Рисунок на стене (эссе)

Я стою возле окна. В квартире тихо. Муж и четырехлетняя дочь Катя еще спят. За окном - солнечное утро. И настроение у меня отличное. А впереди - два выходных. Хорошо!
 
Как вдруг я замечаю… Это еще что такое?!
 
У самой рамы на стене нацарапана рожица. Старательно так, добросовестно нацарапана. Досада и раздражение сразу переполняют меня, и настроение в один миг из отличного превращается в скверное. "Эх, Катя, Катя… Ну, что ты будешь делать с этой вредной девчонкой?! И ведь сколько раз я просила: не рисуй на стенах. Так теперь она вон что удумала - нацарапала! Наказание какое-то, честное слово!" Совершенно расстроенная и подавленная, я присаживаюсь на подоконник, а в голове прокручивается: "Ну, зачем она это делает?! Зачем?!"
 
Я смотрю на рожицу. И думаю о Кате. И вдруг представляю, что, возможно, она вот так же, как сейчас я, сидела на подоконнике. Мечтала, наверное, о чем-то или грустила в одиночестве, а в руках вертела, например, скрепку. И в какой-то момент начала царапать на стене рожицу. Я представляю Катин сосредоточенный взгляд, старательные движения ее руки, она даже язык, наверняка, высунула от усердия. И в этот момент я отчетливо понимаю, что не было в Катином поступке никакого "зачем". Она рисовала эту рожицу без всякого умысла. Просто так. Потому что очень хотелось.
 
И внезапно я чувствую острую горечь. Но не оттого, что Катя нацарапала на стене эту злосчастную рожицу. А оттого, что я уже никогда ничего на стене не нацарапаю. Я ведь взрослая и живу по правилам, а по правилам рисовать на стене нельзя. Особенно – просто так. Даже если очень хочется.
 
Я с грустью смотрю на рожицу. А рожица грустно смотрит на меня. Стоп! Но ведь рожица на меня не смотрит?! У нее же нет глаз!  Да и носа у нее тоже нет, и рта... "Странно! Почему Катя сделала рожицу без лица? Торопилась куда-то? Или ей кто-то помешал? Может быть, я? Точно! Вошла, наверное, не вовремя в комнату, и дочь вынуждена была прерваться. Вот рожица и осталась недоделанная такая... безликая и грустная... из-за меня. Безобразие!"
 
И тогда я совершаю неправильный, глупый и совершенно не взрослый поступок. Я нахожу скрепку и доцарапываю рожице всё, что полагается: глаза, нос, рот. От усердия я, как и Катя, чуть не высунула язык... Закончив, я снова смотрю на рожицу. И она теперь действительно СМОТРИТ на меня. Да еще как смотрит! Шкодными такими глазенками и с озорной улыбочкой – мол, чего бы такого эдакого сотворить?! В общем, явно довольная рожица теперь получилась. И я тоже собой очень довольна.

И в этот радостный момент за моей спиной слышится едва сдерживаемое "хи-хи". Я оглядываюсь – и вижу Катю, в длинной ночной рубашке, босую, едва проснувшуюся. Она смотрит на меня удивленно-восхищенными глазами, не решаясь произнести ни слова. И я тоже смотрю на нее растерянно и молчу, не понимая пока еще, как объяснить ей случившееся.
 
Но потом всё-таки я решаюсь нарушить молчание первой и осторожно интересуюсь: "Нравится?" Потрясенная увиденным Катя честно признается: "Ага!" И в этом "Ага!" вся вселенная эмоций, переполняющих мою четырехлетнюю дочь. И в ответ на ее искренность я начинаю как-то очень по-детски оправдываться перед ней: "Мне захотелось... чтобы твоя рожица... ожила... раз она всё равно уже... есть на этой стене… Понимаешь?!" Конечно же, Катя понимает. И в подтверждение она энергично кивает мне головой - понимаю, мол, чё ж не понять. А еще моя дочка понимает и то, что на этот раз ее, кажется, не будут ругать.
 
От радости Катино лицо расплывается в улыбке.
И я улыбаюсь тоже.
А со стены нам улыбается рожица.
 
Мы, наверное, похожи на трех заговорщиков. И в какое-то мгновение мне даже показалось, что рожица нам подмигнула.