Жанна

Французской монархии более не существовало.
Молодчики, свалившие королевский трон, теперь усиленно и с особым упоением расправлялись с теми, кто по своему рождению был близок к дворянскому, высшему сословию, и впитал с молоком матери те устои и традиции, которые отныне тщательно вытравливались.
Мадам Гильотина пожирала все больше жертв и отдыхала только по ночам, когда благодарные зрители чудовищных спектаклей, мирно спали, набираясь сил перед очередным действом.
Франция утопала в крови...

Пробило полночь, когда в дверь привратницы тюрьмы Консьержери госпожи Губер постучали. - Кто это в такой час? - тихо проговорила она, спускаясь по лестнице, держа свечу. Но стук ее не удивил - сейчас частенько привозили арестантов. - Кого вам? - Это я, Жанна!
Засов лязгнул, открывая тяжелую дверь.
На пороге стояла женщина, закутанная в плащ. Вуаль скрывала ее лицо.
Но свеча, поднесенная госпожой Губер близко к лицу ночной гостьи, показала правоту ее слов. - Мадам де Ламотт! Вы живы? - Если кто узнает, что я в Париже, меня могут убить - ответила женщина, входя. Она откинула вуаль, и привратница без труда узнала свою прежнюю заключенную, Жанну де Ламотт де Валуа, авантюристку и воровку, укравшую то дорогущее королевское ожерелье, из-за чего было столько шумихи. - Я думала, вы мертвы! - воскликнула госпожа Губер, обнимая улыбающуюся Жанну. - Меня только клеймили, моя дорогая госпожа Губер! - Жанна улыбалась своей знаменитой ослепительной улыбкой. - Вы голодны, графиня? - Не откажусь от бокала вина. - Пройдемте-ка наверх.
Обе женщины поднялись по лестнице в скромное жилище, весьма знакомое Жанне по тем временам, когда она, томясь в сырой камере, снискала дружбу семейства Губер.

Графиня присела на старый стул, пока привратница наливала из кувшина вино, и сняла свои перчатки и шляпу - две прядки волос уже поседели. - Но вы в Париже... - привратница еле скрывала свое волнение, и бокал, поданный Жанне, слегка задрожал. - Никому ни слова, прошу вас, - Жанна отпила глоток, - я надеюсь! - Говорят, вас заключили в Сальпетриер. - Я оттуда сбежала! - А потом вы яко бы выбросились из окна лондонской гостиницы! - Это была не я. - Полагаю, вам нужны камешки... - Именно. Понимаете, госпожа Губер, я уезжаю, и боюсь, навсегда. Эти камни я возьму с собой. Если бы не вы, их отняли бы у меня сразу, как схватили. Вы видели, как меня обыскивали! - Куда же вы уезжаете? - Вам я скажу - вы были добры и щедры ко мне, когда я нуждалась в человеческом участии. Мой путь лежит в Россию. Верные мне люди обещали помощь в том, чтобы я не попала в лапы мстителей за королевское семейство, и просто любопытных, да и на глаза нынешней власти мне попадаться не хотелось бы! - Секунду, милая графиня!
Привратница прошла за перегородку, и быстро вышла, держа в руках холщовый мешочек, который опустился на ладошку графини. - Своему старику я говорила, что тут хранится мое шитье, - сказала госпожа Губер, наблюдая, как Жанна рассматривает несколько камешков, вытащенных из мешочка. Камни переливались при свете свечей. Глаза графини де Ламотт блестели. - Когда вы уезжаете? - спросила госпожа Губер. - Сегодня, - ответила Жанна, пряча мешочек на груди. - В условленном месте меня ждет экипаж, и человек с новыми документами для меня. Вы знаете, сейчас отсюда так просто никого не выпускают. - Увы, да! - ответила грустно привратница, - ищейки сразу идут по следу, и находят! Будьте осторожны, графиня, умоляю вас!
Жанна улыбнулась.

Ее улыбку госпожа Губер запомнит надолго, Жанна была единственной заключенной, которая заменила привратнице дочь, которой у нее не было. И сейчас она по матерински провожала графиню в путь, в неизвестность, навсегда.



Император Александр I, заложив руки за спину, несколько раз прошелся по своему рабочему кабинету в Зимнем.
Посмотрел в окно, обвел глазами комнату и, отодвинув кресло, сел за рабочий стол, заваленный бумагами. Явно не работалось, и, судя по несколько нахмуренным бровям, император был внутренне напряжен. Пытаясь вчитаться в бумагу, он отводил глаза на какой-нибудь мало значимый предмет, и, наконец, просто сложил руки в замок.

Внезапно муаровая портьера в углу зашевелилась, с тихим скрипом отворилась белоснежная дверь потайной комнаты. - Графиня Гаше! - было доложено. Император встал из-за стола. - Просите!
В кабинет вошла стройная немолодая уже дама, с ридикюлем, одетая в элегантное, но старомодное платье вишневого цвета, с пышным кружевным жабо и манжетами ослепительной белизны. Тонкие темные перчатки облегали тонкие, аристократические руки. Пышные темные волосы были слегка заколоты на затылке маленьким алмазным цветком, и спускались на плечи завитыми локонами. Черные глаза сверкали, графиня держалась просто, но в то же время с достоинством.
Дама присела в учтивом и грациозном реверансе.
Несколько мгновений император рассматривал тайную гостью. - Графиня Гаше, прошу вас!
Она выпрямилась. - Для меня честь, государь, нанести визит вам в Зимний дворец! - произнесла она на ломаном, но неплохом русском языке. - Вы можете говорить и по-французски, сударыня, - сказал Александр. - Прошу садиться!
Он указал на кресло цвета бордо. Мадам Гаше присела, расправив складки платья, и положив свой ридикюль на колени. - Столько наслышан, - начал император по-французски, все еще рассматривая графиню, которая улыбнулась. - Надеюсь, хорошее, государь! - ответила она. - Я потерялся среди всех слухов. Впервые я услышал о вас, графиня, от камеристки императрицы, мистрис Бирх. - Я знакома с ней, - отвечала графиня. - Слухи неумолимы - вы скомпрометировали и погубили монархию, как говорят. Спровоцировали всю эту бойню! Странно, что на это способна миниатюрная женщина! - Государь, - голос графини звучал звонко, - монархия уже была скомпрометирована и погублена собой же! Я только винтик в этом механизме.
Она вновь улыбнулась. - То легендарное ожерелье - правда? - спросил император. - Сущая правда. Но мне удалось избавиться от него, государь. Такие дорогие вещи приносят лишь несчастья... - Но вас заключили в тюрьму, как и ваших сообщников Калиостро, де Рогана... - Они тоже не могли спровоцировать народный бунт в стране. К тому же их оправдали. - А вас? - Я много претерпела, государь. Горе, постигшее меня на родине, заставило покинуть Францию. - Вы сама тайна! - Я? У меня нет тайн. С тех пор, как овдовела, я живу тихо. Жаль, что у меня нет детей... - Вы популярны в свете. - Государь, некоторые ходят за мной, как хвост, пытаясь выведать обо мне все! Мне иногда надоедает отвечать всем и каждому, что с родиной меня уже ничего не связывает. А равно...
Император внимательно смотрел прямо в глаза графини Гаше. - С ожерельем! - закончила она.
Император улыбнулся.
Интуитивно он чувствовал, что всю правду графиня ему не расскажет, она штучка... недаром ей пришлось бежать с родины! - Графиня, не стану затягивать - я не так просто пригласил вас сюда. - А я знаю, государь - отвечала графиня Гаше, - как только я получила уведомление явиться к вам, мне стало ясно, что разговор будет вовсе не об ожерелье!
Император с любопытством взглянул на графиню, не скрывая этого.
Она смотрела прямо в глаза императору, не отводя их, как делают люди, говорящие правду, и только правду.
Император Александр чувствовал сильную ауру этой таинственной женщины, и это нравилось ему. - Графиня, у меня к вам дело государственной важности. Речь идет о некой дипломатической миссии, которое я намереваюсь поручить вам...