Какие они, настоящие тирольцы?

На днях написала статью про Альпы. Рамки статьи на определенную тему позволили лишь вскользь упомянуть о людях, встреченных мною в горах. Я писала о двух молодых парнях. С ними было неожиданно интересно разговаривать. Мои знакомства с молодыми людьми такого возраста (им было около тридцати) ограниченны профессиональными рамками. Обычно я общаюсь только со своими коллегами. Здесь же практически ежевечерние беседы за ужином оказались очень интересными.
Они были совершенно разные, эти два друга: Иоганес - очень веселый, добродушный, но не особо разговорчивый, высокий, крепко сложенный, я так и не узнала, кто он по специальности. Себ - тоже высокий, но худощавый, очень тренированный, выносливый, образованный. Себ недавно окончил университет, его основными предметами в университете были философия и религия. Интереснейший молодой человек, со зрелыми неординарными суждениями. Ему интересно буквально все. Мне было немного странно, и то же время очень приятно видеть его неподдельный интерес к моей стране, к моей прежней жизни. О себе он тоже много рассказывал. Неожиданно открылась общая, близкая нам обоим тема - паломничество. Оказывается, Себ тоже ходил в Сантьяго. Тут уж нас не перебивали. Наши спутники сидели и слушали. А мы вспоминали.
- А помнишь?
- Знаешь, там есть... ты видела?
Ну и все в этом духе. После знакомства с этими ребятами у меня даже как-то представления о молодых немецких ребятах несколько изменилось. Хорошие ребята!
Но решившись написать эту статью, я думала не о них.


В тот день, когда нас захватила гроза на перевале, когда мы мокрые до нитки стучали зубами, нам даже не пришлось стучать в дверь. Она открылась сама.
В двери на уровне глаз было небольшое оконце. Из этого оконца смотрели чьи-то глаза. Мы предстали перед этим взглядом внезапно. Незнакомый нам человек наблюдали за разбушевавшейся погодой. Склон был с другой стороны дома и из далека нас увидеть не было никакой возможности. И вот стоим мы перед дверью, мокрые и грязные, с нас ручьями стекает вода. Смотрим в оконце в двери и не решаемся постучать. Вообще-то заходить в частные дома без приглашения в Европе не принято. И если бы не наше плачевное состояние, мы вряд ли на такое решились бы. Но увидев со склона строение, мы с Себом переглянулись (наши оба спутника немного отстали и были еще далеко), и решили попробовать.
На пороге стояла невысокая молодая женщина. Она жестом пригласила войти. Жительница южного Тироля.

Из Википедии: Тирольцы носят короткие кожаные штаны, чулки и туфли, белую рубашку, жилет, куртку, шляпу с пером, иногда широкий пояс, заменяющий карманы. Женщины носят кофту, сборчатую юбку, корсаж, фартук, наплечные платки.

Женщина была в джинсах и футболке. Ее трудно было бы представить в национальном костюме, описанном в Википедии, в такой обстановке. Нашим глазам представилось следующее:
Очень маленькое, тесное помещение. Справа, прямо у двери печка.

От нее исходило приятное тепло. На плите стояла большая кастрюля. Тут же на плите, в сторонке, сушились дрова. Мы сбросили с плеч рюкзаки.

Они едва уместились в небольшом пространстве рядом с печкой. Другого места просто не было. Вторая комнатка была чуть больше. Скамейка стояла углом, перед ней обеденный стол. Видимо здесь собирается большая семья. Мы неуверенно топтались у входа, с одной стороны - мы были мокрые и грязные, с другой - у входа была печка и мы жадно протягивали к ней руки, пытаясь впитать за эти короткие минуты тепло.

Подошли наши спутники, у входа стало тесно, и хозяйка позвала нас к столу. Мы пили чай и пытались согреться. Не знаю, как мои спутники, а меня просто трясло. Хотелось переодеться в сухое, но порывшись в рюкзаке, поняла, что сухого у меня нет ничего кроме спального мешка. Каким-то чудом, он оказался сухим. Содержимое рюкзака не спасла непромокаемая накидка от дождя. Видимо вода стекала мне за шиворот, другого объяснения не было, подтверждений же сколько угодно.

Приходилось сидеть в мокром. Чай пили долго. Уходить не хотелось. Мы решились спросить, не найдется ли у них для нас местечка. Нам много не нужно, место на сеновале под крышей, защищающей нас от дождя вполне достаточно. Нам бы одежду у печки просушить. Женщина ответила, что она должна переговорить с отцом, который здесь, собственно, и живет.

Когда появился хозяин, я поняла, что в Википедии писали о каких-то других тирольцах. Не было в помине коротких кожаных штанов, хозяин носил обыкновенный рабочий костюм. По запаху мы догадались, что он был в хлеву. Недолгое обсуждение завершилось положительным для нас результатом. Для ночлега нам предложили "новый дом". Моим первым вопросом был вопрос о печке. Тем временем я уже вышла из-за стола и снова стояла у огня, от одежды шел пар. У печки было тепло, и расставаться с ней не хотелось. Меня успокоили - печка там есть.

Дом был действительно новый. Он был построен как второй этаж прямо над хлевом. Вход был со стороны склона. Мы с интересом рассматривали жилище.



Хотя в доме еще никто не жил, там уже стояла мебель. За исключением большого шкафа для посуды в столовой, вся мебель казалась самодельной. На эту мысль наталкивала идентичность материала, из которого она была сделана, и которым были обшиты стены дома. Дом планировался быть полностью благоустроенным. Столовая, спальная комната, кухня. Был туалет и душ. Правда, не было еще горячей воды. Но хозяйка сказала, что электричества и вечером не будет. Свет есть, пока работает движок. После вечерней дойки движок отключают. Женщина показала нам, где взять дрова и затопив печку, оставила нас сушиться. Мы разобрали рюкзаки и завесили дом своей мокрой одеждой.

Вскоре на кухне стало очень тепло. Но это очень нам не мешало, намерзлись мы в тот день основательно.
Снова пили чай и заваривали себе супчики из пакетиков. Мы уже решили, что этих супчиков должно хватить, и что с голоду мы не умрем. Но снова пришла хозяйка и пригласила нас поужинать. Мы с радостью приняли приглашение.

На столе стояла кастрюля с мелкой картошкой, отваренной в кожуре. Домашнее масло большим куском (не меньше килограмма). Видимо его как-то в форме делали, и сверху на этом огромном куске масла было отпечатано изображение эдельвейса. Еще нам предложили жареные кабачки, и свежую редиску. Бидон молока тоже стоял на столе. Хозяйка извинилась, за отсутствие хлеба. Ее муж приедет позже и привезет, но пока нет.

Мы ели и нам казалось, что нет ничего вкуснее этой нехитрой еды. Бывает так, ешь и ощущаешь полезность пищи. Так и было в тот раз. Нам рассказали, что все овощи выращены на крошечном огородике рядом с домом и что все это - био.

Вот это "био" и ощущалось во всех продуктах. Помните рекламу молока от альпийских коров? Вот и мне она вспомнилась. Настолько вкусным было молоко, свежей и крепкой редиска. А уж картошечка с альпийским маслом... В общем, вчетвером, мы с ней расправились.

Казалось, что я усну сразу, едва моя голова коснется подушки. Свет уже отключили. Послышался звук подъехавшего мотоцикла. Вероятно, это и был зять хозяина. Слышались разговоры. Потом они стихли. Как стих и звук удаляющегося мотоцикла. Мои спутники уже давно спали. В небольшое окошко светили звезды. Они были так близко, что захотелось их рассмотреть получше. Нащупав под подушкой мой походный фонарик, завернувшись в одеяло я, стараясь не шуметь, вышла из дома.

Было холодно и очень темно. Это в городе улицы освещаются фонарями, мягкий свет струится из освещенных окон домов. Здесь светили лишь звезды. Небо было черным и вокруг меня было темно, а звезды сияли. Создавалось впечатление нереальности происходящего. Казалось я в небе, рядом со звездами. И лишь восторг и благоговение удерживали меня протянуть к ним руку. Или оттолкнуться и полететь им навстречу. Летать и кружиться вокруг них. Как во сне во время далекого детства. Эти чувства неописуемы. Я ощущала себя один на один с вселенной.

Внезапно мне послышался какой-то звук. Осторожно, почти бесшумно я спустилась с крыльца и обогнув угол дома остановилась в нерешительности. Луна выглянула из-за тучи и неясно осветила силуэт на скамейке перед старым домом.
Огонек сигареты. Наверное, это старик хозяин. Наработался за день, решил покурить перед сном.

И вдруг старик заговорил. Слов мне было не разобрать. Я и не старалась. Вообще положение идиотское. Еще подумает, что подслушиваю. Хотела уйти, но стояла, боялась пошевелиться или пропустить что-то интересное? Наверное, все же второе, я осталась. Внезапно старик начал петь. Он что-то бормотал и пел. Сначала я подумала, что читает молитву. Но пение звучало не как молитва, было в нем что-то лирическое и грустное. Слов я не понимала.

Я неловко пошевелилась, прошуршали камешки у меня под ногами. Огромный пес Пето бросился ко мне, но был остановлен хозяином.

Пришлось выходить, я подошла к хозяину, извинилась, сказала, что не хотела ему мешать. Он показал мне взглядом на скамейку рядом с ним. Я присела. Он снова закурил и начал рассказывать.

Он родился в горах. Этот старый дом принадлежал его отцу. Хлев рядом с домом был гораздо меньше. У родителей было только несколько коров. Он помнит, как мать вручную доила их. Он помнит горы вокруг себя, как помнит себя самого. Учился он не много. Ему не нравилось жить в селении внизу. С отцом он ходил на охоту. Сейчас он на охоту не ходит, но знает, какими тропами бегают по горам газели и горные козлы.

- Вон там, они обычно появляются по утрам, если бы завтра было ясно, ты бы их увидела.Но будет пасмурно, под утро выпадет снег а днем будет дождь.

Старик говорил очень уверенно. И я ни минуты не сомневалась, так и будет. Он знает свои горы.
Вот и сейчас в темноте, он казалось, видит их. Иначе как, можно так уверенно и точно описывать скалы и пропасти, где обычно появляются газели? Или цвет заката? И отсветы заката на ледниках?

Наверное, жилось ему очень одиноко, и он был рад случайному собеседнику или, вернее сказать, слушательнице.
Старик рассказывал об умерших родителях, братьях, уехавших в город. О своей жене, погибшей здесь же в горах. О двух своих дочерях и внуках. Я уже путалась в именах, но продолжала слушать, решив дать старику выговориться.

Несмотря на необразованность и жизнь, проведенную в горах, речь старика была насыщена поэтическими эпитетами.
А может, это было, как раз благодаря жизни наедине с природой. Может быть именно такими темными вечерами, когда рядом нет никого, лишь ты горы и звезды, складываются стихи и возникает желание спеть звездам и горам задушевную песню?

Старик смеялся и рассказывал, что среди жителей гор практически не бывает больных. Он, например, не болел ни разу! Ну, может быть, когда был совсем маленький, но сам он не помнит.
Мне вспомнился ужин, и я подумала, что это вполне возможно. Горный воздух, здоровая пища, постоянные физические нагрузки, минимум негативной информации.

Рано утром, сквозь сон, я слышала звук работающего движка и подумала, что старик доит коров. Так и было.
В старом доме нас ждал завтрак. Хозяин сказал, что уже позавтракал и его ждут дела. Зять его привез вечером хлеб. Внизу в деревне своя пекарня. Все-таки Тироль Австрийская провинция, несмотря на то, что южный Тироль уже территория Италии. Хлеб был не итальянский. Это радовало. Кофе, мед, масло и хлеб. Вкусно необыкновенно. Качество продуктов отменное.
И мне снова подумалось: "Неудивительно, что горцы не болеют".

После завтрака вышли на воздух. Горы за ночь покрылись снегом. Было пасмурно. Моросил дождь.
Старик уже подоил коров, фляги с молоком стояли перед хлевом.

Хозяин хлопотал с телятами. Видимо от холода у телят поднялась температура, и старик делал им уколы.

Подъехавший внук помогал ему. У мальчика получалось не очень ловко, но у него есть время, он научится.




Пето отогнал коров на пастбище и теперь возвращался за телятами.

Свиньи в загоне нетерпеливо ждали своей очереди, напоминая хрюканьем, что их еще не кормили.

Пора было уходить.

Мы поблагодарили радушного хозяина за ночлег и еду. Денег он взял лишь пятую часть, приготовленных нами. Мы намеревались отдать сумму, какую мы платили обычно за ночлег и еду в альпийских хижинах. Но он категорически отказался.
Посовещавшись, мы решили отдать остальные деньги внуку, ему пригодятся.

От дома вниз вела грунтовая дорога. Я шла и оглядывалась.

Хотелось запечатлеть в памяти это гостеприимное место. Я знала, что никогда больше не приду сюда, но и никогда не забуду, как пел в ночи старик. Как его слушателями были горы и звезды и я. Но я там оказалась случайно. И еще я подумала, что ничего в жизни не бывает случайно. Что, действительно, СУДЬБЫ ПИШУТСЯ ОДНОЙ РУКОЙ. И мне было суждено прийти в Альпы, попасть на перевале в грозу и встретить старика. Для чего?

Чтобы узнать, какие они, настоящие тирольцы.