Про Федота-стрельца

По темной улице, что окружают военный городок, улице с частными домиками, между которыми летом чинно расхаживают куры, зимним вечером бредет группа детей. Улица почти не освещена, единственный фонарь, который виден, висит над крыльцом деревянного домика, крашенного когда-то бордовой краской. Туда и направляются дети, сцепившись руками и осторожно ступая цепочкой поперек темной обледенелой улицы. Улицы, которой не доставалось ни капли света электрических фонарей, понатыканных густо перед пятиэтажками расположенного рядом военного городка. Этот домик с освещенным крыльцом был для детей средоточием всех удовольствий, о которых только и мечтала молодежь военного городка весь год.

Шли на день рождения к Валюшке, девочке не из городка, но принятой в кружок и любимой всеми. Лет десять уже ее именинные вечеринки проходили одинаково, но это детей не смущало: новый год тоже одинаково проходит, разве становится от этого он менее желанным? Приглашала Валюшка всех - даже с теми, кто ругался с ней, объявлялось перемирие. Сколько бы в итоге малышни не набивалось в трехкомнатный домик без ванной, Валина мама никогда не ворчала и не причитала, они с папой просто доставали кладные стульчики, занимали их у соседей, приносили холодные скамьи из сада, и всех усаживали, с улыбкой и щекотками. Однажды в разгар детского пира в дверь постучала женщина, за нею прятались двое ребятишек, а в руках она держала банку импортного какао.

- Татьян, не пойми неправильно... мои ждали, что Валюшка пригласит, ждали, рев подняли. Все дети идут мимо окон, а их не позвали. Пусть поиграют, а то они меня с ума сведут своим нытьем. Вот гостинец, чтоб не с пустыми руками...

- Да ты что! Молодежь, ну ка заходи, раздевайся, пролазь к печке! А ты забери свою какаву! Да не может быть, чтоб вас не позвали! Просто Валя заходила, наверное, когда вас дома не было!

Все три десятка детских душ усаживались вокруг накрытого стола типовых размеров, на стульях, на перевернутых баках, на диване, на спинке дивана вторым ярусом. Меню из года в год было традиционным: варенье, домашние солености, пирожки, и главное блюдо - картофельное пюре с тушенкой, которое мастерски готовил Валин папа. Еда, которую половина присутствующих детей обычной жизни и в рот не брала, на один вечер становилась желаннее любых конфет. Готовилось главное блюдо всегда огромным чаном, так как добавки было не избежать. Папа именинницы, кроме кулинарных талантов, был еще и большой затейник. Когда еще видеомагнитофоны были редкостью, он умудрился собрать из хлеборезки и радио что-то подобное, и даже раздобыл где-то видеокассету с мультфильмами, которые мы уже тогда знали наизусть. Когда дети наевшись и набесившись под "Падал прошлогодний снег", падали на раскладной диван, наступало время "Федота-стрельца". Я тогда ни разу не слышала ее и была уверена в том, что он сам ее придумал. Как тогда говорили, я балдела. За 10 лет мы и сами уже могли ее рассказывать целыми кусками, но нам не надоедало. Особенно всех смешило место про панталоны. Во время звучания сказки за нами начинали подходить родители, поэтому мало кто всегда дослушивал историю Федота до конца.

На следующий год всё повторялось. Мы собирались у подъездов кучками, пересекали военный городок и шли по темной скользкой улице на свет фонаря. Цепочку складывали для утойчивости, которая была мнимой, и все это понимали. Но как же было весело, падая, утянуть за собою всех товарищей, и долго потом делать вид, что пытаешься подняться по попу в сугробе... По дороге малышня хвалилась, сколько они съели пюре с тушенкой в прошлом году, и строили планы по поводу того, сколько они съедят сегодня. К слову сказать, никто из наших родителей не мог приготовить простое блюдо так же вкусно, как мы ели у Валюшки. Там был явно какой-то секрет, но мы не заморачивались.

Летом под яблонями в Валином саду, засыпающими нас червивыми плодами, мы пытались повторить те зимние вечеринки, приносили с собой еду, и по памяти читали друг другу куски "Федота", но магии не было. Эти зимние вечера остались для нас неразгаданными и желанными вплоть до того возраста, когда уже пора присматривать себе мальчика для переноски портфеля.

Всё прекратилось, когда Валина семья получила трешку в новостройке. Далеко, по местным меркам - другой конец города. Для нее это была трагедия - неустроенный, до конца после стройки не убранный район, далеко от всех друзей, которые уже неизвестно, попрутся ли к ней на именины зимним вечером... От новой школы Валя отказалась, она была готова ездить в школу на автобусе, только бы не расставаться с друзьями, и родители ее поняли.

- Мне так там не нравится... если б ты знала. Там, конечно, просторно, и горячая вода, и лифт... - делилась она мне, когда учительница не слышала. - Но я там никого не знаю, дом полупустой еще, и ремонт этот... Ни друзей не приведешь, ни самой к вам не добежать. Я так скучаю, когда никто не приходит в гости... Правда, вид из окна у нас такой, что закачаешься! Даже пруд видно!

Посмотреть на этот вид я пришла к ней однажды майским днем после школы. Мы долго ехали на автобусе . Это сейчас я знаю, что до него всего 4 остановки, тогда же мы старались туда вообще не выбираться, потому что, поверьте, для маленького городка 4 остановки - это расстояние. Потом мы шли несколько кварталов по юлящей между строительной техники тропинке, среди котлованов, куч глины и крипичей, и у меня волосы шевелились от ужаса. Каждый день тут ходить! Валя оборачивалась на меня и глазами вопрошала, не в ужасе ли я. Я была в ужасе, но как ей это показать? ... я бодрилась...

Вид из окна был и правда отменный. Яблочный городок был весь в цвету, на уровне 7-го этажа, где теперь жила моя соседка по парте, ветер носил волны чудного аромата (не смога, как нынче), вдали, за дымчато-розовыми садами и правда блестел своими волнами небольшой пруд. Тот самый, на берегу которого через несколько лет нашу с Валей одноклассницу за два дня до выпускного найдут убитой, но сейчас не об этом. Заценив вид из окна, я присоединилась к Вале, которая помогала папе обивать лоджию деревом. Гостей работать не заставляют, но мне так грустно было, что я была рада что-то делать, и не думать о том, как сделать свою рожу менее кислой.

Балкон лежал в разрухе, кругом были доски, гвозди, утеплитель, со всем этим легко управлялся Валин папа. Не помню, сколько часов прошло, пока он не вспомнил, что детей после школы надо покормить. Метнувшись на кухню и что-то там быстро разогрев, он вернулся на лоджию со сковородой и двумя вилками. Поставил сковороду с картошкой прямо на доски и протянул нам приборы со словами:

- Так, девчонки, ешьте и поскорее. Потому что, если мама придет и увидит, где мы едим, она нас убьет.

Мы улыбнулись и стали есть. Этим мне и были милы эти люди - так просто все было у них. Дни рождения Вали справлялись теперь иначе - только ровесниками, с другим меню и танцами. Как-то мы пытались послушать "Федота", гости (в том числе и новые товарищи Вали, соседи по новостройке) нас не поняли. Почему мне это вспомнилось? Потому что сегодня по ТВ показывали сказку "Про Федота-стрельца". Я стала рассказывать то, о чем написала, Коле, и оно вылилось в слова. А еще я поняла одну вещь: 4 и 5 января я была дома, и много времени провела у своей сестры, которая живет в соседнем с Валей подъезде. Теперь это благоустроеннй район, теперь там есть и магазины, и асфальт, и автобусные остановки. Квартиры там теперь стоят дорого, а пруда из окон не видно за чередой новеньких гаражей. Я почему-то к Вале не зашла... вот просто забыла, что меня что-то с этим, когда-то новым, зданием связывает. Я даже не могу себе объяснить, почему мне не пришла в голову эта мысль - зайти к Вале. Вот такой я хреновый товарищ. "Одноклассники" на мне не наварятся...