Самый умный кот на свете!

В нашу семью Маркиз попал случайно. Я, будучи еще ребенком, нашла его на улице маленьким котенком и принесла домой. Мама обрадовалась, а папа категорично заявил: «Вечером я приду с работы — чтоб его здесь не было». Обливаясь горькими слезами, я вынесла котенка в подъезд вместе с миской для еды. И каждые 15 мин выглядывала — как он там?! А услышав в подъезде смех каких-то мальчишек и жалобный кошачий писк — выбежала, и забрала его домой. Будь что будет — а «рыжика» не отдам.

Наступил вечер. Папа пришел с работы и, естественно, обнаружил дома котенка. Он наклонился к нему, взял его за шкирку, поднес к лицу, а я запричитала: «это рыжик, ему же больно!» Папа внимательно посмотрел на кота и сказал: «Никакой это не рыжик, это Маркиз!» Мы запрыгали вокруг папы как вокруг елки и даже в ладоши захлопали! Так в нашей семье поселился Маркиз.

И как-то так вышло, что любил он больше всего именно папу. Он ждал его с работы — сидел близко-близко у двери, сунув нос в щелку! Как он угадывал, что тот скоро придет — для меня загадка и сейчас. Но каждый день, во сколько бы, ни пришел папа, Маркиз занимал позицию у двери минут за 10 до его прихода, и терпеливо начинал ждать.
Он ждал, когда папа ляжет на диван, чтоб прийти лечь к нему на грудь, гордо вытянуть переднюю лапу и лежать мурчать. И понимал его кот с полуслова, с полу взгляда. «Подожди, Маркиз, я еще в ванну пойду» — Маркиз сидит у дивана и никогда туда не запрыгнет, пока тот не придет и не позовет его. Наблюдать за этим было смешно! Я думала, что настолько преданными и умными могут быть только собаки. Но нет. Был еще Маркиз.
Он никогда не просил есть, как это обычно проделывают большинство котов, напоминая о себе мяуканьем. Он просто садился близко-близко к своей пустой миске – «копилкой», поднимал гордо голову и ждал, когда на него обратят внимание.
Маркиз никогда не позволял себе даже лапу положить на стол, чтобы на нем ни лежало!

Папа часто наказывал кота. Не бил, а именно ругал. Он понимал его повышенный тон и знал, за что именно его наказывают. И если мы приходили домой, а Маркиз не выбегал, как обычно, нам навстречу, — это могло означать только одно. Маркиз что-то натворил. И только после папиных слов «ладно, Маркиз, выходи!» он выпазил откуда-нибудь из под кровати с опущенными ушами и несчастными виноватыми глазами…

В туалет Маркиз ходил на балкон, где у него стояла какая-та полукруглая миска. Раньше мы сыпали туда песок, потом за его отсутствием (а также нашей ленью его выносить) песок был заменен на обычные бумажки. А потом и их не стало. Но Маркиз все равно усердно «вырывал ямку» и также добросовестно закапывал! Балкон почти всегда был закрыт, поэтому, когда коту «приспичит» он просто подходил к двери, бил лапой по щеколде, на стук кто-нибудь приходил и открывал ему дверь.

Еще одной из его особенностей было — наказывать виноватого. Как он это определял — загадка. Бывало, мы ссорились с мамой, она кричала на меня, я оправдывалась, зная, что в принципе ни в чем не виновата, и вот тогда на мою защиту приходил Маркиз. Во время ее криков он мяукал на нее, а когда она замолкала, аккуратненько подходил и кусал ее за ногу, мол «зря кричишь!»

Маркиз был домашним котом и никогда не ходил на улицу. Только летом, когда у папы был отпуск, свой отпуск праздновал и кот. Почти каждый год мы ездили всей семьей на Украину. Ехал с нами, конечно же, и Маркиз. Для него была наготовлена обычная плетеная корзина, куда он без труда помещался и терпеливо переносил все тяготы переезда. Ехали мы часов 20. За все это время кот один раз ходил в туалет (на поводке), ничего не ел и что самое главное — не ныл, что называется. Больше всего мы нервничали, пересекая границу. Вдруг мяукать начнет или из корзины выпазить. Но нет. Достаточно было папиного наказа — «Маркиз, не высовывайся!» Для своего успокоения мы все-таки накрывали корзину какой-нибудь курткой и ставили между передними сидениями. А приехав, у Маркиза начинался рай. Конечно, гулял он на длинном поводке, но был страшно доволен, ласков, и, кажется, даже улыбался. По крайней мере, глаза у него горели от счастья! В первый же день он вываливался в земле и стал похожим на чертика! Так смешно вспоминать!

Маркиз прожил с нами больше 10 лет. А умер внезапно. Всегда был веселый, резвый, с удовольствием игрался, бегал. А потом вдруг стал грустный, вялый, отказывался от еды и с грустью заглядывал родителям в глаза. Сейчас я даже рада, что в тот страшный день меня не было там. И обо всем я узнала со слов матери по телефону. Маркиз умер на папиных руках. «Я не видела никогда, чтоб он так плакал. Даже не плакал — кричал» — рассказывала мне мама про отца.

И хотя прошло уже семь лет, как его не стало, я помню до сих пор, как сидела одна и тихо плакала. Я вспоминала Маркиза и не могла поверить, что больше его никогда не увижу. Да и сейчас, вспоминая о нем, слезы невольно наворачиваются на глаза. Простите за сентиментальность, но Маркиз был настолько близок всем нам, что с его уходом, казалось, мы потеряли не просто кота, а члена семьи.
Думаю только те, кто когда-то имел домашних питомцев, меня поймет.