Белое Безмолвие

Пока я пытаюсь придти в себя и написать отчёт о поездке в Хибины, вам, мои дорогие, прошлогодний рассказ про Эльбрус.
 
Записки доскера-чайника
 
«Дремлет притихший южный поселок,
Новые лыжи и я еще молод.
Скользим по Чегету, спасатель не спит,
В меня тут влетает на борде бандит!
И тогда я взял его за грудки и сказал:
— Досочник!
— Я убью тебя, досочник!
— Я убью тебя, досочник!
— Я убью тебя, досочник!»
(с) Народное творчество[/i]
 
Утро первого дня. Прибытие.
 
Вылетели мы из Москвы в 7 утра, полусонные и с одной-единственной мыслью в голове (по крайней мере, я) – куда нас несёт и нафига вообще... Учитывая, что на доске я толком стоять не умела (скажу прямо, я вообще пыталась на ней стоять всего два раза, и не слишком удачно), ехать катать на Эльбрус, было, мягко говоря, глупостью и наглостью. Но метаться было поздно, мы уже выехали.
Летели на ТУшке, поэтому доску заставили сдать в багаж. Зная, как у нас обычно обращаются с багажом, я очень опасалась, что её сломают, но всё обошлось. Только сильно угваздали чехол, одолженный мною у Винча. Два часа лёта, и мы в Минеральных Водах.
 
Терминал прилёта в МинВодах напоминал небольшой ужасного вида барак только что после бомбёжки (мы тогда ещё не знали, что так выглядят практически все здания в этих местах), где мы мрачно топтались в ожидании багажа. Погода хмурая, солнца нет, холодный ветер, нас ещё немедленно обрадовали, что в горах сошли лавины, и все трассы закрыты (последнее, к счастью, оказалось неправдой, некоторые трассы были действительно закрыты, но далеко не все). Вокруг бродили в огромном количестве местные горцы, наперебой предлагая «падвэзти» до Терскола (от МинВод до базы ехать ещё 4 с лишним часа), всего-то за 500 рублей с носа. Ехать с ними было страшно. Учитывая, что я вообще не люблю горцев и не доверяю им, и знаю их стиль вождения. Особенно усердствовал горец, настырно убеждавший нас поехать с ним на «Мэрсэдэсэ». «Знаем мы твою Военно-Грузинскую хитрость» - вспомнили мы классику, и гордо отказались, объяснив, что на «Мерседесах» мы и в Москве накатались, а в горах больше доверяем отчественной технике.
В итоге мы восьмером погрузились в «Соболь» с весёлым водителем-хохлом и отправились в путь. Огромное количество вооружённой автоматами милиции и указатель «Беслан» на выезде из аэропорта не прибавили нам бодрости духа. Вдруг пришло отчётливое осознание того, что мы на Северном Кавказе и тоскливая мысль «Ну нафига же мы сюда попёрлись» снова начала настойчиво долбиться в мозг. Но отступать было поздно.
Водитель-хохол всю дорогу крыл последними словами «горных баранов», которые действительно ездят как попало, не соблюдая ни малейших правил, хотя сам, справедливости ради надо сказать, был ненамного лучше. Ко всему прочему у него закончилась вода в омывателе, стекло было совершенно чёрное, и посему ехал он практически по приборам. Нам с Машкой, сидевшим впереди, было очень не по себе, особенно когда начались горы, поэтому мы старались не смотреть на дорогу, а любовались видами. Любоваться было чем, потому что всю неделю до нашего приезда не прекращался мощный снегопад, деревья, столбы, дома, всё было покрыто толстым слоем снега, и это было просто безумно красиво. Тем временем, на дороге мелькнул указатель «Грозный – 250 км». Стало ещё тоскливее.
А между тем весёлый водитель – хохол договорился по телефону с каким-то приятелем и радостно сообщил, что сейчас пересадит нас в другую машину. На наше недоумение и возмущение он так же радостно объяснил, что навстречу едет машина с водителем, который живёт в Терсколе, а пассажиров везёт в аэропорт, а сам он (хохол то есть) живёт в МинВодах, и им выгодно «махнуться» пассажирами, чтоб каждый поехал в своём направлении. Определённая логика в его словах присутствовала,  тем не менее эта рокировка большинству пассажиров не очень понравилась. Но мы не успели и глазом моргнуть, как ушлый хохол перегрузил наши вещи в другую машину (из которой вывалилась тройка досочников, пьяных совершенно в готовальню, они никак не могли понять, куда переносят их вещи и зачем они должны пересаживаться  и причитали, что опаздывают в аэропорт. Не знаю, пустили ли их в самолёт в таком состоянии).
 

 
А мы отправились дальше в путь с каким-то местным не то Махмутом, не то Мамедом. Правда, нам повезло – вёл машину он довольно аккуратно, и по крайней мере, у него было чистое стекло, так что он ехал не на ощупь. Зато он непрерывно болтал по телефону на своём местном наречии. «Точняк – он везёт нас в Беслан.» - мрачно думала я. – «Небось, договаривается, почём сдать заложников оптом»...
А ну-ка по-своему не трынди! – не выдержав, рявкнула Машка. – Нам непонятно, что это ты там обсуждаешь.
Водитель недовольно покосился на нас, но переговоры по телефону прекратил.
Чем ближе к Терсколу, тем больше была занесена снегом дорога. Когда до базы оставалась пара километров, машину стало отчаянно заносить, но мы были уже почти у цели.
И наконец показались ворота с надписью «Терскол» (центр активного отдыха, между прочим, хех, насколько активным будет этот самый отдых, мы тогда ещё и не предполагали), и пришло осознание того, что добирались мы не зря. Аккуратный домик турбазы у подножья Чегета (других гор в тот день не было видно из-за снега), в окружении засыпанных снегом голубых елей, сказка, волшебство, невероятный вид с балкона всё на тот же Чегет, воздух, тишина. В этот момент у меня полностью и на все две недели выключилось сознание, что где-то есть какая-то Москва, родственники, друзья, вообще существует какой-то мир вокруг, помимо меня и этих гор. Мысли ушли. Все. Кроме одной – «Я в раю!!!»...
 

 
Вечер первого дня. Нас, досочников, здесь не любят.
 
После ужина всех вновь прибывших собрали в зале для инструктажа. Дед, похожий на гнома, с седой бородой и в смешных чунях, представившийся главным инструктором и по совместительству начальником спасательной службы, начал занудно вещать нам про правила безопасности в горах. «Помните! Горы ошибок не прощают!» - мрачно завывал он, - «Мы каждый день ищем трупы. Ледники, трещины, лавины, камнепад – всё это ждёт вас в горах!» На лицах присутствующих отчётливо читалась крепнущая с каждой секундой решимость ни в какие горы не соваться вообще.
«Но помните!» - продолжал дед, яростно сверкая безумными глазами, - «Главная опасность, которая подстерегает вас в горах – это не лавины и не камнепад. Главная опасность – эти ОТМОРОЖЕННЫЕ ДОСОЧНИКИ!!!»
Все обернулись и стали смотреть на нас с плохо скрываемой ненавистью. Нас, досочников, было всего трое, а их, лыжников – человек шестьдесят. К счастью, бить пока не стали, а то шансов остаться в живых у нас было бы немного.
- Они несутся, не разбирая дороги! – не успокаивался дед, определённо войдя во вкус. – Не смотрят, куда едут. Они в любой момент сшибут вас на ходу и помчатся дальше, даже не заметив! Они свободно могут упустить доску, и вас ей пришибёт! Насмерть! Они фрирайдят где ни попадя, и падают в трещины, а мы потом должны искать тела. Они срывают лавины!
Мы втроём пытались робко возразить, что мы-то – «чайники», и толком не умеем даже стоять на доске, куда уж нам гонять, и тем более фрирайдить, но оправданий никто не слушал.
Затем зловещий гном с плохо скрываемым злорадством сообщил, что инструктора по сноуборду нет и не предвидится, никто нами заниматься не собирается и ответственности за нас нести не будет. Записали в группу фрирайда (то есть самых опытных, которые катаются без тренера, хаха) и отправили восвояси.
 

 
Пришлось брать инициативу в свои руки. Выведав у гоблина-спасателя адреса ближайших инструкторов, мы немедленно отправились их искать. Дед сообщил, что неподалёку, в доме, где живут инструкторы, вроде есть пара тренеров по сноуборду.
– А где этот дом?
– Да выйдете из корпуса и там, направо, - неопределённо махнул он рукой.
Мы вышли за дверь. Вокруг царила непроглядная темень. Направо путь вёл прямиком в лесок. Мы с некоторым сомнением переглянулись, но пошли, стараясь не терять узенькой протоптанной тропинки, потому что стоило с неё сойти, как тут же проваливались по в сугроб по колено. Так мы уныло брели в неизвестном направлении минут десять.
Мой новый друг-сноубордист по имени Андрей (мы, кстати, отправились вдвоём, потому что третий досочник нас к тому времени покинул под каким-то предлогом), вдруг остановился как вкопанный и обернулся.
- А помнишь, что говорил дед? – неуверенно спросил он.
- Что? – откликнулась я, пытаясь выбраться из сугроба, увязнув в пятнадцатый раз. Всё-таки тропинка была очень узкая.
- Ну, что тут по ночам... того, опасно... не надо шариться...
- Блять, точно говорил. А где мы вообще находимся? И где этот чёртов дом?..
- Понятия не имею...
Итак, мы находились в лесу, в полной темноте, в неизвестном месте, не зная, куда нам идти и как выбираться, глухой ночью где-то в горах Северного Кавказа, в полном одиночестве. Всё складывалось просто отлично.
И тут за спиной зловеще послышался скрип снега. За нами шли...
 
Ладно, я не буду сгущать краски и выдумывать, будто на нас напали. Это был всего-навсего один из инструкторов  турбазы, он и вывел нас из проклятого леса прямо к дому, который мы искали. Только вот тренеров, обещанных дедом, там не оказалось, оба были в отъезде. Мы было впали в отчаяние. Но тут нам встретилась Наташа.
 
Практически ночь первого дня. Добрый человек из Сезуана
 
Это был первый случай общения с местными жителями. Впоследствии мы перестали удивляться их отзывчивости и постоянному желанию помочь. Но в этот первый раз Наташа нас поразила. Полночи она бродила с нами по посёлку от дома к дому. Выяснилось, что рекомендованных гномом инструкторов нет в Терсколе, и она куда-то звонила, искала других, потом шла с нами по новому адресу. Мы лазили по пояс в сугробах («по короткой дороге»), падали, нагребли полные ботинки снега, но так никого и не нашли. Тем временем мы стали замечать за собой некоторые странности. Мы совершенно отчётливо тормозили, не могли ни запомнить, ни записать правильно адреса и телефоны и даже говорить стали как-то с трудом. «Это ничего!» - подбодрила нас Наташа, - «Так и должно быть. Кислородное голодание. Пока не адаптируетесь, так и будете тормозить несколько дней. Знаете, почему говорят, типа – «тупой, с гор спустился»? Здесь воздух разреженный (Терскол находится на высоте 2000 м над уровнем моря). Я когда с гор спускаюсь, ничего не соображаю некоторое время и не помню ничего».
Это радовало. Мы тут же стали буквально просто физически ощущать, как клетки мозга умирают от кислородного голодания одна за другой. А ещё мы поняли, что в здешних местах типичное обозначение тупого – «из Москвы приехал».
-Ничего! - сказала Наташа, - Привыкнете.
 
Продолжение следует!!!