Если бы я была парнем.Глава 7-ая.

В тюрьме плохо пахло и неважно кормили. Я курила сигарету за сигаретой, пытаясь мысленно обрисовать свои перспективы. Я понимала, что, если обнаружится подлог моих документов, испанское место заключения запомнится мне надолго. Мне дали возможность сообщить обо всем маме, которая забрала к себе сына. Она плакала в трубку, а я все обещала купить ей наконец пальму, уверяла, что все будет хорошо, что я справлюсь... В конце концов я сама себе поверила и стала ждать, что будет.

Общество здесь было разношерстное. Я успела познакомиться с Сильвией – это была веселая черноволосая девушка с Аргентины, которая попала сюда за отравление своего бойфренда, после того, как он не захотел признать их ребенка. Сильвия прочитала книжку по токсикологии, училась на первом курсе юридического и искренне считала, что эти знания уберегут ее от следствия. Однако наказание последовало за преступлением. Я понимала ее и жалела по-женски, по-матерински.

За завтраком мне вдруг стало плохо. Я честно пыталась впихнуть в себя чечевичную кашу и айвовый компот, но вдруг закашлялась, прикрыв рот рукой, а когда меня хлопнули по спине, обнаружила кровь на руке. Медицинской помощи здесь не ожидалось, поэтому все, что я могла сделать, - это наблюдать за собой и надеяться, что ничего серьезного.

На следующий день ко мне пришел Соломон. Я приоделась, как могла, но все равно чувствовала себя жалкой и уродливой. Мой верный арт-дизайнер обещал нанять мне лучшего адвоката. Я сказала ему, что ценю это, особенно после того, как мы перестали общаться.

Странное чувство терзало меня – это было чувство вины, чувство неудовлетворения своей жизнью, чувство недовольства всем, начиная от своих длинных ногтей до своего диплома филолога романской группы языков. Я точно знала, в какой момент моя жизнь пошла не так. Но я всегда ценила в себе и других такие качества, как адекватность, объективность и осознанность. Сейчас уже поздно впадать в меланхолию, задумываться о смысле бытия и жалеть свою ухоженную шкуру. Я вспомнила подругу, которая в свое время повторила мой путь. В памяти моментально всплыло воспоминание.

Мы сидим на ее кухне, пьем кофе с коньяком, она утирает кокаиновые сопли, зная, что завтра ее заберут и обязательно упрячут на долгие годы. Она кричит, как же ненавидит этого парализованного депутата, который испортил ей всю жизнь. Мне и противно от этого эгоизма, и жалко. Я прошу ее успокоиться, метаюсь в организации ей места, где спрятаться, но она не хочет, она ничего не хочет, и свободы не хочет, и жизни не хочет. Я сама пускаюсь в рефлексию, истерю, и говорю, говорю, говорю... А она вдруг успокаивается, рукой останавливает меня и заявляет: «Спасибо тебе, Альма, за все. Тебя неспроста так зовут.* Но это все семантика, понимаешь, просто слова. Нет смысла скрываться – меня найдут. Я заслужила это. Я преступница, как и ты. Просто ты умнее».

Так вот, ни черта я не умнее.


*На испанском Альма (Alma) – душа.