Ротвейлер: цена ошибок в воспитании. Часть III. Крещение

Когда все хорошо, время летит незаметно. Близилось к концу второе лето жизни Ронго в семье.

Он вырос в упитанного красавца-ротвейлера, но о выставках речи не было – кривизна передних лап напоминала о перенесенной болезни. Бегая, Роня разворачивал их в разные стороны, как балерина. Постепенно в его крупной фигуре, широколобой морде, манерах поведения начали просматриваться черты сходства с хозяином, мужем Марины - Александром. Занимаясь воспитанием пса, Александр не мог нарадоваться: все команды общей дрессировки Ронго усваивал с полуслова.

Зная всех членов семьи по именам, Антошку и Настю считал друзьями по играм. Хотя Насте играть было особо некогда . Она начала заниматься в музыкальной школе, а это отнимало много времени даже летом. Когда девочка начинала играть на пианино свои упражнения, Ронго молча уходил из детской комнаты и устраивался на своем месте у двери.

Этим летом в городскую квартиру семья наведывалась редко – жили на даче. Дом стоял в живописном месте, на горе. Марина целыми днями копалась на грядках, без конца что-то пропалывая, поливая и окучивая. Настиной резиденцией была мансарда с куклами, кукольной мебелью и одеждой. Краски, кисти и альбом тоже были всегда под рукой. Она росла мечтательницей, поэтому могла подолгу играть одна. Большое окно мансарды смотрело в сторону дальних лугов и речки. Настины акварели , словно зеркало души, отражали то грусть розовых закатов, то яркие краски цветов и деревьев.

Антошка дачу не любил – все друзья остались в городе. Радовался, когда приезжал отец, и они всей семьей, взяв с собой Роню, шли через луг на речку купаться. Пес, живя на даче, тоже с нетерпением ждал этого момента. Надо сказать, что его охранные качества были до сих пор никак не востребованы. Александр сменил работу. Теперь ему охрана не требовалась. И все-таки пес честно отрабатывал свое безмятежное существование. Когда вся семья шла на речку, он старался всех собрать в одно «стадо» - взволнованно бегал туда-сюда, подгоняя отставших.

Лето было для всех счастливым временем свободы.

Ближе к осени бабушки, сговорившись, решили крестить некрещеных до сих пор Антона и Настю. В один из выходных дней они забрали детей и повезли в единственную в городе церквушку. Марина уже не помнит, почему она с ними не поехала. Возможно потому, что посчитала детей достаточно большими, а бабушек – достаточно опытными в этом деле.

В ночь после ритуала крещения у Антошки поднялась температура. Во сне он плакал и метался в бреду, повторяя лишь одно: «Мамочка, не надо! Не надо, мамочка!» Сидя в кровати с открытыми глазами, он словно не мог вырваться из страшного сна. Марина взяла сына на руки, умывала водой, пыталась напоить чаем, шлепала по щекам, желая разбудить. Но все тщетно. Сын бился в истерике, словно от ужаса. Совсем обессилев, в холодном поту, ребенок, наконец, уснул. Это была самая кошмарная ночь в жизни Марины.

Утром Антошка ничего не мог вспомнить. Температура продержалась еще неделю. И почти каждую ночь, в одно и то же время, кошмар повторялся.

Вернувшись в город, Марина встретилась с подругой – регентом церковного хора. Та предположила, что посещение церкви могло сыграть свою роль. Нет, не крещение как таковое, а скопление отрицательной энергии, «столб», через который , возможно, случайно, пришлось пройти Антону. Марина подруге верила – она обладала способностью видеть ауру людей. Но все-таки решила обратиться к врачу-психотерапевту.

Продолжение следует.