам, подивились на ортодоксальных иудеев в чёрных костюмах и шляпах – в такую-то жару, поглазели по сторонам, потом заехали в ювелирный магазин, где женщины принялись с энтузиазмом скупать золото (за исключением меня, понятное дело, мои глаза уже давно ни на что не смотрели, да и равнодушна я вообще к золоту), и наконец-то (ура, ура!) направились обратно к кораблю.
Я грустно размышляла о том, что по возвращении на Кипр мне придётся искать врача, что-то решать медицинской страховкой (а я была всего второй раз за границей, и опыта  в таких делах не имела совершенно)...
 
И тут внезапно. То ли Богородица решила явить мне запоздалое чудо. То ли мы покинули территориальные воды государства Израиль и вернулись к более подходящему мне климату, но. Зуб перестал болеть! Вот так вот резко, в одну секунду взял и перестал, без всякой видимой причины. Как будто повернули выключатель. И не беспокоил меня весь оставшийся срок пребывания на Кипре. А я вернулась в свою гостиницу, которой обрадовалась почти как дому родному, расцеловалась со своими англичанами (чУдные, милые люди! И почему я была к ним так несправедлива?!), а через три дня вернулась в Москву.
Вот такая страшная история произошла со мной однажды во время отпуска. Сейчас всё это вспоминается даже забавно, а тогда было вовсе не до смеха. Но зато вот – есть о чём рассказать.