Не наши с тобой коты

Точно.

Вы, кстати, поклонница интеллектуализма. Вы хотите формул как и полагается в миру. А я не люблю мир, я люблю жизнь.
Отвечаю чётко и понятно, и если вас будут мои ответы раздражать, то это только потому, чтоя не могу изменить своим чувства, да и вы не хотели бы, чтоб я перестала быть собой, точно так же, как я не хочу, чтоб вы изменились, иначе всё будет тривиально плоским и однозначным, речи умолкнут и будут громкие нескончаемые аплодисменты в честь одной единственно верной идеи.
Я не знаю ничего страшней чёткости и понятности. Почему? Потому что жизнь, повторю ЖИЗНЬ, необыкновенно сложна. Для меня и Бог – ЖИЗНЬ. Бог не заповеди, но ЖИЗНЬ. Он и Сам Себя называет: «Я есмь Свет и Жизнь». И вот что говорят о Нём, то есть и о Жизни, произведения тех, кто свою судьбу положили на познание Бога-Жизни. Ареопагитики, V век: О Боге нельзя ничего сказать утвердительно, ибо всякое утверждение частично… во всяком утверждении исключается иное, полагается некий предел… Бог есть выше всякого определения и утверждения… не имеет ни очертания, ни формы, ни качества, ни количества, ни объёма… Он выше всех умозрительных имён и определений. Он не есть ни сила, ни цвет, ни жизнь, ни время, ни знание, ни истина… путь к Нему лежит через мрак неведения. Истинное познание – это познание без слов и понятий. В этом мраке смолкает ум и мудрость, слова пресекаются, чтоб слышать неизреченные глаголы.
Я недаром привела ссылку, что Бог не есть и Жизнь, будучи самой подлинной Жизнью. Потому что путь мышления к Нему не боится противоречий, неясностей и нечёткости. Без противоречий пытается строить свой мир человек. Всё тёмное он отбрасывает и идёт к некому цивилизованному гуманистическому свету в лице своих лидеров. Ясно и просто говорил Сталин, Гитлер, Мао Цзэдун. Формула, слоган, ясные и понятные, стали высшим образцом должного мышления. Но пока формулы и слоганы создали только гаджеты, рекламу и атомные бомбы. И мы, гордясь своими мыслительными, покоряющими мир успехами, не замечаем, что нас рождает со всем нашим интеллектом Жизнь, бесформенная и кровавая, рождает из какой-то неопределимой, нечёткой и непонятной Тьмы или из Света, превышающего всякое зрение. И этой Тьмы хватает, чтоб произвести на свет нас и всех Путиных, Лейбницев, Пифагоров, Ландау, Эйнштейнов, к которым ваш ум склоняется как к тем, кто выражает мысли чёткими ясными формулами.
А родоначальной смутной хаотичной Тьмы вы знать не хотите. Хотя она вас породила и в свой час заберёт в себя. И там бессильны будут чёткие и понятные знания формул. Раз вы знать не хотели путанной Тьмы, отвергали всё, что пытались другие сказать о Ней корявым неясным языком, ибо иным языком о Ней сказать нельзя, - то не сможете в ней пребывать, не сможете, парадокс, пребывать на своей и всех людей подлинной Родине!
И, в конце концов, любовь показывает, чего стоит чёткость, ясность и понятность. Вроде, ум говорит, что этот человек правилен, стабилен, ясен, понятен, а влюбляешься против своих убеждений Бог знает в кого, в неясного и непонятного и – счастлив. А если несчастлив, если сбежишь потом к своей ясности и понятности, то воспоминание об этой неправильной любви потом составляет сокровищницу памяти. Одна любовь – верный путь, а не чёткость и ясность. А любовь – великая путаница, это отрицать сложно. Да и изыскания современных физиков и математиков полны тревоги: формулы приводят не к свету, а к путанице, где бессильна чёткая положительная мысль. В философии есть понятие clare et distincte, ясность и отчётливость. Эта ясность и отчётливость мышления привела к тому, что, желая Света, забыли Тьму, назвав её «иррациональным остатком бытия». Но, стремясь к Свету, не торопятся выносить на Свет очень и очень многое из своих душ, позволяя себе в частном порядке требовать от других быть ясными и понятными, а себе оставляя уголок неясных и непонятных чувствований, называемых якобы интимными и, думаю, самых отрадных и переживаемых глубже всех остальных. Но это так, к слову.
Надо, в общем, забыть Тьму и держаться ясности и отчётливости Света, то есть делать вид, что Тьма – это мшистая ненужная древность, а Свет – это верный путь будущего?
То есть надо продолжать идти по пути первородного греха: знать добро и зло, где зло – это то, что непонятно, а добро – то, что понятно?
То есть произвести над Жизнью, созданной до нас… ну, пусть Богом операцию по расчленению, осудив таким образом Бога, что создал недобрый мир. Расчленить Жизнь и создать из светлых понятных, чётких её остатков мир, которым мы все сейчас и в наших предках якобы наслаждаемся? Уполовинить Жизнь, избегая в неё тёмного, неотчётливого, неясного, и считать, что таким образом создать нечто «доброе», чёткое и отчётливое?
Жизнь неопределима, неясна и непонятна, как джунгли. И всё, созданное от чёткости и понятности, гибнет, потому что лишено, как вырезка мясного филе, жизни.
И надо думать о неясном и непонятном, хаотичном и неотчётливом чаще, чтоб, когда придёт час, они не казались ужасными и чуждыми.
Считать светлую отмель в тёмной реке Вечности тем, что истинно, недальновидно и страшно. По крайней мере мне.

Спасибо.
Мир - это прекращение противодействия...

Нет, я хотела бы умереть.
Я не знала границ в детстве и была в нём счастлива. Потом поднялась стена. Я вижу, что за нею - а пройти не могу.
Лучше бы умереть. Вот, бывают и такие как я. Впрочем, встреться мы на улице, вы бы не предположили во мне таких мыслей. А и я, как знать, может, решила бы, что вы романтическая мечтательная, неприспособленная к жизни особа. Как знать?
Люди - в панцирях.