Просто, потому что...

От неожиданного толчка я почти подпрыгнула! Живот слева на мгновение вздулся и затем приобрёл свои нормальные очертания. «Что же ты так прыгаешь, чертенок?», хотелось мне спросить виновника происшедшего, но так как ответа я все равно не получу, то и спрашивать не стоит. Чертенок сидит у внутри меня уже пять месяцев и должен будет сидеть ещё четыре, но при такой активности у меня есть подозрение, что он может выпрыгнуть и через два.

Мне завтра надо сдавать перевод в редакцию, я делаю дополнительную считку, но не думаю, что это мне особо поможет. Каким-то непостижимым образом корректоры все равно найдут если не ошибки, то неточности. Я бросаю взгляд на часы, уже почти 11. Муж звонил больше часа назад, едет домой. Я слышу как ключ поворачивается в замке, только по одному этому звуку я могу определить его состояние. Так и есть, даже короткого взгляда хватает, чтобы понять, что день был ужасный, и вопросов задавать не стоит.

«Привет, как твой день?» Он почти всегда вежлив и очень сдержан. Я не знаю никого в своей жизни, кто может так управлять собой! « Дай мне что-нибудь поесть, я расскажу про все завтра, ладно? У меня был очень тяжелый день...» Я ставлю перед ним тарелку спагетти c креветками, его любимое блюдо и наливаю фужер красного вина. Ему не повредит сегодня! Я сажусь напротив и молча смотрю на любимое лицо. Как все знакомо! Морщинки вокруг глаз, которые никогда не разглаживаются и сами глаза. Я вижу, что мыслями он ещё не дома. Он там, в зале суда.
«Моему клиенту дали 8 лет...»
Дальше он не продолжает. Теперь мой черед: «А ты?» Он устало потирает лицо: «Обсудили немного, ожидали не больше 5, да и то условно... Будем бороться... Я лягу спать, пойду в коллегию завтра после обеда. Тебе много осталось?»
«Да нет, страниц 10, не больше...» Он выходит из кухни, останавливается на пороге и спрашивает, полуобернувшись, «Ну, как Сашка?»
«Скачет...»
Медленная улыбка освещает его лицо: «Вот чертенок...»

Того, кто сидит внутри меня, мы называем Сашкой. Я не знаю, почему. Сказали, что это мальчик, хотя могут и ошибаться и может оказаться, что девочка. Может по-этому «Сашка», имя - что мужское, что женское... Мы как-то не особо серьезно относимся к выбору имени ребенка. Пусть родится, потом решим. А может мы просто боимся спугнуть что-то. Он знает, что я хочу сына...

Я слышу шум воды в душе. Потом шуршание в спальне, ему надо отдохнуть...Я заканчиваю свою считку. Убираю посуду в мойку, мне тоже надо лечь, уже поздно. Я тихо захожу в спальню. Полутемно, только ночник горит на моей стороне. Он мне всегда его оставляет, не хочет чтобы я споткнулась случайно. Он знает мою болезненную независимость, по-этому говорит, что свет оставляет для себя, не любит засыпать в полной темноте. Хотя, когда я гашу свет, он ничего не говорит. Я смотрю на его лицо. Он спит, лоб пересекла морщина, во сне он продолжает обдумывать ходы... он постоянно играет в эти юридические шахматы. Я откидываю одеяло и, стараясь не разбудить его, тихо ложусь в постель. Кажется удалось! И именно в этот момент я чувствую, как его тело прижимается к моей спине и сонный поцелуй на своей шее. Обнять-то спереди меня нельзя - все пространство занято Сашкой!

Скорее всего нельзя представить более разных людей вместе, чем мы. Он адвокат. Его телефон просто приклеен к уху и даже, когда он говорит со мной, я вижу, что он продолжает думать о своем, профессиональном. Я совершенно ничего не понимаю в его юридических заковыках и только один взгляд на корешки уголовного кодекса, и других изданий, вызывает у меня сосание под ложечкой и просто зоологический ужас. Порядок в его кабинете, с моей точки зрения, существует только в книжных шкафах. Все остальное, согласно его собственным словам – это деловой каскардаш. Как он в этом ориентируется, для меня до сих пор загадка! Мне категорически запрещено трогать что-нибудь на его рабочем столе, после моей уборки он ничего не может найти!

Я – журналист и переводчик, причем в мире моды. Мой кабинет заполнен вырезками из глянцевых изданий и словарями. Все рассортировано по папкам, карандаши и ручки должны быть с стакане и стакан должен быть слева от компьютера. Я не терплю беспорядка и неорганизованности и, если у многих людей все расписано на неделю вперед, то у меня это расписано, как минимум, на месяц.

Я-жаворонок. Он-сова. Он любит готовить, говорит что это отвлекает его от юридического кошмара, но готовит редко. Я терпеть не могу готовить. Считаю это совершенно бесполезным занятием, но частенько провожу время на кухне, колдуя над мясом по-бургундски и тирамису!

Что нас связывает? Я часто про это думаю и не знаю ответа, может наша общая независимость? Мы каждый вращаемся в своем мире. Совершенно независимо друг от друга, хотя я иногда хожу слушать его выступления в суде. А он, иногда, ходит со мной на вернисажи.

Четыре утра. Я проснулась, как от толчка. Так и есть. Постель пуста, а в его кабинете горит свет. Он работает, скорее всего и не ложился ещё. Сонно щурясь, я натягиваю халат и, нащупав ногами шлепанцы, иду в кабинет.
«Ты не спишь?»
«У меня завтра выступление в суде... это важно... смотри, я переписал уже 5 раз.. мне не нравиться... почитай... что ты думаешь?»

Я беру лист бумаги и читаю его речь на завтра. Все блестяще, как всегда. Он знает, что он делает. Самое смешное, что он действительно дорожит моим мнением. А я - его. Мы обсуждаем наши проекты и события на работе. Зачем? Может потому что, мы понимаем друг друга? И почему-то мне кажется, что это больше чем любовь. Когда я смотрю на него, он напоминает мне памятник кардиналу Ришелье. Прекрасная бронза, а какое изящество деталей! Но памятник стоит на постаменте, а этот постамент - я. Мы не существуем друг без друга.
Раньше меня спрашивали: «Скажи, а у тебя красивый муж?» и я честно отвечала: «Я не знаю...»

Меня он сравнивает с фигурой на носу корабля.Я молча улыбаюсь и думаю про себя, что без самого-то корабля я, в принципе, ничто. Смешно и странно. Иногда мне кажется, что когда-то мы были сиамскими близнецами, давно. Нас удачно отделили друг от друга и отправили в разные концы света. Так и жили мы, друг без друга, очень долго и не так уж плохо, но все время чего-то не хватало.

Нам не надо много слов, мы продолжение один другого. Мы сидим в парке на скамейке. Он просто держит меня за руку и ничего не говорит.
«Ты знаешь, что я хочу?» Он поворачивает голову в мою сторону: «Да, я тоже, только клубничного.» В отличие от меня, он терпеть не может ванильное мороженое. А может это и есть счастье?

Да, я забыла сказать. На втором этаже у нас есть две спальни, они разделены довольно узким коридором. И если оставить двери открытыми, то можно разговаривать друг с другом, не вставая с кровати. Они именно так и делают, каждая в своей комнате, две девочки, его и моя, от первых браков...
И у меня идеальный муж.