Жлоб необыкновенный

Хочешь узнать истинное лицо супруга (супруги) – заведи речь о разводе. Особенно это «лицо» проявляется в период самого развода. И если некоторым участникам экс-пары удается оттяпать от общего имущества половину недвижимости или бизнеса по согласию сторон или по закону, остальным все «нажитое непосильным трудом» приходится делить с кровью и в драке (хорошо, если пополам). Ирина Максименко


Чаще всего при разводе кусок сыра побольше достается жене – оно и понятно: слабый пол, меньше зарабатывает, общие дети. Но к сожалению, лермонтовские времена чести и слова проходят, поэтому нередко встречаются случаи, когда при разделе имущества вчера еще горячо любимый муж забирает не только свое, но и чужое – супругино. Ладно бы, если б речь шла о яхтах и правах на футбольные клубы. Иногда в списке «вернуть» оказываются… прибитые мужской рукой вешалки, платья, подаренные к 8 марта духи (ничего что пустой флакон, пригодится!). Такие мужские «нужды» свидетельствуют не о надобности в «мелочах жизни», а о черте характера: ага, развод – значит, я научу тебя уму-разуму по-полной. Психологи утверждают, что склонные к подобной дележки мужчины «зарождаются» как тип еще в детсадике («отдай, это моя машинка!», «верни мне солдатка, а то я расскажу воспитательнице!»). Некоторые из этого вырастают, но самые «обиженные» продолжают пестить свое эго и в школе, и в армии, и у порога ЗАГСа. Большую роль в «пестицизме» играет мать мальчика (чаще всего одинокая небогатая женщина, воспитывающая его в материальных лишениях и собственной обиде на жизнь). Увы, влюбленной по уши женщине распознать в своем Гудвине жлоба необыкновенного очень трудно. Главная причина такой слепоты – чувство, которое не только лишает зрения, но и превращает ничтожество в Айвенго.

Все на учете
Семейная жизнь – это не только поравну хлеб и постель, но и общий бюджет. Общий для супруг Кисловых (нынче бывших) – это длинный листок учетных записей, примагниченный на холодильнике, на котором ежедневно записывалось: хлеб – столько-то гривен, коммунальные услуги – столько-то, зубная паста и стиральный порошок – столько… В конце истекающего месяца (по-бухгалтерски) Кисловы садились за общий стол и подводили смету расстраченных на «бытовуху» средств. Половину денег выдавал муж (основную свою кассу он держал у мамы), половину расходов покрывала жена (благо, что работала и приносила не меньше мужа). Детей Кисловы не имели. Траты по типу «новогодний стол» или «покупка крестнику по случаю именин подарка» шли отдельной графой. На вопрос жены «а мне нужны новые сапожки» супруг с переживанием отвечал: «нужны –работай дополнительно». Понимая ситуацию, жена налягала на работу и втихомолку прятала свои деньги от мужа под матрац. Следует отметить, что проживала чета на квадратных метрах супруги (из «своего» Кислов имел музыкальный центр и набор отверток), поэтому раз в квартал у Кисловой возникал риторический гневный протест: как же так?, ну ведь я ему стираю, готовлю и, пардон, удовлетворяю естественные потребности – за кухарку, повариху и гейшу мне не доплачивают! Впрочем, гнев быстро усмирялся ответом из раздела народной мудрости: «бачили очі, що купували», поэтому, глотнув очередной раз обиду, Кислова шла на кухну и в очередной раз начинала драить кастрюлю. Продолжалось так недолго – лет 8. Каким-то образом за этот период Кислов «умудрился» за свой счет положить на кухне кафель, вбить пару гвоздей в стену и приобрести на крышу новый шифер. Когда же листок учетной записи в голове у Кисловой зашкалил, она решила расстаться с мужем и - расплатилась за это. Деньгами. Она возместила ему все физические и материальные взносы («ага, я тебе кафель своими руками положил, а теперь им новый муж будет пользоваться?») иначе муж грозился все посрывать и раскурачить.

С мыслями о старости
Виталий и Наташа поженились «по случаю» появления дочери. Жить стали у жены (с тещей и тестем), добытчиком ячейки общества (при отдельном холодильнике и полном раздельном питании – без родителей то бишь) являлся Виталий. Все бы гладко и складно было у молодых, но неспособность жены работать по причине декрета приводила мужа в ярость: «и что – я должен один кормить весь наш выводок?» На 11-м месяце дочери Наташа все-таки устроилась на работу, что существенно облегчило трудовую участь Виталика в общем бюджетном деле. Спустя три года отношения супругов зашли в тупик: муж подозревал, что жена тратит принесенные им деньги не только на детские игрушки и сандалики, но и на косметику для себя любимой. Частые скандалы закончились изгнанием Виталия из дома жены. Собирая вещи, он не потрудился изъять и маленький холодильник (когда-то купленный на заработанные им деньги). Папашу не смущал тот факт, что в этом белом железном ящике хранятся продукты, которые кушает его же дочь («ничего! купите себе новый»). При этом Виталий оставил себе право заботиться о девочке (раз в месяц, все по чеку и только необходимое). По его словам, подобная забота – умная мысль о его же старости. По закону он сможет подать на совершеннолетнюю дочь на алименты, если к этому его обяжет невозможность обеспечивать себя в старости.

Набор открыток «Самарканд»
Студенты-выпускники Олег и Светлана поженились сразу же после получения диплома. Впереди – молодость, большое будущее, а главное – одно большое счастье: одно на двоих. Сразу же после выпуска молодожены отправились в путешествие – в Узбекистан (благо, что были времена Союза, ездить можно было без особых финансовых затрат и таможенных условностей). Именно там ими был приобретен набор открыток «Самарканд», которому позже было суждено стать бракоразводной метафорой. Супружеское счастье было большим, но коротким: спустя год Олег со Светой решили развестись, при этом экс-супруг потребовал от экс-жены вернуть подаренную им настольную лампу, свадебные подарки (набор кофейных чашек из количества 6 штук и комплект постельного белья), а так же… набор открыток «Самарканд» - купленный на общие деньги. Следует отметить, что Светлана, будучи женщиной темпераментной и справедливой, разбила о бампер супружеского счастья и лампу, и чашки. Постельное белье было тщательно разделено пополам (разорвано на две части – и простынь, и пододельник, и наволочки), судьба открыток была более поэтическая – они улетели в окно, веером.

Вместо «пэ-эса»
Многие женщины, прочитав эти истории, узнают себя. Многие мужчины справедливо возмутятся: а бабы что – лучше? Конечно, елозить феминизмом я не собираюсь, но почему-то все чаще (по словам психологов) в эпоху бороздения космических просторов возникают меркантильные жизненные ситуации, когда разойтись красиво – как в море корабли – одному из супругов не позволяет завышенная самооценка собственной жадности. Конечно, чаще всего подобные дележки являются проявлением желания насолить собравшемуся на свободу участнику пары. Иногда в них кроется крылатое стремление «так не доставайся же ты никому», и лишь малый процент имущественных «рэкетиров» (повторюсь – речь не идет о яхтах и правах на футбольные клубы) будут использовать изъятое в новой семейной жизни. Мне известен случай, когда отобранное у жены при разводе обручальное кольцо экс-муж успешно презентовал новой пассии (и та с успехом его носит). Или вот еще – забрав у нерадивой супруги почти новую норковую шубу (купленную в браке пополам), бывший «хасбент» продал ее по-дешевке перекупщикам. На вырученные деньги «бизнесмен» купил себе надувную лодку и новые спиннинги: хоть какая-то польза…

Аркадий Юсупов, адвокат по бракоразводным процессам
Я всегда обращаю внимание моих клиентов на закон – товарищи, чтите, как говорится, кодекс, и у вас не будет проблем при разделе имущества! У нас в стране создан «институт» брачных контрактов, но не все об этом думают накануне свадьбы. Для многих зафиксировать возможные «но» на будущее – значит, признать, что союз будет некрепким и лживым. На Западе миллионы пар доживают до золотой свадьбы и имеют при этом брачные контракты. Это как страховка от несчастного случая: лучше предупредить, чем потом кусать локти.