Я помню, люблю, скорблю...

Это был апрель. Тот теплый апрель, когда солнышко уже так нежно, по весеннему согревает природу. 2 апреля 1994 год. В тот день с утра ко мне прибежала подружка и прямо с порога огорошила.

— Сережку Козлова убили.

Я не поверила. Не поверили родители. Эта мысль вообще не укладывалась в голове. Как? Кто? За что? Только вопросы и сплошное непонимание. Нелепость. И сегодня, после вчерашнего веселого дня шуток, смеха, розыгрышей… Я помню, как хотела, чтоб это оказалось шуткой, кто-то что-то перепутал… Нет.

… Он гулял с мальчишками. Обычный день. Обычные игры. Или необычные. В руках одного появился «пугач». Раз… выстрел… в стену… два… а от стены в сонную артерию. Вот и все. И жизнь в 11 лет закончилась… Как может быть смерть так жестока, так нелепа, а жизнь так несправедлива?!

Я помню его лицо. Бледное и какое-то испуганное, наивное… Помню мать того мальчишки, который вот так вот сам того не желая… убил своего друга. Ее глаза… Помню Сережкину мать… Когда мы всем классом пришли проститься, она уже не плакала. Сказывалось действие таблеток, уколов… И ее глаза… опустошенные… Это страшно.

Я никогда до этого не была на похоронах. И мне было по настоящему страшно и жутко. Страшно от криков, слез, этого жуткого запаха земли… И все еще не верилось, что вот этого вот тихого, спокойного мальчика с такими большими голубыми глазами больше нет. И никогда мы его больше не увидим… Мне тогда еще ребенку не возможно было ответить на вопрос «ну почему?!» Я впервые встретилась со смертью вот так вот близко. Я помню свой детский страх. Это нелепость, трагическое стечение обстоятельств… Это мог быть кто угодно. И от этого становилось еще страшнее. Я помню, как бежала с кладбища домой, просто чтобы обнять маму… И каждый день на протяжении 6 лет я засыпая молила бога, чтоб «царствие ему было небесное, чтоб земля ему была пухом.» Мне казалось, что так я смогу ему хоть чем-нибудь помочь…

Я помню тебя, Сережка, я помню и сейчас. И никогда не забуду. Я буду помнить…