К вопросу о гендерных статусах, или Страшный сон на "MJ" (художественное исследование)

Comedy в трёх действиях.

Действующие аватары:

Atonkakom – Великая Куратор
Lux ‒ Злая Фея
Чорный принц – Прима-Любовник
Клариса – Моратор
Айрис – Философиня-Скептик
Pinata – Философиня-Созерцатель
Varvara – Великая Куртизанка
Све-tik – Монахиня-Юлианка
Нэнси – Сетевая Забулдыжка № 1
КейсиПусси – Сетевая Забулдыжка № 2


А также другие добрые аватары «MG»
(Параллели с живыми персонами недопустимы)



«Минуй нас больше всех напастей
И женский гнев, и женская любовь»
Аватар Сергеевич Putking


Действие 1

Вечер. Центральная площадь ЖСС «Юлия». В толпе беззаботно прогуливающихся аватаров снуют менеджеры крича:

- Не проходим мимо! Крем против морщин «Сенситив»! Их есть у меня!
- Леггинсы с сайта «Супер Леди»! Дружно уходим на сайт «Супер Леди»! Там климат мягче, товар дешевле, дамы гламурней и дают плакать себе в жилетку!
- Рассыпчатая прозрачная пудра-пыльца для лица! Хотите быть призрачной красоты?
- Оказываю психоанализ! Кому психоанализ?
- Голливудская улыба, чтоб зубы - как у рыбы!
- Турфирма «Женское щастье» предлагает горящие туры в женское щастье!
- Скраб! Кому скраб! А также и гель для женских тель!

Закутанная в чёрный хитон, из-за портала Личных Обид выходит Lux. На её лице гримаса. Вполголоса она бормочет:
Настал последний час борьбы моей!
Я власть должна принять над «Юлией»!
И продолжает громко:
Юлианки! Я намерена быть избранной в Великие Кураторы.
При мне не будет моральных и прочих дозаторов!

Голоса:
Знаем тебя! Ты хочешь, чтоб все носили уродливые маски и чтоб только у тебя была красивая. Не выйдет! С тех пор, как тебя бросил Чорный принц, тебе, видно, не спится? Нам ты ни к чему. У нас есть Великая Куратор Atonkakom!

Все кричат славу Atonkakom и расступаются.

Улыбаясь, с букетом роз, идёт красивая женщина:
Спасибо за доверие. Я его оправдаю.

Раздаются аплодисменты. Забытая Lux кричит:
Я отомщу! Всем вам конец, конец, конец!
А Чорный принц мне незачем, подлец…

Varvara, обряженная в тунику и ослепляющая прелестями, спрашивает, играя веером и высматривая в толпе мущщин:
Где сегодня какой-нибудь сильный пол:
хоть чижик, если уж не орёл?
Скучно! А тут ещё Lux, дьволица.
От неё морщатся наши лица.

Под всеобщий смех Lux запахивается в свой чёрный хитон и ныряет в проулок меж двух домов, где делает пассы. Находят тучи. Atonkakom вещает:
Близится ночь с непогодой.
Следуйте по домам, юлианки.
Я вас спасу от зла.

Все уходят, восклицая:
Божественная смела!


Действие 2

Центральная площадь ЖСС «Юлия» пустеет. Сумерки и туман окутывают её. Зажигаются фонари. Atonkakom отступает к портику храма Женской Любви, погружает лицо в свой букет и задумчиво говорит:
Который год Создатель женских судеб
мне наводить порядок здесь вверяет.
Я добросовестно несу груз тяжкой ноши,
блюдя достоинство и нравы дев на «Юле».
Я счастлива в своей интимной жизни,
и счастлива общественным признаньем…
Но отчего томится моё сердце?
Иль беды вдруг оно предвосхищает?
Туман тому причиной или морось,
что томно мне в счастливой прежде доле?

Раздаётся шорох. Atonkakom вскрикивает:
Кто здесь? Коль враг - явись, не прячься!
Пусть женщина я, слабая рукою,
но духом я сильна и с злом управлюсь.
Ответственностью я средь женщин славлюсь.

Появляется Чорный принц, поёт любовную песню. Затем откидывает гитару:
Люблю тебя доподлинно уж вечность!
Жестокая! Не преклонишь ты взора
перед страданьем бедного мущщины!

Подслушивающая Lux в ярости бормочет:
Подлец… кошак… Скотина!

Atonkakom спрашивает, прикрываясь букетом:
Зачем ты здесь? Здесь женский сайт. Здесь юлианки
от бед мужского мира отдыхают. Здесь нет страстей,
здесь радость. здесь довольство,
здесь дружество прекрасных женских ликов.

Чорный принц падает на колени:
Ещё здесь – ты. Внемли мольбе безумца!
Любви не скажешь: скройся и утихни.
Она томит и жжёт! Она стенает!
Один лишь поцелуй – и я исчезну.

Atonkakom улыбается.
Наивности во мне не стало
давным-давно… допустим, лет как восемь…
Мужскую страсть ценю я невысоко.
Не изводись мольбами понапрасну.
Иди, прельщай желающих соблазна.
Твой статный облик и твой ум высокий
способны тронуть многих, многих женщин.
Но - не меня…

Чорный принц вскакивает с колен:
О, ты призналась! «Умный и красивый»?
Значит…

С таинственной улыбкой Atonkakom отступает:
Ничто не значит…

Чорный принц:
Один лишь поцелуй!
Я унесу его с собой в могилу!

Подсматривающая Lux в ярости мнёт на груди складки своего хитона:
Ещё вчера меня считал богиней -
сегодня лжёт другой.
Я отомщу… Клянусь!

Их отвлекает шум. Atonkakom, Чорный принц, Lux прячутся. На туманной ночной площади возникают шатающиеся фигуры. Особенно громкий взрыв смеха ночных гуляк заставляет отвориться окна личных профилей, откуда выглядывают аватары. В конце концов под самым большим фонарём показываются две сетевые забулдыжки. В руках у КейсиПусси бутылка вина; Нэнси кружится, помахивая платочком.

КейсиПусси:
Ночь… А мы с тобою здесь,
две дуры, выступаем…

Нэнси:
Кончай стихами…
Всё же славно
мы набрались там, в Клубе чёрных кошек!

КейсиПусси:
Я проиграла там зарплату.
Там эта… как её…
там эта ведьма Lux подпольно
устроила рулетку…

Нэнси кружится, помахивая платком:
И что? Мне скучно…
Но домой не хочется.
Мой профиль далеко, во-первых:
не доберёшься на такси.
А во-вторых, душа стихии хочет!
Я вся такая… Пусик, замутим?

КейсиПусси:
Что «замутим»?
И так слывём дурными.
Мне наша мораторница Клариса
грозит, что если буду аморальной,
то вмиг съаккаунтят.

Нэнси поддевает:
Куда съаккаунтят?
Открой: в какое место?
(И обе ржут на всю площадь)

КейсиПусси заводит частушки:
Я аккаунту дала
вправо,влево, как смогла.
И теперь аккаунт тот
криво ходит пятый год.
Как у нас на «Юлии»
девки-обманулии!!

Нэнси подхватывает:
А как я в одном местечке
целовалася!
А потом в другом местечке
обрыдалася!

Они пляшут, попивая из бутылки, не замечая, что возле них давно стоит в монашеском одеянии Све-tik – Монахиня-Юлианка:
Зачем священные покровы ночи
скверните вы, о, две сестры?
Ночной порой должны мы спать.
Во сне нас корректирует Всевышний.

Нэнси:
Что можешь ты о жизни знать?
Ты здесь ну, как сказать…
Ты, Све-tik, третий лишний…
Или вина давай скорей отпей.
Тогда останешься
и будем - отрываться.

Све-tik:
Нет, не могу, ведь мне по святцам
судьба иная…
Вей же, ветер, вей!
Качай моей судьбы немую вишню!
Решила я духовность обретать,
решила грязь земли оставить…

Нэнси:
Ну, и ступай тогда, святая, ишь ты, мать.
А с Пуськой мы вино счас будем славить.

Но Све-tik не уходит, а остаётся, укоризненно наблюдая.

Нэнси:
Так, говорю, придумать надо нам,
чем бы развлечься с горем пополам.

КейсиПусси:
Ты пьяная, как бешеная крыса.
Нас выставят из «Юлии».
Смотри: сюда идёт Клариса!

Нэнси:
И плевать…

В зелёном платье подходит Клариса, заламывая руки:
Мне дали знать
о безобразиях.
А я – моратор.
Мне, девушки, Великая Куратор
велит порядки наблюдать.

В отдалении за колонной храма Женской Любви Atonkakom шёпотом одобряет:
Клариса, так держать!

Чорный принц:
Что стоит поцелуй мне дать?
Ведь жизнь - как сон.
Сегодня есть, а завтра нету.

Atonkakom, нюхая свой букет роз:
Твои слова за чистую монету
принять легко. Но лет уже немало
с тех пор, как опытной я стала.
Безотносительно к тебе…
ты видишь, мне пора вмешаться…

Чорный принц удерживает её:
Постой, любовь! не время расставаться!

Atonkakom:
Ну, хорошо. Ещё минуту жду.

Lux, наблюдая за парочкой, цедит:
Жди-жди… А я пока беду
на вас всех навлеку большую…

С площади раздаётся смех КейсиПусси:
Подруга, мы впустую
торчим здесь. Надо уходить или играть. Во что?
Ну, в рулетку мы играли – и продулись. В прятки -
играли тоже, но нашли облатки
вместо конфет.
Пинг-понг гоняли.
И в больничку мы играли…

Нэнси:
Опиши всё в личке,
Особенно про эту про больничку,
пусть юлианки посмеются. Но…
сыграем в то, что нам запрещено.
Как будто ты мущщина, ну, а я…

Клариса охает:
Ох, девочки! Нельзя!
Какой мущщина? Правила строги.
Я вас люблю; хотите, поцелую?
Но вот мущщину здесь вы не моги.
Придумали затею вы дурную!

Све-tik, негромко:
В мущщине корень зла.
Беги, беги, душа моя, мущщины!
Я бы с мущщиной не могла…
У них, по слухам, шерсть на спинах…

Atonkakom вскрикивает:
Мущщины, ах!

Окна личных профилей в ближайших домах распахиваются, слышны голоса:
Что-с? Где-с?
Какие-то мущщины?
У нас? На ЖСС?!

Раздаётся грудное контральто спешащей к группе на площади Varvarы:
Мущщины? Дайте их сюда!
Всех их бы съесть!

Слышны шаги, из тумана к фонарю спешат аватары. И с разных направлений - две философини.
Первая из них, западная, Айриc, говорит:
Однако честь всех юлианок под угрозой. Я
должна помочь своим рассудком им избечь
впасть из поэзии в банальнейшую прозу
нелепой сексуальности: она
нам, юлианкам, вовсе не нужна.
Тем более что в новом я труде
теорию развила, что везде
мущщин пора сменить на женщин,
даже в сексе.
Их вывести пора из всех контекстов.
Без них творить мы можем жизнь. Из хромосом.
Пристрастие к мущщинам есть синдром
пещерной древности.

Вторая философиня, восточная, Pinata издали:
Нет, в вашем дискурсе неверности!
Теорией мущщину не понять.
Их эмпирически возможно лишь познать.
Критерий – долгий опыт. Взять меня,
которая – нет дыма без огня -
какой десяток лет мущщин уж изучает
и всё про них доподлиннейше знает.
Я вам скажу, что делать... Я скажу…
Уже я близко… Вот, я подхожу!


Действие 3

Нэнси и КейсиПусси, окружённые аватарами, продолжают чудить.

Нэнси:
Итак, ты, Пусик, пусть мущщина…
иль я… Без разницы,
здесь мы с тобой равны.
Тут главное, что мы с тобой пьяны.
(И обе ржут)
Да-да, пьяны.
И никому притом мы не должны.
А в сердце страсть пылает…
и вообще…

КейсиПусси:
Туда тебя сюда в качель!
Давай же целоваться поскорей,
мой Нэнсик… нет, мой Стас… нет, мой Андрей…
Целуй меня давай и обнимай!
Увидишь: вмиг приблизится к нам рай,
увидишь наслаждения сады,
и в тех садах увидишь ты мечты,
которые, как звёздные коты,
такой неписаной, волшебной красоты,
что шёрсткой излучают райский свет,
ведь невозможного в раю, поверь мне, нет.
Приди ж, красавец, к Пусику скорей!
Приди, мой Нэнсик, Стас, Сергей, Андрей!
(Забулдыжки изображают лесбийские картины)

Клариса, покраснев:
Нельзя так, девочки! Вы что?! С ума сойти…
Нет, вы не можете себя вот так вести.
Так не позволено… Вокруг уже толпа…

Айрис, перебивая:
Рассудим философски. Можно ль спать
мущщине с женщиной? Конечно, можно, да.
Такая в них - природа.
Сочетать
различное стремится Высший Смысл,
суммирует Он разность розных числ.
Но если одинаковы тела,
то не завяжутся – увы - у них дела.
Не будет толку от таких затей;
лишь оскорбленье Промысла путей.
Недаром мудрый Кант отметил, что…

Varvara перебивает, побалтывая на пышной груди ожерельем:
Твой мудрый Кант не Кант, а дед Пихто.
Тут не тела, а души вместе плыть
намерены к эдемским берегам…
Идёмте, юлианки, по домам.
Любви мешать – преступно, доложу.
Короче, я уж точно ухожу.
Тем более мущщин здесь не видать,
а мне с них мзду сегодня надо взять.

Pinata хмыкает:
Порой напрасны умные мозги,
что в ясный день не видят вдруг ни зги.
Тебе я это, Айрис, говорю,
хотя, конечно, я тебя люблю.
Но философии суров закон:
превыше истина, будь друг твой – сам Платон.
А ты в Платонах вряд ли состоишь.
Ты редко мыслишь: чаще ешь и спишь.

Айрис пытается возмущаться, но Pinata, не слушая, оборачивается к Varvarе:
Да и тебе, красавица, скажу,
что стопроцентную несёшь ты лжу.
Одно – мущщин частично принимать,
другое – их глобально знать
не только понизу, но до ядра костей…
Короче, опыт нужен мой, ей-ей,
вот в этом казусе, чтобы пролить…

Подходит взволнованная Atonkakom:
О чём здесь долго говорить?
Идите по домам. Мы дело разрешим…
Ко мне, мой Чорный принц! Придётся нам тащить
двух забулдыжек нынче на себе…

Чорный принц радостно кидается из портика храма Женской Любви:
Какой пассаж в моей пустой судьбе!
С тобой с восторгом время проведу!
Я твой! лечу к тебе, спешу, бегу, иду!!

Све-tik, потупившись в своём монашеском одеянии:
Зачем мне за соблазном шлют соблазн?
Вино, мущщина… это точно казнь.
В обитель мне бежать бы – не могу.
Стою и стыну, как цветок в снегу…

Аватары собираются вокруг целующихся Нэнси и КейсиПусси. Pinata вновь начинает:
Позвольте всё ж пролить на дело свет.
Или до истины вам дела больше нет?
Ошибку роковую так легко
свершить под видом честных дураков.

За спинами возникает злая фея Lux:
Я ваши игры превращу в реальность, вот!
Устрою всё сейчас наоборот.
Тем более по сути так и есть…
И это будет дивная вам месть!
(Она колдует)

Pinata философствует:
А дело в том, что эти две пьянчужки
отнюдь, признаюсь, не вполне девчушки.
Эмпирика моя мне говорит,
что женский в них единственно лишь вид.
Снимите с них покровы их личин,
и вы узрите чёртовых мущщин!

Све-tik вскрикивает и падает в обморок.

Айрис ехидничает:
Такую чушь порой несёте вы
из вашей в целом мудрой головы!
Ношенья аватаров здесь - закон.
Мущщины… ставлю сто рублей на кон,
что опозориться мы можем навсегда,
коль планам вашим ход реальный дать.

Pinata засучивает рукава:
Проверить просто… ну-тка, все, давай!
Личины с них проклятые снимай!

Все накидываются на забулдыжек сдирать с них маски. Потом расступаются. Lux язвительно насмехается. Под личинами Нэнси и КейсиПусси предстают два пьяных негра.

Клариса:
Я так и знала, предчувствовала… Ужас!! В «Юлии» - мущщины-негры!

Varvara оценивает:
А ничего.

Atonkakom, уронив руку с букетом:
Их надо гнать скорей… Позор!
Прочь! Вам велит Великая Куратор!

Пьяная Нэнси возражает:
У вас апартеид? Расизм?
Сексизм, феминизм, экстремизм?
Подам на «Юлию» в ООН! в гаагский в суд!
Закроют «Юлию», в тюрьму вас упекут!

Atonkakom:
И правда, не политкорректно… Ладно… (вымучивает улыбку) Уважаемые дорогие негры из Африки!

КейсиПусси хихикает:
Мы из США.

Atonkakom:
Да, конечно, простите… Уважаемые негры из Америки...

Нэнси икает:
«Негры» - нельзя. Это прозвище, данное эксплуататорами-плантаторами.

Atonkakom смущённо:
Простите ещё раз. Глубокоуважаемые афроамериканцы! Позвольте вам вручить от имени женщин нашей ЖСС цветы и… поздравить вас с… с вступлением в квоту наших гостей. Потому что мы не смотрим на цвет кожи, на национальность, на образование, на расовые предрассудки, на ориентацию, на конфессиональность, на язык… мовью разбавляем, инглишем… хау ар ю? парле ву франсез? бон жур? аста маньяна? ни хао? Не смотрим мы даже на пол…

Lux:
Сейчас посмотрите на пол:
проверочка на вшивость, так сказать…
(делает колдовские пассы)
Пришла пора всех вас долой сметать,
как пыль, и сор, и прочий хлам с ковра!
Единый человеческий состав
пусть удостоится своих верховных прав!
Мущщиной не были? Извольте-ка побыть!
Умерьте половую вашу прыть!
Нет женщин и мущщин здесь с этих пор -
таков мой, юлианки, приговор!

Налетает ураган; фонари на центральной площади ЖСС «Юлия» раскачиваются и лопаются. Створки окон ближайших домов яростно хлопают, деревья пригибаются до земли; вихри увлекают оборванную листву, обрывки бумаг, сорванные с аватаров части одежд.

Atonkakom просит Чорного принца:
Спаси, герой, защитник, чести муж!
Что ты стоишь, точно объелся груш?

Чорный принц в страхе смотрит на Atonkakom, потом на других. Порыв бури срывает последние маски, и вместо юлианок предстают мужчины. Lux громовым голосом хохочет. Varvara ощупывает своё лицо, вскрикивает басом и убегает. За нею мчат остальные мужчины разных комплекций и возрастов. Рука об руку бегут негр Нэнси и негр КейсиПусси. Айрис оказывается японцем; Клариса – атлетом с чудовищными бицепсами. Pinata – точь-в-точь Лев Толстой. Све-tik, очнувшись, францисканским монахом струит во тьму, лишённая сорванных ураганом одежд.
Остаётся один Чорный принц, от которого пятится, выронив букет, очень красивый мужчина Atonkakom. Ибо Чорный принц оказывается блондинкой в шоколаде.

Буря и ураган продолжаются. Всё летит в тартар под дьявольский хохот Lux, носящейся на метле.