Урок

Со своим мужем я знакома тысячу лет. Во всяком случае, сколько я себя помню, мы были рядом. Жили по соседству, отцы и матери дружили, дети тоже. И в том, что мы поженимся ни у него, ни у меня сомнений не вызывало.

Ухаживать за мной, как за истиной дамой, он начал после моего десятилетия. Помню, принес на день рождения огромный букет алых роз. До того большой, что из-за букета выглядывали только ноги в лакированных штиблетах. За что потом, получил хороший нагоняй от отца. Так как розы оказались из теплицы соседа, в которую Виталий пробрался ночью и обобрал её подчистую. Однако сосед, оказался истиным джентельменом и, узнав для каких целей маленький шалопай сотворил разгром в его владениях, сменил гнев на милость, подарив мне ещё и букетик лилий.

И целоваться и зажиматься начали мы тоже в этом возрасте. Вначале неловко, неумело. Нас никто не учил, но науку эту мы освоили быстро. И, скажу вам, что до сих пор его поцелуи сводят меня с ума.
Была одна странность в его поведении, поражавшая меня вплоть до свадьбы. Но спросить, в чём дело я стеснялась. Потом, как-то свыклась, забылось. После венчания вообще год пребывала на седьмом небе, и все детские забавы вылетели из головы.

Наши родители либо очень доверяли своим детям, либо умели контролировать нас вовсе неприметно. И мы очень часто, особенно в подростковом возрасте, находили всевозможные способы уединиться. Целовались до одури, до боли в губах. Оставляли друг на дружке ужасные синяки от засосов (только не на лице). Целоваться он любил, да и сейчас мастак. А вот обнимал и ласкал совершенно невинно. Ни разу с десяти лет до восемнадцати он не притронулся к моей груди. А о том, чтоб его рука опустилась ниже пояса, я вообще не говорю. А мне порою так этого хотелось!

Его восемнадцатилетие мы праздновали без взрослых. Вернее, общее застолье, конечно, было. Но потом родители под благовидным предлогом удалились, и в доме осталась одна молодежь.

Спать легли уже под утро. Мы с Виталием, естественно, в одной постели. Вот тогда-то он впервые, очень осторожно и ласково, поцеловал мою грудь. А руки не стесняясь, гуляли по всему телу. Какое это было блаженство! И то, скажу я вам, первой инициативу проявила я. В эту ночь мы испытали новые, невероятные ощущения. Однако, последнюю грань так и не переступили. Женщиной я стала лишь после свадьбы.

И только, когда наш сын стал заглядываться на девочек, узнала я истоки этой странности.
Все мы, и дети, и взрослые, кроме наших мам, по утрам, регулярно делали зарядку. Подъём в пять утра, пробежка, несколько упражнений и в речку.

В тот день всё было, как обычно. Только мой отец и Виталий занимались на особицу. Мы уже побежали к дому, когда они только заходили в реку. Что было потом, спустя много лет я узнала со слов моего мужа. Вот что он мне поведал:

Дядя Саш, с самого начала предупредил, что заниматься мы будем по особой методике.

И действительно, гонял меня как сидорову козу. Нагрузки для десятилетнего ребёнка были огромные. Заставлял отжиматься, подтягиваться, качать пресс неимоверное количество раз. А, когда зашли в реку, предложил переплыть на ту сторону. И мы поплыли. Речка, ты знаешь какая, более ста метров. На берег я не вышел, а выполз. Руки отваливались, дыхание прерывалось, ноги не слушались. А твой отец, как ни в чём не бывало, сорвал ивовый прутик, и, дав немного отдышаться, погнал меня бегом к мосту, а оттуда домой. Ты, по всей видимости, забыла, но мне этот день врезался в память на всю жизнь. Ввалившись в свою комнату, я плюхнулся на кровать в полнейшем изнеможении. И не выходил из неё до следующего утра.

Утром подняли меня как обычно. Тело болело неимоверно. Я не жаловался, а стиснув зубы, был готов к новым пыткам, так мне хотелось быть похожим на наших отцов. Однако, вопреки ожиданиям, зарядка оказалась, на удивление лёгкой. Несколько согревающих упражнений, небольшой заплыв. А потом, если помнишь, отец привёл лошадей. Вы побежали домой, а мы с дядей Сашей, поехали прогуляться.

- Ну как, ощущения, Вил? - спросил он, через некоторое время - Мышцы болят?

- Утром болели страшно. Я даже с кровати едва поднялся.

- А чего молчал? Денёк можно было бы и отдохнуть.

- Нет! - это всё, что я ему ответил. Он как-то по-доброму улыбнулся, и мы долго ехали, не проронив ни слова. Лошади бежали лёгкой рысью, а мы молчали.

И, только повернув домой, твой отец спросил.

- А сейчас мышцы болят? Завтра занимаемся по полной программе?

- Всё прошло, даже приятно стало, - и упрямо добавил - Да!

Около самых ворот остановились. Александр Иванович положил руку мне на плечо и как-то задумчиво проговорил:

- Вот так у нас, мужиков. Клин клином вышибают. У женщин сложнее.

Я молчал, не зная, что ответить. А он продолжил:

- Бывают в их жизни такие моменты... Тебе отец рассказывал, о том, что у дам, раз в месяц происходит? - полувопросительно, полуутвердительно сказал он.

- Да, дядя Саша, я знаю. Вы, наверное, про м*******ции говорите? - Сказал я это с какой-то гордостью, немного, бравируя своими познаниями.

- Так вот, - не обращая внимания на мой тон, ответил он. - У них, в этот период, низ живота, болит, приблизительно так же. И никакими упражнениями эту боль не снять. Каждый месяц, - с упором добавил он.

- А у девочек, когда начинает расти грудь, ещё и она, болит отчаянно. Я уж не говорю про роды. Ладно, беги домой. Мать, небось, к завтраку заждалась..."