Современный офис: битва за еду

Кушать – это главная потребность любого живого существа, голод первичен, он важнее страха или похоти. Ради самки животное не всегда будет рисковать, а ради пищи – всегда. Ничего с древних времен не изменилось, если в одном помещении есть люди и есть еда, то эту еду будут делить, и кому-то еды не хватит. А, если хватит, то не той, что надо. За пятилетку работы в офисе на административно-секретарских началах я наблюдала разные формы пищевых войн. И пришла к выводу, что наличие халявной еды в офисе неизбежно поднимает на поверхность все самое гнилое, что есть в коллективе. Человек слаб и от соблазнов удержаться не в силах.

Работать секретарем я начинала в крупной фирме, торгующей мебелью и предметами интерьера. У шведов всё было четко – секретари кофе только подавали, варила же и сервировала его дама-буфетчица, или, как там ее называли «coffee-lady». Все, что кофе-леди разложила утром по шкафчикам и полкам холодильника – можно было брать и кушать. Каждое утро она подкладывала дневную норму, даже, если вчера ее почти не съели. Проблем не было! Был ответственный человек, были обязанности, была еда. Потом, уже работая в издательстве, я часто вспоминала эту кофе-леди, так как все ее функции (кроме мытья посуды) нам приходилось выполнять самим.

Бюджет на еду в издательстве был приличный: один наш этаж переводил за месяц 2000 пакетиков черного чаю и 1500 зеленого. Кроме того – кофе и расходные материалы для кофеварки, вода в кулеры, сахар, кофе растворимый, крекеры, сливки, дорогие чаи для руководства, печенье для японцев, молоко, заменители сахара, какао, лимоны к чаю… счет получался огромный. При отсутствии собственной столовой у издательства и частой сверхурочной работе у сотрудников было очень удобно, что можно прямо на рабочем месте, когда кафешки рядом уже закрыты, перехватить крекер с сыром и кофе, для этого благая идея и задумывалась, и бюджет выделялся тоже для этого. На деле, как всегда, инициатива была опошлена свинским отношением сотрудников.

Халявы, как известно, всегда мало. Когда человеку дают кусок хлеба, он требует к нему колбасы. Сотрудники стали выведывать, нельзя ли заказывать чего-то сверх списка, некоторые, считающие своё обаяние сногсшибательным, стали просить у секретарей заказывать то, что они любят. Не вопрос, пару швейцарских шоколадок в счете можно выдать за бонус или за шефский заказ, но не 50! Мы стали вежливо отказывать, ситуация дошла до того, что вмешалась бухгалтерия с письмом по офису, содержащим строгий список дозволенных к заказу продуктов. Лучше бы они этого не делали.

К нам стали ходить делегации с этим списком в руках и возмущаться по поводу того, что в списке указан дорогой чай, а в шкафу – дешевое пойло. У нас в самом деле был дорогой чай, для гостей, японцев, американцев, европейцев, для них же и кофе мы иной варили, недешевый. Таковы были наши инструкции. Сотрудники, до того спокойнехонько употреблявшие пахнущий рыбой зеленый Ахмад в пакетиках, вдруг стали возмущаться и требовать дорогого чаю. Мы спросили у шефа – шеф дал добро, и мы увеличили бюджет на сумму этого самого дорогого чая, а заодно – на пару дополнительных заварочных чайников. Вы думаете, проблема решилась? Черта с два.

Пришел чай, мы расставили его по полкам, убрали запас в антресоль, и одну пачку я поставила у края, так, чтобы рукой дотянуться, когда кончится запас на полках. Чай исправно расходовался согласно его объему, и, когда полка начала пустеть, я нырнула рукой под дверку антресольки, а «нычки» там не было. Я встала на стул и заглянула: не то, что пачка пропала, а весь передний ряд был просто выбран. Я чуть не заревела. Также отсутствовали несколько жестяных банок с печеньем, которые мы берем для гостей. Печенье шефа особенно расстроило. Проблему с ним (печеньем) мы не так давно решали и вроде как, решили.

Тогда, стоило прийти в офис гостям, как на нас обрушивался поток вопросов, будем ли мы подавать им печенье. Сразу находилась куча желающих поживиться битым печеньем, которое мы, конечно же, не подавали гостям. Печенье очень вкусное и дорогое, но вот был у него недостаток: пока его к нам довозили, треть, а то и половина банки всегда была в крошку. Девушки по-хорошему подходили к нам, и мы отдавали битое им, и все были довольны. Шеф разрешил перевести это дело на легальное положение и прелесть «добытого» печенья растворилась, как их вкус на языке. Теперь, видя на кухне тарелку с расколовшимся, или почти целым печеньем, сотрудники фыркали и называли его «объедками». Когда было «нельзя» - лопали всё. Стало можно – подавай небитое. В общем, стали банки печенья пропадать. Шеф не верил до последнего. В итоге нам разрешили хранить печенье отдельно от чаев.

Потом нам пришлось ввести запрет на использование фарфоровой посуды, так как люди с высшим образованием, работающие в издательстве, считали ниже своего достоинства мыть за собой чашки. Была закуплена пластиковая посуда, разрешили использование личной посуды, но чашки из сервиза все равно пропадали. Когда приходили партнеры на встречу, происходило вот что: не обнаружив на кухне ни одной чашки из сервиза, я бросалась писать письмо по офису:

«Уважаемые коллеги.
Если Вы взяли на кухне фарфоровую чашку и забыли вернуть на место, убедительно прошу найти 2 минуты и сделать это сейчас. Спасибо за понимание.»

Реагировали редко, чаще всего я выскакивала из кухни и бежала вдоль столов, собирая высохшие в подтеках кофе чашки под мрачнеющим взглядом шефа сквозь стеклянные зажалюзенные стены конференц-зала. При этом сотрудники смотрели на меня брезгливо. То же самое было с ложками. Я стала каждое утро собирать еще не растащенные коллективом ложки и прятать их к себе в стол. Когда шеф узнал, он распорядился врезать замки в посудный шкаф. И, так как посудный шкаф служил также хранилищем для банок кофе «Чибо», заказанным на случай поломки кофеварки и для любителей, то кофе «Чибо» переставили на антресольку с чаем. Вот так мы узнали, что нашим сотрудникам всё равно, что тащить с работы, лишь бы – с антресольки.

Кухню закрыли на ключ после того, как 4 раза в течение одного месяца сотрудники ломали кофеварку. К тому моменту я уже трудилась полтора года и на наш этаж перевели пиарщиков, к которым без конца сновали курьеры. Ничего не удалось доказать, но именно после появления курьеров на этаже кофеварка стала ломаться регулярно. То кофе насыплют в приемник для воды, то наоборот, то жмых размажут по всему нутру, то вообще – растворимый кофе в нее насыплют. Объявления и записки не спасали: скорее веселили коллектив.



Перейдя после издательства в винную компанию, я столкнулась с необходимостью самой формировать бюджет на еду, и опыт издательства мне пригодился. Когда я получила заказанную посуду и расставила в шкафу, в первый же вечер у меня пропал соковый стакан из набора. Я проработала год и так его и не нашла.

Сейчас, работая в лекарственной компании, я наблюдаю со стороны работу в этом направлении, так как уже не секретарь и не офис-менеджер. И тут ситуация иная: нет таких объемов и счетов, как в издательстве, бюджет гораздо меньше, и всем угодить нереально. И эта ситуация используется нечистоплотными сотрудниками, чтобы подставить секретаря, которую у нас любят не все, а в открытую с ней связываться никто не решается. Весь офис доподлинно знает, кто из сотрудников таскает шоколадки. Ясен пень, как себя чувствуют те их сотрудников, кому приходится иметь с ними профессиональные дела: что от него можно ожидать? Все знают, какая из девушек не моет после себя нож и ложки. Зато все они знают, что надо заказывать на имеющийся бюджет, постоянно этим секретаря шпыняют, и обсуждают за ее спиной.

Если я когда-нибудь буду начальником, я бы с радостью отказалась бы от бюджета на еду для сотрудников. Пусть носят бутерброды из дома. Только кто ко мне работать тогда пойдет?