Невеста йети. Часть 1

Никто не знает, откуда приходят йети. Никто не знает, куда они уходят. А если кто и знает – не говорит. Но мои уста не запечатаны пока страшной клятвой молчания. Поэтому и поведаю вам эту историю.

* * *
Началась она пять лет назад, летом, когда в нашем потерянном в лесах городишке произошёл непонятный случай. В тот день в мои двери постучались два насмерть перепуганных соседских мальчика 10 и 11 лет и наперебой, сбиваясь и захлёбываясь словами, стали просить пустить их, чтобы подождать, когда придут родители и откроют их дом. Впустив мальчишек, я попыталась узнать, кто или что же их так напугало. Они долго отнекивались, говоря лишь, что были за городом, но после чая с пирожными старший, неловко пряча глаза, всё же решился рассказать.

Они с братом гуляли на речке, как вдруг за огромным валуном, лежащим на берегу, зашевелилось и начало подниматься что-то большое и тёмное. Ребята, не видевшие до этого никого вокруг, насторожились. Это что-то тихо зарычало и стало выходить из-за валуна. Как показалось братьям, это была довольно высокая, похожая на человеческую, фигура, покрытая тёмной шерстью. Дети в ужасе бросились бежать. Как они утверждали, в след им донёсся страшный рёв, скрежет когтей по камням, беспорядочное шлёпанье по воде и шаги, как будто догонявшие их.
- Тёть Надь, вы нам, наверное, не верите? – подавленно спросил мальчик, закончив своё повествование.
Вариантов у меня было немного.
- Ну отчего же, верю, - ответила я.
- А… что это могло быть? – немного подумав, задал вопрос он.
- Что? Я не думаю, что это было «что». Скорее всего, это был «кто». Какой-нибудь полусумасшедший пьяница, спавший за камнем, которого вы разбудили. Вон, местный дурачок Арсентий так зарос, что на медведя стал похож. Да и не видели его уже давно в городе. Может, он-то и живёт там, на речке. Так что, ребятки, кажется мне, вычислили мы вашего обидчика.
Мальчишки переглянулись и как-то заметно повеселели.

В то время из окна можно было увидеть, как вернулась соседка. Братья встали и деловито засобирались.
- Спасибо вам, тёть Надь, - смущённо пробормотал старший. – Вы извините нас, что мы вот так…
- Да ну что вы! – оборвала его на полуслове я. – Всегда рада вам помочь. И вы заходите, если вдруг чего.
Я с улыбкой посмотрела на ребят и вдруг заметила, что младший стоит босиком.
- Дёник, а где твоя обувь?
- Да я… я её потерял… оставил на речке… - в его глазах опять появилась тревога. – Я снял шлёпанцы и поставил их на камень, а тут этот… Ну и забыл совсем, когда убегали. Мама будет ругать…
Он почти готов был заплакать.
- Ну-ну! – я успокаивающе положила ему руку на спину. – Не надо! Подумаешь, шлёпанцы. Пойдёмте, я отведу вас к маме. А заодно и объясню ей, в чём дело.

* * *
Конечно же, тогда всё моё естественнонаучное существо нашло только одно-единственное объяснение этому происшествию. Но в глубине души я всё-таки сомневалась в истинности этого объяснения. И сомневалась до тех пор, пока через год, осенью, уже со мной не случилась не менее странная история.

* * *
В тот день мы с мужем и сыном собрались в лес за грибами. Были у нас в лесу свои заветные места и полянки, и сегодня мы решили пойти на самую дальнюю, надеясь на большой грибной урожай. Но как-то особенно чувствовала я себя в этот раз в лесу. Обычно доброжелательно настроенный лес дышал неприкрытой враждебностью. И чем дальше мы заходили, тем больше усиливалось у меня чувство внутреннего напряжения. На моих спутников, казалось, это не распространялось. Они шли, весело болтая между собой и периодически пытаясь втянуть в свой разговор и меня. Поскольку общение со мной не клеилось, то эту затею они вскоре оставили. А я всё чего-то ждала.
Вот уж скоро лесная развилка, одна дорога которой уводит вниз, к речке, а вторая – наверх, через гору, к нашей поляне. И при подходе к развилке всех троих взяла жуткая оторопь. Дорога, уводящая вниз, была чиста я приятна, а наша… Словно какая-то страшная сила где вырвала с корнями, где просто поломала деревья, ветки и бросила их в беспорядке поперёк дороги. Виднелись остатки какой-то одежды, имевшие вид настолько жалкий, словно не подошли по размеру гигантскому исполину, и он в ярости её разорвал в клочья и развесил их в наказание на сломанных ветвях. Самым ужасающим пятном среди всего этого хаоса белела шкура барана, вывернутая в некоторых местах, на которых виднелись потёки крови и выглядевшая так, словно шкуру снимали с живого животного.
Воздух вокруг просто вибрировал опасностью. И теперь уже эту опасность ясно чувствовали все.
- Что это? – спросила я севшим от страха голосом.
- Не знаю, - задумчиво ответил муж, покрепче обняв прижавшегося к нему в ужасе сына.
- Что… - я попыталась откашляться. – Что будем делать?
- Делать… - эхом отозвался муж. – Поворачиваться на 180 градусов и быстро уходить. Такое впечатление, что там что-то есть. И я совсем не хочу, чтобы это что-то с нами встретилось.

Я не знаю, видели ли это другие, но «что-то» действительно было. Я чётко видела перемещающуюся между деревьями огромную фигуру получеловека-полуобезьяны, покрытую тёмной шерстью. Перемещалась она как-то странно: когда перебегая от ствола к стволу, а когда, словно телепортируясь, возникала то в одном, то в другом месте. Вот получеловек-полузверь слева от дороги… вот уже справа… А вот я ясно слышу его шаги сзади себя… чувствую его приближение и, о ужас, горячее дыхание на своей спине… Кажется, что он сам напуган, обижен и не поймёт, что происходит. Кажется, что хочет что-то сказать, спросить, но…

По дороге я шла последней. Впереди меня шёл сын. В какую-то секунду от страха и ужаса мне захотелось бежать, сломя голову, впереди всех, чтобы чувствовать сзади не неизвестную опасность, а уверенную защиту. Но материнский инстинкт тут же мобилизовал совсем другие механизмы и через миг я уже, забыв собственный страх, была готова броситься на любого, кто будет угрожать жизни и безопасности моего детёныша. Легонько подталкивая сына в спину и приговаривая: «Мальчики, быстрее, быстрее, уходим!», я всё время видела и чувствовала присутствие Его…
Покидая лес, я слышала из-за кустов приглушённый стон и ещё долго чувствовала на себе пристальный взгляд…

* * *
В эту осень никто из нас в лес больше не ходил. Уж больно свежи были в памяти страшные впечатления. Да и люди стали поговаривать, что лес стал «неспокойным». А я часто размышляла об этом случае, сопоставляя его с рассказом соседских ребят. Теперь я знала, что они видели на самом деле. И, вспоминая пережитое, часто жалела Тёмного (такое имя я дала ему из-за цвета шерсти). Думала о том, как он попал к нам, что испытал, о том, как же ему, наверное, грустно и одиноко в наших лесах… И тогда я словно видела его скорбно сидящую на какой-то поляне фигуру, словно слышала его печальный вздох…

* * *
Зимой общие беспокойства улеглись. А на следующий год лес опять стал прежним, спокойным и приветливым. О прошлых волнениях все забыли. И лишь я, приходя в лес, всё пыталась почувствовать присутствие Тёмного. За это время я уже свыклась с фактом его существования. Осталась только лёгкая неловкость от встречи с ним, ведь вполне возможно, что он так нуждался в помощи, в которой ему так скверно отказали.

* * *
Последовавшая за этим годом весна казалась какой-то особенной. В моей крови как будто пробуждались какие-то мощные инстинкты, какие-то манящие голоса звали меня. Я с большой тоской возвращалась из леса, а когда заходила в него, то меня охватывало чувство восторга.
Как прекрасен лес после дождя! Как радуются весеннему очищению птицы! Как волнующе пахнет прошлогодняя листва... молодая поросль... цветы и деревья... Вот муравей потащил куда-то огромную соломинку - он живёт просто потому, что живёт. И не задает себе 100 вопросов в минуту: зачем? почему? как? почём? где взять? что делать? кто виноват?.. Он живёт ради жизни, а не ради условностей. И ему абсолютно безразлично, что подумаю и скажу о нём я или кто-то другой. Вот ярким факелом расцвёл лесной пион на развилке человеческой и звериной тропинки, уводящей в чащу с буреломом... Пойдёшь прямо... пойдёшь направо... Выбирай, человек!
Я ложилась на теплую землю, смотрела на кусочки пронзительно голубого неба, запутавшегося в переплетающихся кронах деревьев, и вдыхала запахи. Удивительно... Я чувствовала Весну. Я чувствовала её так, как чувствовала когда-то давно... Сколько мне тогда было? 3, 9, 14 лет?.. Или это было не в этой жизни? Я чувствовала в себе и в окружающем меня пространстве пробуждение какой-то древней, первобытной Силы. Основы основ...
И мне казалось, что я опять вижу среди деревьев знакомый тёмный силуэт. Я чувствовала Его присутствие. Я хотела его видеть и одновременно боялась этого.

* * *
Теперь в лес я старалась ходить одна, но как-то раз моё таинство одиночества было нарушено подругой. Сочтя неудобным ей отказать, я согласилась на её общество при прогулке.
Некоторое время она молча шла за мной по тропинке и вдруг совсем неожиданно сказала:
- Надька… Ты похожа на оборотня…
- Что?
Я резко остановилась, развернулась и с недоумением уставилась на неё.
- Когда мы вошли в лес, ты как-то изменилась, - в её глазах был виден испуг. – Не знаю, ты даже внешне стала другая. А твоя походка… Ты посмотри, как ты ступаешь. Ты ведь даже ноги ставишь почти что по-звериному…

Я сама чувствовала, что становлюсь другой. Я чувствовала все эти изменения, но не думала, что они заметны со стороны. Меня они не беспокоили. Наоборот, казалось, что они давали мне ключ к каким-то глубоким и ещё не раскрытым возможностям. Передвигаясь мягкой, настороженной походкой я наслаждалась своим телом, наслаждалась его силой, так гармонирующей с окружающей меня природой. Я словно сама становилась частью этой природы и самой Природой. Это были восхитительные ощущения. Но я не хотела обсуждать это с подругой. Поэтому, сделав многозначительно-задумчивое лицо, я ответила:
- Ну конечно! Я – оборотень. А скоро полнолуние. У меня вырастет шерсть на груди, рог на лбу, а копыта… копыта мне уже сейчас трудно прятать. Поэтому и хожу такой неестественной походкой. Мдаа… Ну что ж, теперь ты знаешь мою тайну. И, чтобы сохранить её до полнолуния, я вынуждена тебя убить и съесть.
И я, грозно оскалившись и подняв вверх руки, как медведь, пошла на неё.
- Да ну тебя! – как-то облегчённо отмахнулась от меня она. – Оборотень…

Посмеявшись, мы решили сделать привал и немного перекусить. За трапезой обе молчали, но вскоре аура таинственности, окутывающая нас, опять дала о себе знать.
- Лес какой-то тихий, - начала робко подруга. – Как будто неживой.
- Неживой? – я искренне удивилась. – Почему? Ты ошибаешься.
Тут, словно в подтверждение, неожиданный порыв ветра закачал деревья. И в этом порыве я совершенно отчётливо услышала присутствие Тёмного. На меня вдруг повеяло его силой, закружило голову его близостью. На секунду даже показалось, что между деревьев мелькнул знакомый силуэт.
Я с победным видом вглядывалась в стволы деревьев. Он здесь. Он пришёл. Он слышит меня. Он меня чувствует.
Подруга подняла на меня глаза, и внезапно её тело содрогнулось как от удара по спине. Она несколько секунд с изумлением и страхом смотрела на меня и затем произнесла, как сквозь сон:
- Нет-нет… что ты… я не так выразилась… Лес – он всегда живой…
Дальнейшее её настроение, казалось, было испорчено. Поэтому мы, собрав остатки трапезы, двинулись домой. Перед прощанием она, неловко замявшись, вдруг сказала:
- А знаешь… Там, в лесу, и правда кто-то есть. После твоих слов меня что-то толкнуло в спину… и так сильно… И такими холодными руками… просто жуть… аж мороз по коже прошёл. Скажи, ты знаешь, кто это? Или что это?
Она пытливо вглядывалась в моё лицо. Под этим взглядом мне хотелось рассказать всё, что я знала о Тёмном. Но я не смогла. Всё больше крепла моя с ним связь. И я не могла его предать. И к тому же, я чувствовала, что подруга не поймёт меня.
- Лес, – ответила я ей с почти вымученной улыбкой. – Это всего лишь живой лес.
И по большому счёту, я не сказала неправды.

* * *
С этой поры жизнь моя и вовсе потекла необычно. По ночам моя собака – всегда верный и бесстрашный сторож – начала вдруг испуганно скулить, и всё чаще по утрам я находила её, забившуюся в страхе, в самом дальнем углу двора.
И всё чаще я, во время прогулок по лесу, сворачивала, неожиданно для себя, на какие-то совершенно неизвестные тропинки, которые выводили меня каждый раз на одну и ту же полянку, на которой я садилась в густую траву и отдыхала. И казалось мне, что не ветер это шалит в моих волосах, а Тёмный робко играет с ними… И не трава щекочет моё лицо, а он ласково касается меня своими нежными руками…
«Тёмный… Тёмненький… - шептала я молча в такие минуты. – Ты пришёл. Ты здесь. Ты рядом. Как хорошо…»
«Хорошо…» - вторил мне ответный порыв ветра.

(Продолжение следует)