Не отрекаются любя (I часть)

Она сидела и плакала. Мимо проходили какие-то люди, проезжали машины, но девушка ничего этого не замечала. Казалось, что она одна в этом огромном мире и никто уже не поможет.

-Что случилось, деточка? – откуда – то из далека прозвучал приятный женский голос, и Саша не сразу поняла, что это обращаются к ней. Она подняла глаза и увидела женщину лет 40-45 очень приятной внешности. Нет, перед ней стояла не красавица с обложки, просто беременная женщина, но было в ее облике что-то такое, что заставляло смотреть на нее, не отводя взгляд. Может быть улыбка, а может быть огромные серые глаза, которые светились любовью и нежностью.

- Ничего, все нормально, - ответила Саша, ей не хотелось ЭТО с кем бы то ни было обсуждать.

- Ну да, то-то я и гляжу, сидит молоденькая девушка и горько рыдает из-за «ничего». У тебя кто-то умер?

- Нет, но скоро умрет, - слезы снова хлынули из глаз.

- А-а-а, понятно. Если учесть, что сидишь ты перед дверями женской консультации, то можно предположить, что идешь на аборт. Верно? Послушай, я не знаю, что тебя толкнуло на этот шаг, но поверь – оно не стоит того, чтоб убивать ребеночка, который даже постоять за себя еще не может, но уже все чувствует и очень боится.

- Мой муж не хочет детей.

- Вот козел! - в голосе, который еще минуту назад казался самым мягким и нежным, появились металлические нотки. – И что, из-за этого козла, ты хочешь сломать сразу две жизни и стать убийцей?
- Я не хочу делать аборт, и ребеночка я очень хочу, больше всего на свете. Но мужа я тоже люблю… Он не козел, просто считает, что детей заводить еще рано, нужно крепко на ноги встать, пока молодые пожить для себя… Я никогда с ним не спорила, всегда соглашалась, таблетки пила, как положено. Как получилось, что я забеременела – не понимаю, ведь мы всегда предохранялись.
- Пути господни не исповедимы. Значит, Богу было угодно, чтобы ты мамой стала. Лет то вам сколько, молодым таким?

- Мне - 24, ему – 25. Мы уже четыре года женаты.

- Бросай ты его, он всегда будет не готов к ответственности. А одной остаться не бойся. Когда малыш родится, ты уже будешь не одна. Я вот четвертого на днях должна родить, и мне уже давно не 25, и мужа у меня нет. Нет, конечно, сволочь эта есть, но со мной не живет, только, гад, детей мне делает. Вот видишь, - женщина показала на свой живот, - извиняться приходил. В ногах валялся, просил простить его. Ну, я - дура и простила. А он через месяц опять загулял и к новой подруге переехал. Но я об аборте даже не думала.
И ты не думай, что не прокормишь, или не поднимешь, не бойся, ведь если Бог дает ребенка, он дает и на ребенка. Родишь, может быть, твой и одумается. Похлопав Сашу по плечу, женщина зашла в здание больницы.

После разговора с этой неизвестной, но, как показалось Саши, очень сильной и решительной женщиной девушке стало немного легче. Она посидела еще и вдруг ясно поняла, что она не сможет никогда убить своего желанного ребенка, и, если Валера не в силах этого понять, им придется расстаться. Приняв такое решение, она пошла домой.

Валера сидел за компьютером, весь погруженный в процесс написания очередной умной программы. Он был настолько увлечен, что не слышал прихода жены.

- Привет, - голос дрожал, но Саша твердо решила, что уйдет, если муж будет продолжать настаивать на операции.

- Угу, - пробурчал он в ответ, не отрывая взгляда от монитора. – Взяла направление?

- Да. Ты со мной пойдешь? – девушка не собиралась никуда, но она все еще надеялась, что муж передумает. Он молчал.

- Валер, ты меня слышишь? Если пойдешь, то выключай все, нужно успеть до обеда.

- Ты меня потом, после операции, бросишь? – спросил он, все так же не глядя на Сашу.

- Я не знаю, что будет потом, - девушка опять разрыдалась.

-Я не хочу тебя терять, но и ребенка я не хочу. Решай сама, ты ведь умная. - Всем своим видом он старался показать, что разговор окончен.

Она осталась дома, и первые 5 месяцев проходили относительно спокойно, а потом стал появляться животик…

] Холодок, возникший в их отношениях, превратился в настоящий мороз. Ложась спать, девушка боялась задеть мужа животом, потому что чувствовала, как его передергивает от отвращения. Как она завидовала парочкам, гуляющим вместе, счастливым от того, что у них будет малыш! Слезы наворачивались на глаза, когда она видела, когда будущий папа кладет руки на животик жены, чтобы почувствовать, как малыш шевелится, а потом с восторгом рассказывает, что их ребенок его узнал. Домой возвращаться с работы совсем не хотелось, ведь там ее никто не ждал. Валера был весел и разговорчив со всеми, только не с ней. На любой ее вопрос, он отвечал с видимым усилием, без острой необходимости старался не обращаться и вообще по возможности не замечать жену. Выходные, если они были дома вместе, проходили одинаково: она плакала, делая вид, что читает, он сидел за компьютером, не замечая или делая вид, что не замечает этого.

Шла тридцать восьмая неделя и его мама, которая очень любила сноху, решила пожить у молодых, чтоб в последние дни беременности Саша не оставалась одна.

- Ма, а как понять, что уже пора ехать в роддом. Не хочется паниковать и сидеть там неделю лишнюю.

- Я отправлялась в больницу, когда начинались схватки. Правда, оба раза ели успела добраться до больницы, - мама улыбнулась. – не переживай, ты сама поймешь по ощущениям.

Как-то мама ушла к подруге, оставив молодых одних дома.
Воспользовавшись моментом, Саша решила поговорить с мужем.

- Валера, я так больше не могу.

- Ты сама так хотела, - его голос прозвучал как чужой.

- Ты меня больше не любишь? Я тебе надоела?

- И то и другое, - сказав это, Валерий вышел из дома.

Ночью начались схватки. Аккуратно поднявшись, чтоб не разбудить мужа, Саша вышла из спальни и подошла к маме. Она не спала и сразу догадалась, что уже пора. Вызвав скорую помощь, женщины вышли на улицу, так как сидеть Саша все равно не могла, а на улице ожидание казалось менее тягостным. Очень скоро девушка оказалась в приемном покое.

- Ну, задолбали. Что вам до утра не терпится, рожаете по ночам, - недовольная, заспанная акушерка вышла на встречу девушки. – Проходи и садись на кушетку, сейчас я тебя осмотрю. Наспех натянув перчатку, женщина подошла к Саши.

- Что зажалась? Как я должна тебя осматривать. Спать с мужиками не стесняются, а осмотров они стесняются.

Тон, которым разговаривала эта женщина и ее обращение, очень напугали девушку.
- Ну, гадство. Валентина, быстро зови Петровну, она уже рожает. Что дотянула, не могла приехать, когда схватки только начались?

- Я вызвала скорую, как только стало невыносимо больно. Я ж первый раз и не знаю что и как, - тихо проговорила Саша.

- Не знают они. А мы потом виноваты.

- Почему вы так со мной разговариваете?

- А что, мне тебя в пупок целовать. Давай, пошли клизму делать. И никаких возражений.

Девушка вздохнула с облегчением, когда эта грубая особа вышла, а вместо нее пришла другая женщина. Очень ласково она погладила Сашу по голове, - не бойся, все будет хорошо. Меня зовут Татьяна Петровна, я тебе помогу. А сейчас давай я тебя осмотрю. Задав несколько вопросов и аккуратно осмотрев девушку, она проводила ее в родовой зал.

- Ты только не бойся и делай все, как я скажу. Все будет хорошо. Головка уже в проходе, схватки хорошие и потуги как положено.
Эти слова ни о чем не говорили Саши, но тон, каким они были сказаны, успокоил. Пришла уверенность, что и правда все будет хорошо.

Вдруг в зал ворвалась женщина, которую Саша не знала, но из описаний заведующей родильным отделением догадалась, что это именно она.
- Татьяна Петровна, что вы себе позволяете? Почему вы не посоветовались со мной?

-Клара Мукотаевна, времени уже нет, головка уже в проходе, воды отошли и полное раскрытие. Да и показаний к кесареву нет.

- Это не вам решать! Пустите, я осмотрю роженицу! – с этими словами женщина подошла к Саши. То, что она сделала, вызвало непереносимый приступ боли.

- И это вы называете «нет показаний для кесарево»? Таз узкий, головка не вставляется, - и она вновь проделала то же, что причиняло боль.

- Все было хорошо, вы же ребенка затолкали назад!

- Конечно, вы все всегда все знаете, а я потом отчитываюсь о смертности мамаш и новорожденных. Готовьте к операции, быстро.
- Но уже поздно!

- А вы еще потяните резину. А ты, горе-мамаша быстро пиши расписку, что согласна на операцию. И поторопись, если хочешь родить, хотя бы живого ребенка.

- Но я не согласна на кесарево. Мне всю беременность участковый врач говорила, что с моими данными можно каждый год рожать, и что я совершенно здорова.

- Какие вы все здесь умные! Хорошо, рожайте. Но под вашу, Татьяна Петровна, ответственность, - заведующая покинула зал, всем своим видом показывая, что она возмущена и оскорблена.
- Не бойся, девочка. Гуля, быстрей капельницу, схватки прекратились. Ну, успокойся, чего так напугалась. Капельницу на всю, давайте быстрей.

Капли быстро падали, а по венам пошло тепло. Саша стала немного успокаиваться, а боль стала чуть менее резкой. Вдруг в зал ворвалась Клара Мукотаевна, а с ней какой-то мужчина. Мужчина сразу подошел к девушке, которая, сгорая от стыда, пыталась как-то прикрыть свою наготу.

- Здравствуй. Я главный врач больницы и хирург. Скажи, зачем ты сюда пришла?

- Я пришла, чтоб родить ребенка.

- Ты пришла, чтоб родить здорового ребенка. А представь, он будет выходить в такую маленькую дырочку, - пальцы доктора приняли вид маленького кружочка. – Где гарантии, что он родится без каких-либо патологий, протискиваясь наружу?

- Мой первый протискивается в эту дырочку?

- Что ты как ежик, мы ж тебе добра желаем. Хотим, чтоб ребенок был здоровым, а ты довольной. Ну останется шов, так тебе же не на подиум.

Пока хирург уговаривал Александру, Клара Мукотаевна попросила весь персонал освободить зал, а роженицу готовить к операции. Когда в зале никого не осталось, вернулась Татьяна Петровна.
- Мой тебе совет, девонька: соглашайся на операцию. Она своей выгоды не упустит, а будешь настаивать – тебе матку порвет и ребенка искалечит. Потом скажет, что она предупреждала. Выбор у нас не большой…

- Ну что ж, раз выбирать не из чего… Давайте, я все подпишу. - Саши уже было все равно – операция или что-то другое. Она хотела лишь одного, чтоб весь этот кошмар скорее закончился и боль, от которой она почти теряла сознание, прекратилась.

Лежа на операционном столе, Саша ждала наркоза, как избавления от страданий. Хотелось провалиться, исчезнуть. Боль становилась все нестерпимей, тогда, когда казалось, что хуже уже быть не может. Когда ей сделали укол в вену, комната вокруг закружилась, люди стали отдалятся. Саши казалось, что она очень пьяна: были слышны голоса находившихся вокруг, видны люди, которые бегали, что-то кричали, кафельные стены операционной. А к невыносимой боли добавился холод.

Вдруг боль и холод ушли. Стало тепло, и очень спокойно.
- Как хорошо, как хорошо, - мысленно повторяла девушка. Она видела внизу, под собой комнату, в которой на столе лежала обнаженная молодая женщина, вокруг нее бегали, кричали какие-то люди. Чего-то пытались добиться от нее.
- Прочь от сюда, хочу на улицу, - она увидала белые кирпичные стены больницы. – Как хорошо на улице, тепло. Какое яркое солнышко. Как хорошо! – такого умиротворения, покоя – настоящего блаженства она никогда раньше не ощущала. – Я не хочу возвращаться, я не хочу больше боли и страданий, я хочу уйти. Да, я не вернусь, меня там больше ничего не держит.
Стены больницы пропали из виду, Саша чувствовала, что она удаляется от нее все дальше и дальше. Вдруг одна мысль пронзила сознание: «А как же Валера. Он без меня не сможет. Я нужна ему. Я должна вернутся».

- Она открыла глаза, весь лед скинула, - кто-то говорил, но Саша не видела говорившей, ей было очень холодно, от холода начинало трясти. Потом она уснула.

- Интересно, что со мной, я так могла напиться? Но я не пью. Ох, как тяжело открыть глаза. О, часы! А это кто? – перед глазами возникло лицо незнакомого молодого мужчины.

- Как ты? – взволновано спросил незнакомец.

- Н-о-р-м-а-л-ь-н-о, - язык совсем не слушался, казалось она разучилась говорить. Саша опять уснула. Теперь просыпаясь, она каждый раз видела этого мужчину, а еще часы на стене перед ее глазами, что позволяло определить, что время идет. Вот только какое время суток, девушка не могла понять, а время хоть и шло, но очень медленно.

- Ну, ты как, - услышала Саша знакомый вопрос. Это уже стало раздражать. Что ему надо.

- Плохо. У меня на пальце было кольцо с брильянтом, оно пропало.
- Ну раз шутишь, значит уже и вправду хорошо. А что ты не спросишь, кто у тебя родился?

- Ах да, я же тут рожала, - она вспомнила все.- Я знаю кто – мальчик.

- А вот и не угадала – девочка.

- Да, ну и ладно, - равнодушно произнесла девушка. – С ней все хорошо?

- Ну так не интересно. Ты угадала – мальчик. На УЗИ сказали?

- Нет, я просто знала. Где он? Кто его кормит? Когда его мне отдадут? – вопросы посыпались градом. Сашей овладело отчаянное беспокойство за сына. Сын, как же это здорово звучит…