«Пятница»

-1-
Что за неделя! Сплошная черная полоса. То в пятом «А» половина парней сбежала с литературы, то дежурство по этажу превратилось в догонялки - мальчишки были рады останавливать мчащихся с физкультуры первоклашек. От Алевтины Макаровны снова пошли жалобы - ученики плохо сидят на музыке. Вчера пропустили мероприятие «Мои достижения», за что бедная Марья Ивановна получила нагоняй от завуча.
Собираясь сегодня на работу, она глубоко вздохнула: уже пятница, слава богу, авось день как-нибудь пройдет, а там выходные.
- Рита! Убери свой портфель, надоел уже. Ходишь, запинаешься вечно. В сторону-то трудно поставить, что ли.
Дочь поспешно отодвинула портфель и снова ушла в комнату собираться. Марья Ивановна переваливаясь прошла на кухню. Потрогала чайник - горячий. Налила себе кофе, постояла перед пустым холодильником: «Провались! Даже на хлеб нечего положить!».
- Рита!
Испуганно прибежала Ритка.
- Ты завтракала?
-Да.
- А грязную кружку за тобой кто убирать будет? Я, что ли?
Ритка сунула ее в раковину, поспешила уйти. Мать взглянула на часы, заторопилась – пора выходить. Дочь не показывалась. Одевшись, Марья Ивановна крикнула:
- Я пошла!
Полуодетая Ритка прибежала, молча чмокнула ее в щеку. Идя по улице и спрятав в воротник старенького пальто левую щеку, Марья Ивановна вспомнила, что обещала ребенку еще на прошлой неделе новые колготки: «Сегодня опять в старых пойдет. Дырку на пальце, наверняка, не зашила. И я не вспомнила. Господи, поскорее бы вечер, когда я домой пойду».
-2-
В 17-ом кабинете шел урок природоведения. Ольга Никифоровна рассказывала пятиклассникам, которые ничего толком не понимали, о том, какие бывают растения на планете Земля, как в класс постучались. Вошла директор Светлана Николаевна. Ученики встали, приветствуя ее, но та махнула рукой на них: не до вас, мол, садитесь, да поскорее.
- Ольга Никифоровна, у вас нет журнала вашего 9 «В»?
- Нет, а что случилось?
- Сейчас ваши любимые пришли на физику без журнала. И в учительской его нет.
- Не знаю, может у кого из учителей?
- Какой урок вчера был последний?
- Так... сейчас скажу. Русский язык.
- Его у ваших ведь Марья Ивановна ведет?
- Да, она.
- Угу, хорошо.
Директор закрыла дверь, оставив Ольгу Никифоровну в недоумении.
-3-
Марья Ивановна, преодолевая сонливость, говорила о стилях речи:
- Какие языковые средства используются в научном стиле?
Класс молчал. Наверное, тоже преодолевал сонливость.
- Вспоминайте, мы говорили об этом два дня назад.
Марья Ивановна подавила зевок. В класс постучали.
- Марья Ивановна, выйдите, пожалуйста.
- Здравствуйте, Светлана Николаевна.
- Марья Ивановна, вы вчера задерживали журнал 9 «В»?
- Да, я оценки им вчера выставила.
- Так он у вас?
- Нет, ко мне Катя Шумко заходила, я ей журнал отдала, сказала, чтобы она в учительскую его занесла.
- И она его туда отнесла?
- Не знаю. Она девочка исполнительная, должна была занести, я не проверяла.
- Вы, Марья Ивановна, если отдаете журнал ребенку, должны проверить, в учительской он или нет. Вы вчера ей журнал отдали, а теперь его найти не могут. Сейчас Лидия Михайловна не знает, куда оценки ставить.
- Я на перемене найду Катю и спрошу ее тогда, ставили она журнал в учительскую или нет. Ну, вообще-то, куда она могла его девать?
- Да куда угодно. Спросите, пожалуйста, ее, может, она забыла его отнести.
-4-
На перемене Марья Ивановна собралась совсем уже было собралась идти искать 9 «В», как в класс зашла мама ее ученика Мити Ткачева. Ее появление было своего рода сенсацией - вот уже полгода, как эта мамаша не появлялась в школе, игнорировала родительские собрания, не отвечала на записки Марьи Ивановны. Войдя, она сразу же приступила к делу:
- Марья Ивановна! Я ненадолго. Меня внизу машина ждет, я уже ехать должна, опаздываю. Вы меня видеть хотели. Что мой Митя натворил?
- Вы знаете, это в двух словах не объяснить. Нам предстоит долгий разговор. И вместе с ним. Он прогуливает уроки, часто ходит к врачу, просит у него освобождение, потому что у него живот болит. А на следующий день никакой справки от участкового врача. Девочки на него постоянно жалуются, он их пинает, толкает, обзывается на них. Скоро конец четверти, а у Мити намечается неуспеваемость по трем предметам. И ему ведь, знаете, все равно. Ему говоришь: «Митя, у тебя двойки, надо исправить! После уроков сходи к учителю, попроси дополнительное задание, или пусть тебе дадут карточку, посидишь, порешаешь». Нет! Передо мной головой кивает, вроде соглашается, а сам ничего не делает...
Марья Ивановна прекрасно понимала, что бесполезно что-то говорить этой женщине, занятой поисками нового мужа, интересующейся только деньгами. Сыном она не занималась никогда, и заниматься не будет. Нет, она его накормит-напоит, оденет-обует, но его учебой, его ребячьими делами никогда интересоваться не станет. И все ее слова и жалобы она выслушает с печальным выражением на лице и с презрением в мыслях. Педагог говорила и чувствовала, что сама себе противна, потому что мечет бисер перед свиньей, потому что обязана перед ней отчитываться  за учебу ее поросенка. Марья Ивановна говорила и чувствовала, как позволяет этой наглой даме в элегантной коротенькой шубке презирать себя. Нет, так нельзя!
- Простите, я сейчас занята, мне бы хотелось встретиться с вами как-нибудь еще раз, но не сейчас. Простите, у меня уроки.
У мамы Мити Ткачева медленно поднялись выщипанные парикмахером брови-ниточки: как? Она выбрала время, пришла, чтобы с ней поговорили, если уж так хотели ее видеть, и что же она видит? С ней не считаются, учительница, видите ли, занята. Да чем она может быть занята? Ну, дети посидят, что с ними случится-то? Да и перемена сейчас. Зачем тогда вызывали, если сказать нечего?
-5-
9 «В» стоял перед кабинетом Ирины Геннадьевны.
- Здравствуйте, Марья Ивановна!
- Здравствуй, Гена, у вас журнал нашелся?
- Не-а!
- А кто за ним в учительскую ходил?
- Когда?
- Сегодня утром.
- А! Дак, не знаем, а кто ходил-то?
- Да вроде Наташка Мариева ходила. Наташка! Ты за журналом ходила?
- Че, больной, что ли?
- Ну, сейчас журнал у вас на руках?
- Не-а!
- А где Катя Шумко?
- А ее сегодня еще не было.
- Как  не было?
- Не знаю. Вы у Наташки спросите, она должна знать.
- Наташа, ты не знаешь, где Катя?
- А я сегодня за ней заходила, она сказала, что у нее температура, и в школу не пойдет. Ну, она еще вчера простыла, на физкультуре.
- Час от часу не легче.
«Ну и что мне сейчас делать? Да куда этот чертов журнал мог пропасть?»
- Наташа, дай мне ее номер телефона.
Тут прозвенел звонок. Девятиклассники нехотя стали затягиваться в двери. «Провались, у меня семиклассники сидят, с ними надо еще проверочную проводить».
- У нее нет телефона.
- Нету?
Несмотря на начало урока Марья Ивановна спустилась на первый этаж в учительскую.
Журнала не было. «Надо кого-нибудь послать к ней домой. Черт, я адрес не догадалась у Наташи взять. Так, прямо сейчас пойду и возьму. Ничего моим семиклассникам не будет, посидят». Тут в учительскую зашла директриса:
- Марья Ивановна, у вас урока нет? Почему вы после звонка не в классе?
- Уже иду, Светлана Николаевна. «Провались ты со своим журналом!».
Марья Ивановна снова пошла к кабинету истории, взяла у Наташи адрес ее подруги и отправила по нему семиклассника со своего урока.
- Спроси, ставила ли она журнал в учительскую. Может быть, кто-то из учителей у нее взял журнал, оценки выставить? Да смотри, недолго ходи, чтобы вернулся к концу второго урока, слышишь!
Счастливый Казанцев энергично замотал головой в знак согласия и удалился чуть ли не вприпрыжку.
-6-
К концу третьего урока тупо болела голова. «Наверное, давление понизилось. Надо кофе на перемене попить. Еще этот Шерстобитов вертится. Шило у него там, что ли?»
- Так, вы прочитали седьмую главу повести. Скажите, с какой стороны раскрывается нам главный герой? Что в его характере появляется новое?
Класс молчал. Шерстобитов громким шепотом переговаривался с Семеновым через ряд.
- Шерстобитов!
- Что?
- Как «что»? закрой рот!
- Я молчу! Я вообще не разговариваю! Не знаю, чего вы мне постоянно замечания делаете. Чуть что - сразу Шерстобитов!
- Замолчи!
- Да молчу я, молчу.
- Вот и молчи дальше... В седьмой главе главный герой Илюша Снегирев через откровения отца его, штaбс-капитана Николая Снегирева предстает перед читателем совсем с другой стороны. Все его поступки, которые вызывали в нас лишь раздражение и антипатию, оказываются следствием Илюшиной обиды за отца... Шерстобитов! Я же попросила тебя замолчать. Сколько можно замечания делать, как маленькому!.. Скажите, почему Достоевский раскрывает душу мальчика через разговор Алеши Карамазова с отцом? Почему не в другой ситуации, почему не сам автор это делает?.. Так, Шерстобитов, дай сюда дневник!
- А у меня нету.
- Дай сюда!
- Да я дома забыл!
- Тебе помочь?
- Да нету его у меня! Можете обыскать, если хотите!
- Иди домой.
- Зачем?
- За дневником, вещи твои пока здесь полежат.
- Да у меня дома нет никого. У меня ключа нет. У нас с мамой один на двоих, - привычно стонал Шерстобитов, выводимый за плечо Марьей Ивановной за дверь. Оказавшись за запертой дверью кабинета, Шерстобитов приник губами к щели и загудел, как труба:
- Марья Ивановна! Я больше не буду, пустите меня обратно, пожалуйста...
«Господи, уйдешь ты отсюда или нет?».
- Марья Ивановна-а! ну, пожалуйста, откройте дверь! Я хорошо буду сидеть, я еще про Карамазова не дочитал!
Класс смеялся, а Марье Ивановне хотелось плакать. Наверное, кто-то догадался, каково было у учительницы на душе. Постепенно класс замолкал. Сидевший за третьей партой Шаповалов вытащил из своего портфеля какую-то тетрадь, как оказалось, дневник Шерстобитова.
- Марья Ивановна! Возьмите.
Завывания под дверью продолжались:
- Марья Ивановна! Пустите меня, я вам дневник принес, я уже успел домой сбегать! Пожалуйста!
Учитель попыталась вести урок дальше, но шерстобитовский голос звучал, как иерихонская труба. «Сволочь, ты не выведешь меня из себя! Я не дам тебе взорвать себя!». Тут в дверь постучала более уверенная рука. Эго оказалась директриса:
- Марья Ивановна, пустите его, пожалуйста, на урок. Я сейчас с ним поговорила, он все понял и больше не будет шуметь на уроке.
Шерстобитов с печально опущенной головой прошел на место, искоса посматривая на нее.
Марья Ивановна протянула ему дневник. Глаза его расширились, потом метнулись на Шаповалова: «Друг называется...». Дождавшись ухода директора, он открыл дневник, нахмурил брови:
-А че это вы сразу замечание-то пишете?
Тут прозвенел звонок. Марье Ивановне пришлось задать большое домашнее задание – на уроке почти ничего не успели разобрать -  заранее зная, что многие его не сделают.
-7-
Кончился уже четвертый урок, а Казанцев, посланный к Шумко домой, все еще не появлялся. Уже во второй раз приходил директор. Журнал не находился. Марья Ивановна раскладывала карточки на парты: «Может, он уже пришел? Ну не дурак же он, пришел бы сюда сначала. Нет, надо найти 7 «А», может, он уже пришел?». Но искать никого не пришлось – как только она вышла в коридор, Казанцев с радостным лицом промчался мимо нее, убегая от какого¬-то разозленного десятиклассника.
- Казанцев!
Как на лету подраненная птица, Казанцев споткнулся, обернулся через плечо и притащил себя к  Марье Ивановне.
- Ты к Кате Шумко ходил?
-Да!
- Ну и... ?
- А у нее никого дома: никто не открывает.
- А ты когда пришел?
- К третьему уроку!
Марья Ивановна посмотрела в честные глаза Казанцева и почувствовала, что она его сейчас убьет. «Спокойно, Машенька, спокойно! Если он дурак, то это надолго, и тут ничего не сделаешь, потому что дебильность не лечится».
- Почему же ты ко мне сначала не пришел и не сказал?
Казанцев искренне удивился:
- Зачем? Дома ведь все равно никого не было!
Марья Ивановна решила поскорее уйти от греха подальше.
-8¬-
- Марья Ивановна, что вы выяснили про Катю Шумко?
- Только одно: ее дома нет. Ни ее, ни родителей.
- Так, вам придется к ней идти самой. Сколько у вас сегодня уроков? Пять? Вот закончите и ступайте.
Марья Ивановна обреченно кивнула головой:
- Хорошо!
На улице мела метель. «Ну и ветрища! Хоть бы еще ветра не было, а то тащись куда-то по такой вьюге! Где она живет-то?». Как назло, прохожих не было, спросить было не у кого. Марья Ивановна поскользнулась на раскатанной дорожке, едва удержалась на ногах. Сразу заболела левая ступня, вывихнутая год назад. Она завернула за угол, еще раз взглянула на листок бумаги с адресом. «Ага! это здесь!». Поднимаясь на пятый этаж, она только тут поняла, как она замерзла. Постояла на третьем этаже, погрела руки на батарее, повертела больной стопой. Пошла выше. Нашла квартиру, за дверью слышались громкие голоса, музыка, топот и шум. Марья Ивановна нажала кнопку звонка. Щелкнул замок, в дверном проеме оказалась сама Катя:
- Здравствуйте!
- Катя, ты сегодня в школе не была. Что с тобой?
- У меня насморк утром был. Мне мама сказала не ходить в школу.
- Что у вас весело так?
- У папы сегодня день рожденья.
- Понятно. Катя, помнишь, вчера я просила тебя занести журнал в учительскую?
- А! я сейчас!
Девочка закрыла дверь, убежала. Марья Ивановна осталась на лестничной площадке.
«Даже в дом не пустила. Какой здесь сквозняк. Не заболеть бы». Дверь неожиданно открылась. Это оказалась катина мама. Она всплеснула руками:
- Марья Ивановна? Зайдите. Что-то случилось?
Прибежала Катя, подала журнал.
- Вот. Я вчера забыла.
«Она, что, совсем дура, или прикидывается?»
- Да нет! Просто сегодня...
- Ой, понимаете, у нее утром насморк был, я сказала, чтобы Катя дома осталась.
«Нога болит. Хоть бы сесть предложили. Еще домой ползти».
- Я к вам на втором уроке Васю Казанцева посылала. Он сказал, что у вас никого дома не было.
- Ну, так видите, у мужа сегодня день рожденья, надо было продукты купить, приготовить все. У нее насморк прошел, и мы вдвоем в магазин ходили.
« Как щеки горят. Температура бы не поднялась».
- Катя вчера в учительскую забыла положить классный журнал. Сегодня мне попало за нее.
- Да. Я знаю, ну забыл ребенок. Ничего ведь не случилось?
Марья Ивановна почувствовала, что не выдерживает. «Надо уходить».
- Вы уже пошли? Подождите, сейчас.
Мамаша убежала на кухню, Катя тоже ушла. Учительница осталась одна в коридоре. «Зачем она это? Поскорее бы».
-9-
Из комнаты бил яркий свет, гремели бокалы, играла музыка, иногда слышались вопросы: «Кто там пришел?». Кто-то выглянул, послышалось понимающе-протяжное «А-а-а!». Голоса гудели, из другой комнаты донеслось полупьяное женское хихиканье.
Появилась Катина мама. Она несла в руках какой-то сверток. «Как ее зовут-то? Вот не догадалась посмотреть в журнале».
- Марья Ивановна! Вот, возьмите, пожалуйста. Здесь немного гостинца для вас. Все-таки пришли, а на улице такой ветер.
Педагог остолбенела: она пришла за журналом, который просто забыли отдать, про который они только сейчас вспомнили, из-за которого ей так досталось сегодня. А ей, как нищей, подают в прихожей кусок пирога от общего стола. «Пусть это всего лишь желание умаслить учительницу, но подачка? И что она туда положила? Кружок колбасы и пару дешевых конфет? Неужели она сама не понимает, как это унизительно!». Словно не замечая протянутый ей сверток, Марья Ивановна в упор смотрела на мамашу, которая спешила попрощаться с ней. Учительница почувствовала, что все проблемы, накопленные за неделю, сейчас вырвутся наружу, что их не удержать.
- Вы это серьезно? Вам не совестно? Уберите свой сверток и больше никогда не смейте такое мне предлагать! Ваша дочь вчера ушла домой с документом, я весь день нервничала, пришла к вам по такой метели за тем, что она должна была вчера отдать. А сейчас ваша Катерина со спокойной совестью мне его возвращает, а вы сами так легко спрашиваете «Ничего не случилось?», а теперь суете продукты, чтобы задобрить учительницу, чтобы не злилась!
Видимо, голос ее звучал громко, и может быть, слишком возмущенно, так что шум в комнате затих.
- Из-за безответственности вашей Кати мы с директором сбились с ног, не знали, что делать. Вы сегодня утром не в магазин должны были идти с дочерью, а в школу! Отдать журнал! Весь класс остался без оценок! А если бы я не пришла? Мы бы до понедельника его искали? Ведь у вас нет телефона! Вы что, не понимаете, что такое документация? Как можно быть такими легкомысленными? Или вы рассуждаете, что если вы не ответственны, то все в порядке?
В коридоре уже появился папа. Он молча слушал, посматривая на сверток в руках ж6ны. Голос нежданной гостьи зазвенел. Марья Ивановна замолчала, чувствуя, что еще немного, и ей не удержаться от слез.
-До свиданья!- Марья Ивановна отвернулась и пыталась отодвинуть тугую задвижку. Ей сильно мешал журнал и сумка с тетрадями. Отец подошел к ней, отпер дверь и тихо произнес вслед:
- Извините нас.
-10-
Она шла по улице, глотая слезы. Стучало в висках, горели щеки. Не столько от ветра, сколько от взглядов любопытных пряча заплаканные глаза, Марья Ивановна кутала лицо в воротник. «Сволочи!».
В школу относить журнал она уже не пошла. «Позвоню из дома директору, скажу, что он у меня. Холодно-то как!». Журнал выскальзывал из рук. «Господи, чтоб тебя! Куда тебя девать?». Она остановилась, пыталась вложить его в сумку. Острые края дерматиновой обложки цеплялись за края сумки и никак не хотели залезать внутрь. Наконец, кое-как впихнув журнал, она подхватила в обнимку сразу же ставшей неудобной кладь, торопливо пошла на остановку.
«А эта Катька бесстыжая, даже не почесалась в школу прийти. Ну что за люди! Совсем без ума, что ли?». В автобусе, с трудом расплатившись и протиснувшись вперед, она уставилась в потемневшее окно.
«Эта мамаша даже и не поняла, наверное, что я ей сказала-то. Один только папаша извинился. Хоть бы вразумил супругу с дочерью. Хотя вряд ли».
Автобус накренился, поворачивая, и Марья Ивановна вместе с другими пассажирами качнулась назад.
«Ритка, наверное, уже из музыкальной пришла. В доме-то хоть шаром покати, ничего не сварено. Завтра суббота, с утра надо сходить в сберкассу, деньги снять да на рынок сходить».
  Кто-то сильно толкнулся. Раздался противный женский писк: «Мужчина! Не толкайтесь!»  Двери раскрылись, половина людей вышла, в салоне стало посвободней. «Сегодня уж точно я ничего не успею сделать. Приду и спать завалюсь. Нет! Сначала надо будет ноги погреть, а то простыну»
Подходя к дому, Марья Ивановна увидела свет и в комнате, и на кухне, и в коридоре. «Ну, Ритка, опять свет попусту жжет!» и неожиданно подумала: «Ну и пускай».
Чуть прихрамывая, она взошла на третий этаж, открыла дверь. В коридоре присела на маленький диванчик, вздохнула. Подошла Рита, оперлась на косяк двери, разглядывая мать. Марья Ивановна медленно повернула голову и улыбнулась дочери. Ритка присела рядом, положила голову на плечо матери и сказала: «Привет».