Несостоявшийся роман

Шорох – это первое, что Ритка услышала, просыпаясь субботним утром.

Еще не открывая глаз, она подумала, что бы это могло значить. Ветер?
Да, похоже… Причем прохладный, нежный. Но не холодный. Скорее свежий. Именно на такой ветер и ворчат тихонько тополя и березы во дворе.
Она лениво потянулась, медленно перевернулась и посмотрела на окно. Еще одни звуки разбавляли шелест листвы – в стекло тихо ударяли капли. Крыша далеко выдавалась вперед, и только редкие капли все же иногда долетали до стен.

Дождь! В город пришел дождь…
Комната полнилась тихим пасмурным светом, немного даже необычным после двух недель яркого солнца. Не было тревожного шума улицы, никто не вскрикивал, не торопился, не подгонял детей в детский сад, затихли двери в подъезде, спокойно было на лестничной площадке, не проезжали машины – стояла тишина. И только шум ветра и дождя. Словно в утро ненастного выходного люди не сговариваясь все сразу замолчали. И наступила тишина.

Будильник, оставшийся сиротой на два дня, обиженно показывал четверть седьмого. Надо же! Привыкла вставать рано, так даже в выходной не спится…
Откинула одеяло, подошла к окну. Открытая форточка пахнула в лицо свежестью. Пусто во дворе.

Цветастый халатик, зубная щетка, горячая кружка кофе, сигаретный дымок, приветливый взмах кошачьего хвоста с гладильной доски – привычный утренний ритуал субботы. Впрочем, воскресенья тоже.

Хо-ро-шо-о-о-то как!...

А почему это, собственно, так хорошо-то? И тут же вспомнила: она же вчера с Сергеем рассталась! Наконец-то…
В принципе, никакого расставания и не было…Так просто, по аське сказала, чтоб больше не приходил. Ответа не последовало, зелененький значок сменился красненьким, и больше они не разговаривали. Это даже было лучше.
Они никогда не разговаривали серьезно вживую, только по интернету. Так легче говорить. И эмоции не захлестывают. И никто не перебивает.

Однажды, около месяца назад, он упрекнул ее в хладнокровности. «Ты не любишь меня, только терпишь», - вздохнуло сообщение.
Она не стала отвечать. Да, не любила, но и терпеть не терпела. Да и вообще это что-то другое. Как можно любить женатого мужчину? Ну повстречались, погрешили… При чем тут любовь?

А он заваливал ее признаниями в любви, скучал, томился – она лишь благосклонно улыбалась. Сама же ни разу за целый год не произнесла этой фразы.
Еще осенью он помог ей деньгами, не много дал: сам на мели был. С зарплаты она положила свой долг ему на телефон. Один раз он починил ей принтер, привез какой-то строительный клей на починку тумбочки – сказала спасибо. Что ж еще?
Не было любви, не было.
Встречалась с ним от одиночества, ради развлечения, от отсутствия собственной личной жизни, для отдыха и «здоровья». Но любви не было.

Ритка зажгла вторую сигарету, затянулась, стряхнула пепел. Почему же она так и не полюбила его? Ведь влюбиться можно было бы сразу: красив, послушен, влюблен… И деньгами помогал бы, если бы позволила. И по дому приколотить, если что нужно – руки золотые. И не пьет, даже не курит. А с ее курением спокойно мирился, даже удивительно. Кажется, в феврале, узнав, что она устала на работе, он принес ей банку пива. И машина у мужика есть. Что же не устраивало?

Ритка криво усмехнулась… Она не жалела о том, что бросила его. И его тоже не жалела.
Он быстро найдет ей замену. Найдет моложе, красивее, глупее. Найдет такую, что влюбится в него и будет тосковать, ждать, надеяться на что-то… Будет верить в басни о жене-стерве. Будет верить в его слова о любви. Будет надеяться, что он вот-вот разведется. И решится оставить жену с двумя маленькими детьми. Э-эх… бедная девочка!

Ритка подняла руки, медленно и сладко потянулась. Ы-ы-ыи-иииихххх! Хорошо-то как! Суббота! На работу не надо, делай, чего хочешь!
Итак, сегодня парикмахерская – планировала на сегодня, бассейн на вечер, а в магазин сходит после обеда, вот сейчас только Лариске позвонит. Подруга любила покупки, так что не откажет. Накупят чего-нибудь, между делом обсудят знакомых, посмеются, потом еще в кафе посидят.
Ну-ка, ну-ка, кажется, она вчера таинственно намекала на что-то этакое…
ну-ка, ну-ка, где телефон? «Алло, Ларис? Встала уже? С добрым утречком! Слушай, у меня есть к тебе заманчивое предложение…»

Жизнь продолжалась.