Не тушите свечи, девочки…

Это произошло со мной в Ялте, в жаркий август. Моя сестра Нина с маленьким Темкой уговорила меня съездить с ней на море, попутешествовать, развлечься… и отвлечься. Она давно мечтала о том, что я когда -нибудь выйду замуж, нарожаю детей (не меньше двух) и буду счастлива, как она со своим Янеком. Своего польского мужа Нина «отловила» на форуме молодежи, который проходил в Берлине. Янек оказался симпатягой, словоохотливым и добрым парнем.

«Знаешь, Лиза, - шептала она мне ночью, - я тут приглядела одну компанию. Милые люди. Среди них есть один… Не сказать, чтобы очень, но такой живой…» Зная вкус сестры, я на следующее утро разглядывала на пляже этого «не очень, но такого живого…» парня. Рост средний, руки мускулистые, играет в волейбол хорошо, ловко плавает… цвета глаз не знаю… Все его называли: «Джеки …» А больше всех пищала худая и с белыми волосами девица, настырно заглядывая ему в лицо. «Ну, что, - интересовалась Нина у меня, - как он тебе?» Я пожала плечами. В Москве меня ждал мой Макс, с которым мы жили уже пять лет, и, кстати, жили неплохо. А замуж? Замуж я сама не хотела… Когда мы с ним были в гостях у его матери, на даче, розовощекая и высокая, как столб бабушка Макса мне заявила: «Максик уже большой, - она провела пухлой ладонью по моей щеке, - Лизонька, вам он нравится?»

Кандидат наук, философ, с глазами цвета меди, Макс при этом улыбался, обнимая бабушку за плечи: «Ба, - голос у него был низкий и трогательный, - у нас с Лиз все хорошо. Мы счастливы». «Как можно быть счастливыми, не имея детей, - бабуля Макса рылась в карманах в поисках платочка, - вам, кажется, Лиза, тридцать лет, а Максику – сорок. Еще десять лет, и будет поздно…» Но я так не считала. Все назидания о замужестве приводили меня в уныние. Я помню, когда мы с Максом впервые поцеловались, он, нежным голосом спросил меня: «У тебя было много мужчин?» «Не считала, - я тогда смеялась над его вопросом до колик в боку, - Господи, какой он неловкий, - подумала я тогда, - ну, конечно, я любила и меня любили тоже… Было и больно, и страшно, и ужасно обидно, когда оставляли. Потом стала оставлять я. И боль прошла. С тобой мне легко и все ясно».

… Джеки появился передо мной в воде, когда я плыла к берегу. Тут я увидела его серые глаза в мокрых ресницах и зажмурилась. Лицо его показалось мне знакомым. Да, нет же, не может быть, это не он… Джеки вывел меня на песок, сказал тихо, едва слышно: «Ты совсем меня забыла?» Нет, нет, я не ошиблась. Это был наш Джек, Женька, как мы его звали в пятом классе. Потом он куда-то уехал с родителями, и я стала о нем… забывать. К концу школы наша семья переехала в Москву, где я поступила в институт, а потом устроилась редактором одного модного театрального журнала. Женька «выпал» из моей жизни. И тут вдруг… такая встреча. «Тот Женька» был худым, бледным и застенчивым. Он всюду ходил за мной или слал мне записки. Мне завидовали все девочки класса, ведь Женька учился только на «отлично», участвовал в конкурсах, форумах, фестивалях… Он был особенный и нежный. Свой первый поцелуй я «подарила» ему. Говорят, что в таком раннем возрасте дети не умеют любить, они… только увлекаются. Это ложь. Я была влюблена…и он…тоже.

…Мы лежали с ним на песке, и я пальцем чертила на его смуглой груди слова, а он отгадывал. Как в детстве… Потом Женька коснулся своими губами моих губ, и я почувствовала, как мне стало хорошо. Над нами висела луна. «Ты все помнишь?» - Я прошептала, не в силах подняться. Женька тоже прошептал: «Я всегда тебя помнил…» «А она… эта, худая блондинка…» Он слегка кашлянул, потом коснулся губами моей шеи, груди… Женька закрыл глаза. Я склонилась над ним: «Кто она? Твоя жена?» Он посадил меня на свои колени, сказал: «Жена? Да, жена. Мы вместе три года. У нас есть сын Антон. Я его очень люблю».

Ну, вот, сказала я себе, «добегалась»! Пока другие заводят семьи, рожают детей, ты отдаешься случайному встречному. Конечно, Женька никогда не был для меня случайным человеком… и все же… у него другая семья, все другое – и жизнь, и жена, и ребенок. «Ты счастлив… - я боялась задавать этот вопрос, но спросила, чтобы быть уверенной в себе». Помедлив, он сказал: «Да, она, по сути, неплохой человек. И ребенка любит. А, ты?» «Что, я? – я на миг сжала холодные губы, - счастлива ли я?» Женька обнял мои ноги и положил свою курчавую голову на них. «Да, я счастлива, - буркнула я, - я живу с одним человеком… Он умен, красив, талантлив». «Я рад за тебя…» Но я уже не слушала, о чем мне говорил Женька, я все прижималась к нему ближе и ближе, ведь я знала, что это моя последняя с ним встреча. Завтра мы с сестрой улетаем…

Сестру я увидела утром, когда она вошла в мой номер. Она долго разглядывала мое лицо, словно что-то искала на нем. Но, так и не найдя, вздохнула, и проговорила, поправляя складки на ярком сарафане: «Ты была с этим… Джеки… Я знаю. Я догадалась. Я помню твою детскую историю. Ты мне рассказывала о ней, когда мы переезжали в Москву. Ты тогда ужасно плакала, никто не понимал, почему? А ты все думала, что он может вернуться к тебе… но он не вернулся. Конечно, вы были детьми. Но теперь ты не ребенок, ты – женщина. У тебя есть Макс». Сестра любила по старшинству поучать меня. Но я усердно смотрела в потолок и молчала. «Можешь ничего не говорить, - снова недовольно сказала Нина, - но знай, я тебя не одобряю. Случайный роман. И все. Забудь… он же тебя забыл».

«Не забыл, - я вскочила с кровати и, натянув пляжную юбку, выбежала из комнаты». Я недолго искала Женьку. Он стоял в толпе своих друзей, держа за плечи жену. А она крутила головой, потом обратила внимание на меня и что-то сказала Женьке. Он тут же подошел ко мне и весело произнес: «Пойдем, познакомлю с ребятами». «А с женой?» Я смотрела на него в упор. Он поцеловал меня в щеку: «Можно, и с женой… Ее Аллой зовут». «Не могу, - ответила я,- у нас с сестрой самолет. Осталось только собрать сумку». «Оставь телефон, - голос у него был жалкий, - я буду тебе звонить. Я приеду в Москву». «Зачем?» - Я пожала плечами. «По делам, к тебе зайду, - Женька снова скользнул губами по моей щеке, - неужели мы видимся в последний раз…» Я не ответила. Я быстрым шагом пошла в другую сторону, будто боялась, что он станет меня догонять. Но шагов рядом не было слышно. Я бежала одна, совсем одна… Только в своей комнате я разрыдалась, понимая, что все еще люблю этого человека.

Когда мы с сестрой прошли таможню, какой-то человек в штатском отозвал Нину в сторону и что-то стал ей говорить, посматривая в мою сторону. Нина побледнела, потом стала красной, потом снова белой, как стена… она шла ко мне, крепко держа за руку маленького сына. «Не тяни, - сказала я ей, - что там?» Нина как обычно стала рыться в своей сумочке, чего-то там ища, потом подняла на меня мокрые глаза: «Янек телеграфировал, - она запнулась, но потом добавила, - они с Максом попали в автокатастрофу… Ты, понимаешь? Это ужас!» «Господи, не вопи, - прервала я ее, - они как, живы?» Нина начала плакать, потом снова рыться в сумке, наконец, вымолвила: «Янек отделался легким испугом, а Макс в больнице». Он жив, подумала с облегчением я. Макс жив. Поймала себя на мысли, что излишне много думаю в последнее время о Максе. Значит, он еще мне не безразличен… Это хорошо.



В эту минуту возле меня оказался Женька. Он был один. «Все хорошо? – Он сказал это тревожным голосом, - у тебя все нормально?» Я неожиданно для себя обняла Женьку, воскликнув: «Макс жив! Все нормально!» Потом разжала кулак и протянула ему ладонь. Женька медленно развернул комочек бумаги, где я написала свой домашний номер телефона.