Доченька

Какие они все же разные наши дети!
Мои давно уже выросли. Но все равно часто в голову приходят воспоминания о времени, когда детки были маленькими. Мы все в свое время мечтаем, о том , что дети наши вырастут. И лишь когда это время приходит и дети уже взрослые и у них самих уже дети, ты начинаешь думать о тех трудных временах, как о самых счастливых.

Так... когда нас привезли из роддома...
Мне было девятнадцать. Младенцев до того времени вблизи я никогда не видела. Нет, я видела их конечно на улице, завернутых в одеяльце. На руках у родителей или в колясках. Но таких!!! голеньких, да еще с пластырем на пупке!

В те времена нам приносили детей только на время кормления и тоже в пеленках. Приносили минут на двадцать и снова до следующего кормления. Дочка моя родилась семимесячной. Врач, правда, сказала, что у нее все нормально и что с моим узким тазом мне радоваться нужно, иначе бы не разродилась. Так прямо и сказала.

Но вот дома мы развернули наше чудо. Мне моя дочка понравилась. Сейчас я понимаю, скольких усилий стоило моей маме ничего не сказать. Вернее, я это поняла уже тогда, когда сын родился. Он был нормальным младенцем, какие на картинках бывают.
Но тогда, я повторяю, мне моя доченька очень понравилась. Она была длинненькая и очень худенькая. Ну и что? Разве я не такая? Или ее отец? Он тоже очень высокий и худой. В кого же младенцу пухлым быть?

Нас навестила патронажная медсестра, кажется, это так называлось. Когда новорожденных навещают медсестры из детской консультации. Пришла она не в очень подходящий момент. Я меняла малышке пеленки. Что бывают дети, которые не плачут при этой процедуре, я тоже тогда не знала. Сестра долго раздевалась и мыла руки, а когда вошла в комнату и увидела мою кричащую дочурку, она остановилась. И пару минут стояла и смотрела, ничего не говоря. А потом так же молча, выскочила в коридор, одевалась она гораздо быстрее, чем раздевалась. Только дверь хлопнула. Я отнесла странное поведение медсестры к ее личными проблемам и продолжала заниматься малышкой.

Оказывается медсестра таких детей еще не видела и испугавшись убежала за детским врачом. Когда пришла врач, доченька моя мирно спала, пеленки были сухие, и плакать причины не было. Мне потом уже объяснили, что же так напугало слабонервную медсестру. Длинные и очень худые ручки и ножки. Моя доченька была похожа на паучишку. Ну а кричащие паучишки, картина не для слабонервных. Я же долгое время считала, что именно так должны выглядеть новорожденные младенцы.
Малышка росла и выправлялась, когда ей было три месяца, я оставила ее у бабушки.
Мою дочку почти до трех лет воспитывала бабушка, моя мама. Она ни за что не хотела, чтобы я брала академический отпуск и отставала от своего мужа. Мы учились с ним на одном курсе. Я была тогда слишком молода и согласилась, приняла решение своих родителей с благодарностью. Мама относилась к малышке так трепетно-нежно, что доченька моя от того, что ее оставили у бабушки ничего не потеряла. Потеряла, наверное, я. Мы видела свою доченьку только по выходным, а целую неделю она была внучкой. Кроме родителей в квартире жил еще и мой с семьей. У брата тоже была дочка и всего на восемь месяцев старше моей. Это сейчас "всего". А когда привезли нас с дочкой из роддома, мне эта разница в восемь месяцев казалась огромной.

Позже, наблюдая за сестренками, я поражалась насколько разные у них характеры. Если племянница начинала не вовремя шалить и не хотела понимать уговоров взрослых, ей иной раз и шлепок по мягкому месту доставался. Моей же чадушке достаточно было строго сказать, и она прекращала хулиганить. Мало того, если получалось не в меру строго. На глазки моментально слезки накатывались.

Чем старше становились девочки, тем меньше была заметна разница в возрасте, и тем сильнее они отличались по характеру.
Долгое время любимой игрушкой сестренок был деревянный конструктор. Из него можно было строить не только дома, но и улицы. Даже деревья на тех улицах посадить. Когда я покупала его, конечно, надеялась, что понравится, но на такой успех не рассчитывала. Девочки могли часами строить и перестраивать. Взрослые предсказывали им будущее архитекторов.
Мне вспомнился такой забавный случай. Они играют, я сижу рядом наблюдаю. Мое чудо старательно строит дом в два этажа. Подготовила для своего строительства нужные кубики. У сестренки строить получается быстрее, она уже несколько построила, для следующего не хватает крыши. Поискав и не найдя, она умыкает из под носа младшей, приготовленную крышу. Та сначала не заметила, потом начала искать. Увидела, что крыша уплыла к сестре. Пробует вернуть, не получается. Восемь месяцев в том возрасте ощутимы. Она выказать свою обиду не может, слов не хватает.

Я едва успеваю схватить ее, вырывается:
- Пусти!!!
- Куда?
- Кушу!
- Кого?
- Ксану!
Мне смешно было, но я старательно сохраняя серьезность, взялась за разрешение конфликта. Справедливость была восстановлена. Обе стороны получили одинаковое количество деталей. Игра продолжалась. Кстати делить кубики в начале игры, стало своеобразным ритуалом. Им даже нравилось.
Когда слов еще не хватает, а высказаться уже хочется. Ребенок готов использовать другие свои возможности, вплоть до "укушу Оксану".

Еще один случай, когда ей слов не хватило. Мы в подъезде, поднимаемся на наш этаж и вдруг - кошка! Моя доченька видит кошку так близко первый раз. По картинкам и игрушкам этот зверь ей знаком. Но вот так! Рядом и живая!!!
- Киса?- она узнала! но сомневается. Ее глазенки вопросительно смотрят на меня.
- Киса - подтверждаю я догадку своей умницы.
Что же тут началось! Она ходила вокруг кошки кругами. Кошка, польщенная таким вниманием, подняла хвост трубой и пыталась потереться о маленькую исследовательницу.
Дочка заглядывала кошке в глаза, осмелилась даже пальчиком дотронуться до хвоста. Чувства переполняли ее а слов не хватало!
- Киса! дык-дык-дык! Киса! дык-дык-дык-дык!!! - безудержный восторг.

Бабушка и дедушка проявляли постоянную заботу. Если мой отец видел, как я наблюдаю, за попытками дочки залезть куда-нибудь, то доставалось, как правило, мне и сразу.
- Ты почему за ребенком не смотришь!
- Я смотрю, я слежу, пусть попробует! пусть учится.
- Не выдумывай, хочешь, чтобы ребенок упал???
Конечно, я не хотела, но не всегда взрослый оказывается рядом. А детское любопытство при них всегда. Мое мнение было - научить и не бояться. Но авторитет деда был непоколебим!
- Лена, слезай, упадешь!

Эта фраза звучала настолько часто, что девчушка выучила ее. Однажды гуляли мы на улице, я отвлеклась и не сразу поняла о чем она. Доченька стояла, высоко задрав головку, смотрела в небо и повторяла снова и снова:
- Гуля, слезай, упадешь!
Я проследила за ее взглядом, на карнизе крыши сидел голубь. Моя девочка беспокоилась за него.
Влияние деда сказывалось. Мы смеялись, когда дочка получив яблоко от моей подруги, внимательно осмотрела его и спросила, хорошо ли оно вымыто. И только получив положительный ответ начала есть.

После института мы поехали по распределению в Сибирь. Любимым занятием дочки было пойти погулять. И не просто погулять.
- Мама, пойдем, туда, где я еще не была!
Папа ее часто уезжал по работе, а мы вдвоем ходили, туда, где еще не были. Условия жизни в Сибири были очень низкие.
Как молодые специалисты, мы получили "квартиру". Комната с печкой. Домишко был старый. Половик, постеленный после мытья, примерзал к полу. Из окон дуло. Не помогало никакое утепление и заклеивание. Садика не было. Вернее он был, но места в нем не хватало.

Мне приходилось вставать очень рано, быстро топить печь, варить кашу. Потом я поднимала дочку, кормила ее, мы одевались и шли пять километров пешком на работу. Зимой, когда был снег, брали с собой санки. Я бежала и тянула их за собой, мне было тепло. Но чтобы не замерзла дочка, я заставляла ее идти пешком какое-то время, потом снова везла. Так перебежками, часто замерзшие мы приходили ко мне на работу, и пили чай. Пятилетняя девочка вынуждена была "работать" со мной. Она рисовала, раскрашивала. Играла с куклой. А когда наступало время обеда, мы грели на плитке кашу, сваренную утром, и обедали. После обеда я укладывала ее спать в ящик из-под инклинометра. Стелила ей мою куртку, сверху закрывала, купленным специально "для работы" одеялом.

После работы опять длинная дорога обратно, поход по магазинам. Мы добирались до дома. Посадив дочку на диван, прямо в шубке и валенках и укрыв сверху подушками и одеялами ( в доме была минусовая температура) я уходила в "углярку". Так назывался полуразвалившийся сарай, в который прежние хозяева привозили уголь. Уголь привозили только раз в год, ранней весной. Мы приехали на работу в августе. Своего угля у нас не было. Щедрый жест начальника в сторону углярки, когда он показывал нам нашу "квартиру":
- Уголь там еще есть, вам хватит! - мы, наивные приняли за правду. Кому когда-нибудь приходилось топить печку углем, знает, что пыль не горит. Горят только кусочки. Со временем уголь превращается в пыль. Я говорю о буром угле, каменный покрепче. С углем мы, родившиеся в городе и прожившие в благоустроенных городских квартирах всю свою сознательную жизнь, дела никогда не имели и поверили.
Итак, я брала два ведра и шла в углярку. Света там не было и сидя на корточках, я на ощупь выискивала в угольной пыли кусочки угля. Больших там не было, а наполнить два ведра камешками размером 1-3 сантиметра было не так просто, требовало времени. О том, что руки коченели можно не говорить.

Когда я возвращалась, доченька, как правило, уже спала. Ей, конечно, было нелегко в ее возрасте такие расстояния проходить. Я снова топила печку, готовила ужин. Комнатка была не большая. Нагревалась быстро. Можно было раздевать мою девочку. Она просыпалась, мы ужинали, играли, каждый день читали книги и ложились спать.

Так проходили наши дни, когда папа был неделю в заезде. Специфика работы геофизиков-полевиков.
Летом было веселее. Летние дни длинные. Мы даже умудрились посадить огород. Правда, воду для полива приходилось носить с речки. Но молодым все по силам. В целях экономии воды в жаркие летние дни дочка лишь в "люди" одевала платьице. Около дома бегала в одних трусишках, и каждое лето покрывалась очень ровным темным загаром. Купаться мы с ней ходили на речку. Вода в горной речке была холоднющая, соседские бабки пророчили нам болезни. А мы наоборот закалялись и были здоровы. Летом все расстояние до работы приходилось идти пешком. Малышка жаловалась: "Ножки устали, ножки больно". Выхода у меня не было, и я рассказывала ей о том, что раз больно, это признак того, что ножки крепкими становятся. Хорошо, что она мне верила.

Я вспоминаю о тех годах нашей жизни и мне трудно сейчас представить, как же это мы справились и вообще выжили?
Мы прожили в этой "квартире" почти два года. Потом нам дали другую, в новом доме, недалеко от работы. А потом и место в садике нашлось. Последние полгода перед школой дочка походила в садик. Ей там нравилось.

Мне было интересно, что мой ребенок начал получать информацию со стороны, не от меня. Она рассказывала мне, делилась этой информацией и наблюдала за моей реакцией. Так ли это на самом деле? Правда ли то, что им рассказали? Видимо сказывалось, то, что до сих пор она была домашним ребенком и информацию об окружающем мире получала в основном от нас.
Мне вспоминается сказочный зимний вечер. Мы идем с доченькой по улице и смотрим на звездное небо.
- Мама, ты не думай, что луна маленькая! Луна большая, она просто далеко, поэтому кажется маленькой - начинает делиться, полученной информацией дочка.
- Ага - соглашаюсь я.
- Она такая большая, что по ней ходить можно! - заявляет моя спутница и смотрит на меня.
Видимо, то, что она узнала в садике, ей самой кажется невероятным и она готова к опровержению с моей стороны. Но я соглашаюсь, а она добавляет:
- Да по ней даже ходить можно... особенно, когда она круглая!

Я часто жалею, что не записывала высказывания своих детей. Ругаю, что занятая бытовыми проблемами, работой, карьерой, не вела дневника. Сейчас у меня есть только то, что сохранилось в памяти. А жаль!