ЮЛЯ

Прежде чем начать мой рассказ, хочу сказать, что ни одно повествование не стоило мне таких усилий, как это. Чтобы написать эти строки, мне пришлось пережить их события еще раз.

Перед вами, словно книга, моя открытая душа.

Вы когда-нибудь встречали человека, который искрится, словно шампанское? Человека, в котором сочетается несочетаемое? Незаурядный талант, дерзкий ум, огромный творческий потенциал, огромное желание, нет, жажда жизни, впечатлений, любви, путешествий, приключений. Человека, горячего, как солнце, и яркого, словно вспышка.

Мы познакомились, когда мне было 14. Юлька была чуть старше. Она обладала удивительным обаянием, нестандартной красотой, которая привлекала, словно магнит. Но самое главное – таких харизматичных людей – один на тысячу! У нее были очень длинные ногти и потрясающая искренняя улыбка и самый искренний смех.

Мы подружились с первого же дня нашего знакомства. Гуляли вместе, обсуждали мальчиков, красили ногти, читали друг другу свеже написанные стихи. Казалось, у нас было столько общего, и еще ни у нее, ни у меня не было папы. Потом мы ходили на дискотеки, обсуждали отношения с мальчиками, вместе курили и делились мнениями по поводу прочитанных книг. У нас была большая компания девочек, человек 10. Такая своеобразная банда! Мы нравились многим, нас приглашали в разные компании. Сказать, что было весело – почти ничего не сказать. Это был ежедневный праздник! Не было никаких проблем и сложностей. Все было легко и просто. Наши родители, конечно, не думали так, для них мы являлись сложными детьми, но мы не думали об этом совсем. Мы постоянно искали приключений (мамуль, прости), поездки загород, дискотеки, знакомства с сомнительными парнями, ночной пляж, слабоалкогольные напитки. Как-то раз мы с Юлькой шли домой пешком ночью из другого города нашей области. Как мы туда попали, не спрашивайте. История длинная и неправдоподобная. А однажды мы встречали на пляже рассвет, было холодно, а мы ели мороженное и смеялись. Удивительно, были сотни опаснейших случаев, но все обходилось, вовремя появлялся какой-то человек, который помогал, обстоятельства складывались всегда удачно для нас, в последний момент проблема решалась. Казалось, удача ходила рядом, не отпуская руки. А мы дразнили ее, ездили на дискотеки из города в деревню, дрались, знакомились с мужчинами. Я не вспомню всего, даже если очень сильно захочу.

Как-то Юльку сбила машина, а на свой Последний Звонок она выходила на сцену с гипсом и костылями, она лежала в больнице с каким-то серьезным заболеванием, даже операцию перенесла, с мамой были вечные проблемы. Все равно она всегда оставалась позитивным искрящимся человеком.

Потом Юлька поступила в университет, а я еще училась в школе. Конечно, для нее началась новая жизнь. Новые знакомые, осенние дебюты, соревнования, выступления, группа танцев, другие ночные клубы, другие мальчики и другие интересы. Сначала мы встречались по выходным, потом общались только по телефону, по телефону читали друг другу свои стихи и обсуждали уже совсем другую литературу. Потом мы и вовсе перестали общаться, я просто знала, что она есть, и она знала, что есть я, и это на расстоянии друг от друга грело нас.

Однажды произошел очень интересный случай. Было необыкновенно теплое лето 2004 года. Мне было 17, Юльке – 18. Мне позвонил незнакомый мне парень, что удивительно, поскольку я не имею привычки раздавать номер своего телефона незнакомым людям. Представился Сергеем. Предложил встретиться, сказал, что будет с другом, я обещала прийти с подругой. И я позвонила Юльке. Конечно, она согласилась, ведь мы не виделись по максималистским юношеским меркам целую вечность.

Я не знаю, что это был за парень, откуда у него мой номер и зачем, собственно, он позвонил мне, но если бы я сейчас встретила его, я бы целовала его руки, набиравшие мой номер в тот день, я бы отдала ему все, что бы он ни попросил.

Мы подождали таинственных незнакомцев 15 минут и пошли гулять вдвоем. Мы провели этот вечер вместе, как и последующие 29 вечеров. Мы снова дружи. Мы снова были необходимы друг другу каждый день. Ночные клубы, мальчики, пляж, поездки загород, магазины и прочие радости беспечного мира позитивных людей мы переживали вместе. Этот месяц нашей жизни был еще ярче и интереснее, чем та дружба. Были новые приключения, и удача снова крепко держала за руку, отводя от беды в нужный момент.

Однажды мы шли из ночного клуба домой через весь город. Несколько минут оставалось до рассвета, проезжали поливальные машины, и пьяная молодежь расходилась по домам. Я представляю сейчас, насколько это опасно и что могло произойти. Но ничего не происходило. Как-то ночью мы гуляли по встречной полосе, останавливались машины, но опять ничего не происходило, мы просто смеялись. Еще была такая фишка – притвориться дурочками, например, одна начинала картавить и ковыряться в носу, а другая – хромать и петь песни. Не поверите, работало, минуту назад охваченные энтузиазмом парни, немедленно уезжали искать более адекватную добычу.

Юлька одна могла понять меня, могла понять странное сочетание и тематический разброс моих интересов, потому что сама была такой. Она это я, умноженная на три. Представьте. Две привлекательные девушки, стильно одетые в красивые вещи, наманикюренные пальчики, стразы, большие серьги, кольца, ровный загар, туфельки на шпильках, розовый блеск для губ. Мы не одевались одинаково, ни в коем случае, каждая сохраняла индивидуальность. Так вот, эти две малышки разговаривали о творчестве Гете, о выставках, географии, литературе, писали стихи, рисовали, занимались танцами. Каждый разговор о парнях заканчивался цитатами известных и не очень произведений. Каждое обсуждение одежды переходило в обсуждение нашего творчества и творчества великих классиков. Такой подруги, как она, в моей жизни никогда не было, и я не уверена, что такой человек вообще существует. Она уникальна, она прекрасна!

Было 3 августа. Мы с девочками по обыкновению собирались, чтобы вместе провести весь день. Девочки приходили ко мне, мы пили чай, рассказывали последние новости, красили ногти, нам звонили какие-то мальчишки, мы смеялись. Было забавно, когда кого-то из девочек приглашали, а она говорила: “Хорошо, я пойду, только нас 7”. В этот день мы пошли на пляж. Почему-то я очень хорошо его помню. Было весело, как никогда. Смешно, легко и счастье, казалось, живет с нами под одной крышей. Могла ли знать хоть одна из нас, что завтра это счастье будет дальше Австралии, а послезавтра исчезнет без следа?

На пляже мы в шутку знакомились с разными мальчишками, переплывали на другой берег, играли в пляжные игры часов эдак до восьми вечера. На этой части пляжа нас в лицо знали все его обитатели. Накупавшись, наигравшись и нарадовавшись, довольные и голодные плелись домой. “Вот, говнюк, сказал, что у меня глаза красивые, а сам пялился на грудь”, “Девчонки, мы сегодня куда вечером идем?”, “ Люсь, ты что курить бросила?”, “Ты только посмотри, тот парень с Алинки глаз не сводит”. Юлька в этот день сломала ноготь, это казалось таким значимым для всех событием. Юлька всегда была обладательницей шикарных длинных ногтей с интересным дизайном. Мы придумывали разные варианты нейл-арта, делились идеями, хвастались изобретениями. Это было важной темой почему-то, своеобразным еще одним выражением нашего огромного творческого потенциала. Уже неделю подряд она собиралась переделать неудачный педикюр, розовые полоски на бежевом фоне.

Вечером мы собирались провести время в компании новых знакомых, один мальчик пригласил к себе в гости, родители были на даче. Туда нужно было ехать через весь город. Конечно, это не представлялось проблемой. Мальчишек было трое, и наш дружный коллектив сократился до трех человек: я, Юлька и Люська (сестра Юльки).

Юлька обожала розовый цвет. Розовым было все: телефон, сумки, одежда, обувь, белье и т.д. В это вечер на ней был розовый топ со стразами, розовая полупрозрачная рубашка, розовые брюки, розовые босоножки из замшевой кожи, розовые сережки, кольцо и розовая сумка Puma.

Мы приехали к мальчишкам. Перед тем, как идти в гости, зашли в магазин, и я потратила какие-то деньги. Могла ли я знать, что эта мелочь станет роковой?

Люська сразу ушла куда-то с парнем, который нравился ей. Мальчишки были совсем невзрослые лет 17-18. Хотелось бы отметить, что до секса дело никогда не доходило, мы всегда успевали вовремя уйти, да и речи об этом, собственно, не было.

Мы остались на кухне с Юлькой и двумя представителями сильного пола. Решили пить чай и, конечно, нужно было пойти в магазин. У мальчишек не было денег, да и мне это было не важно. Моя семья была обеспеченной, мама очень много работала, и деньги у меня были всегда, я не знаю, почему взяла так мало в этот вечер, подумала, что они не понадобятся. Могла ли я знать, что не купи я шоколадку, жизнь сложилась бы иначе? Остались бы деньги на такси… Иногда вещи, кажущиеся жалкой мелочью, решают нашу жизнь.

Мы весело болтали, пили чай и пиво, смеялись. Все было, как обычно. Я помню момент, когда ушла и смотрела в окно с девятого этажа вниз. Мне вдруг стало грустно и непонятно, зачем я здесь. Подошла Юлька, и все стало в порядке. “О чем думаешь?”, “Ты чего? Не грусти. Пойдем!”.

Она так и не перекрасила ногти и застеснялась, когда я обратила на них внимания, она тогда сказала: “Ксю, завтра перекрашу, обещаю”. Она не могла знать, что не будет завтра. И послезавтра. Только сегодня…

Была полночь, и мы засобирались домой. “Люсь, пойдем уже”.
Мы вышли из дома, мальчишки проводили нас до ближайшей остановки, они не позаботились о том, чтобы вызвать такси или хотя бы узнать расписание транспорта. С тех пор я не воспринимаю парней, что младше меня. Они ушли сразу, как довели нас до остановки, где было уже напрасно ждать маршрутку. Мы шли на другую остановку и не могли наговориться, было тепло и странно. Юлька жила недалеко отсюда, нам же с Люськой нужно было ехать через весь город, а потом еще идти. Юлька попросила проводить ее домой, на что мы ответили, что нам ехать дальше, в общем, повели себя эгоистично и по-детски.

Последнее, что она сказала: “Спасибо вам, девочки”. Эти слова в моей памяти до сих пор написаны четко и свежо. Я смотрела в окно уезжающей маршрутки ей вслед, она, красавица в розовом, гордо переходила через дорогу. Я достаточно хорошо знала ее, чтобы сказать, что она очень обиделась. И я так делаю, когда мне больно и неприятно, выше поднимаю голову, взгляд становится надменным, каменным, холодным, походка – быстрой и твердой, движения – четкими и еще более уверенными. В одном из Юлькиных стихотворений были строчки: даже если небо будет падать, я постараюсь не опускать головы.

Я не знаю почему, я тогда провела пальцами по стеклу, как будто пытаясь прикоснуться к ней, сказать ей прости.

Мы с Люськой ехали в маршрутке вдвоем, обсуждали вечер, ее нового парня и то, как нам, наверное, дома влетит. Потом шли домой через парк, встретили каких-то знакомых. Тогда казалось таким важным общение с этими людьми, которых я сегодня даже не помню.

Я легла спать. Все казалось пустым. Если бы я знала, что происходит сейчас на другом конце города, я помчалась бы туда в ту же секунду.

Проснувшись утром, я захотела отмыть весь мир, мне казалось, что слишком много вокруг скопилось грязи. Я судорожно отмывала чистую кухню, пол, вытирала пыль, мыла аккуратно сложенные в ящике ложки и ножи, расставленные на полках тарелки и бокалы. Так прошел весь день. Юлькин телефон не отвечал. Вечером позвонила Люська.
- Ксан, Юлька пропала – ее голос дрожал.
- Как?
- Она не приходила вчера домой.
Я не знала, что сказать. В голове проносилось много мыслей. Может, она с кем-то познакомилась или, обидевшись на маму, с которой отношения на тот момент были напряженными, поехала ночевать к подруге, или решила испугать нас таким образом. Как же мне хотелось, чтобы это было так.
- Мы сейчас обзваниваем больницы и… морги. Когда что-то станет известно, я позвоню тебе.
- Хорошо.

Я зашла в свою комнату. На полке стояла фотография, с которой улыбаются пять красавиц, одной из которых, конечно, была она. Ну, где же ты, Юлек. Скажи, что все будет хорошо. Скажи, пожалуйста.

А не могла просто ждать, помчалась к другой подруге с фотографии, которая жила неподалеку. Было темно, холодно при температуре +25 и страшно идти даже по своему спокойному району. Мне было страшно.

Я постучала в окно. Алинка вышла.
- Что случилось?
- Юлька вчера не вернулась домой.
Алинка потом сказала, что сильно вздрогнула, услышав стук, ей показалось, будто в окно стучала беда.
Мы с Алинкой написали список нужных телефонов, ее мама медик и знала много такого. Сидя на диване у меня дома, Алинка обзванивала один за другим больницы и… морги. Я сидела рядом, скрещивала пальцы и с облегчением вздыхала, когда Алинка клала трубку и ничего не сказав, набирала следующий номер. Я слушала каждое ее слово и пыталась услышать, ЧТО говорят на другом конце провода.
- Оксан?
- Что? – этот момент был длиннее вечности.
- Она была в розовой рубашке?
- …да.
- а брюки?
- …розовые… - у меня уже не было мыслей, никаких.
- О, слава богу. Это не она. Оксан, да успокойся ты. У этой девушки ногти короткие и не накрашены. А на ногах полосочки какие-то.
Я больше не могла думать и говорить. Все в густом тумане, голова кружиться. Она вчера отрезала ногти. Боже мой, не может этого быть. Этого не должно быть.

В этом момент, хотя, может это был не момент, а целый час, позвонила Люська. Они едут в морг на опознание. Алинка осталась у меня. Всю ночь мы говорили о Юльке так, как будто она уехала, но скоро вернется. Мы вспоминали все истории, которые приключались с нами, все, что она любит, как будто не поверив во все, что случилось.

Утром нужно было идти к Люське. По дороге мы не разговаривали. Около Люськиного дома было много людей, друзья, родственники, знакомые, уличные сплетницы. Увидев этих людей, я начинала понимать, что это не сон. Из дома вышла Люська, мы обнялись и больше уже не сдерживали слез. Мы плакали все вместе несколько часов, плакали так, как будто больше ничего нет и не будет никогда.
- Пойдем к ней.
- Я… я не могу.
Но я встала и пошла. В комнате было холодно и темно. Юлька лежала, будто просто спит. Только цвет ее лица был неестественным, синеватым, а на шее и лице виднелись синяки и царапины, которые Люська замазала тональным кремом.

Я подошла к ней и взяла ее за руку. В последний раз. Ее рука была холодной, словно камень. Тогда, только тогда я поняла, что она не жива, и живой уже не будет. Я больше не могла говорить. Я только плакала каждую минуту своей жизни.

Вечером собрались наши друзья. Мы хотели посвятить этот вечер ей. На столе стоял бокал и для нее. Но он остался полным. Я не разговаривала. Сказала только, когда кто-то спросил, что не прощу никогда себе этого.

Ведь это я была виновата в ее смерти. Если бы не потратила те деньги, если бы проводила ее домой…

На следующий день были похороны. Небо было необыкновенно чистым и голубым, ни единого облачка. С тех пор, когда вижу такое небо, мне становится не по себе. Утром мне нужно было заехать в университет, на экзамен в который я не пошла, и забрать документы и заехать в другой университет, экзамены в который были раньше, и я поступила. Только в приемной комиссии я была с букетом из четырех цветков.

Что было с Юлиной мамой мало поддается описанию. Я думаю, это понятно без слов.

На похоронах было невероятно много людей. Я знала, что Юльку любили многие, но и подумать не могла, что у нее было столько друзей. Когда я увидела ее в свадебном платье, я…

Я уже не могла плакать. Больше не было слез. Юлечка, скажи, что все хорошо! Юля! Юля! Пожалуйста, вернись! Поговори со мной. Прошу тебя! Улыбнись… Я так люблю твою улыбку. Я люблю тебя, Юлёк! Ты самая лучшая. Таких, как ты, больше нет. Я боюсь, Юль.

Прости меня. Я не забуду тебя никогда. За что тебе все это? Твое тело теперь в земле, но я чувствую твое присутствие рядом сейчас…

Мне все было теперь неважно. Я только плакала. Конечно, тогда в 17 лет я не могла осознать, ЧТО произошло. Юльке было 18 лет. Вот так умереть в 18 лет… как можно понять это? Никак. Я не верю в это и сейчас.

Той ночью на нее напал абсолютный отморозок, который сбежал то ли из армии, то ли из тюрьмы. Он отвез ее на кладбище. Подробности я не буду описывать. Это очень страшно… Я знаю, что ее последними словами было: “убей меня”. Утром ее нашел дворник.
Я и сейчас не разрешаю никому прикасаться к своей шее.

Потом были допросы и расспросы и т.д. Следователь допрашивал меня 5(!) часов. Обо всем, вплоть до цвета ее белья, все мельчайшие подробности. Все, с первой минуты нашего знакомства до последней минуты того рокового вечера. Мы с Люськой договорились сказать, что она не курила. Но разве это было хоть чуть-чуть важно… конечно, нет.

У этого отморозка нашли коллекцию женских украшений, в которой были розовые пластмассовые сережки и розовое кольцо со стразами.

Я никого не ненавидела так, как его. Ему дали только 12 лет. Всего лишь 12 лет. А никто не вернет дочек в эти семьи, никто не вернет ее мне… Никогда!

Мы стали дружить с Люськой. Все время проводили вдвоем, хотя раньше общались очень мало. Мы держались, потому что были друг у друга. Вместе нам казалось, что жизнь еще возможна. Мы говорили друг другу, что нужно жить дальше, что нужно верить, но я сомневалась и знала, что Люська сомневается тоже.

Люська носила Юлькины вещи в память о ней, об этом попросила Юлькина мама. Однажды мы были на улице, и я очень замерзла, а Люська дала мне Юлькино пальто. Оно было таким теплым и уютным, мне показалось, что Она обнимает и греет меня своим теплом. Я почувствовала ее присутствие рядом.

Я продолжала винить себе еще не один год. Думала, а что если… а если бы я…

Я очень люблю розовый цвет. 70% моего гардероба самых разных оттенков розового. Это память о ней, одна из возможностей еще раз сказать ей прости. Поступив в университет, я получила возможность не думать о случившемся каждую минуту своей жизни. Я училась на пятерки, танцевала, снова начала рисовать, участвовала в соревнованиях, осенних дебютах и всех других выступлениях факультета, занялась фитнесом. Я делала все, лишь бы проводить наедине с собой как можно меньше времени. Я себя ненавидела.

На моем столе стояла стеклянная рамка с ее фотографией. Когда рамка разбилась, я поняла, что пора отпустить ее, попробовать простить себя. Фотографию я убрала в альбом.

Вот уже пять лет, когда я ложусь спать, желаю Юле спокойной ночи, а просыпаясь, говорю ей доброе утро. Я прошу помощи у нее, если помощь мне нужна. И Юлёк мне помогает. Всегда. Я знаю, что она всегда рядом.

Почему пишу это сейчас? Потому что хочу начать новый год с нового чистого листа без сносок и заметок на полях. Я хочу ее отпустить. Я хочу вспоминать без боли и сожаления, без чувства вины и мыслей, а что если бы я…

Сами во всем виноваты, возможно, скажете вы. Я знаю. Но имеет ли это сейчас какой-то смысл? Имеет ли значение? Нет.

Это одно из ее стихотворений, которое навсегда написано там, где теперь ее дом.

Мы не можем судьбу изменить,
Как не можем по небу летать.
Мы совсем не умеем мечтать,
Не умеем, как нравиться, жить.

Мы пытаемся вечно бежать
От того, что нас ждет впереди,
От того, что уже позади,
От того, что не можем понять…