Люблю тебя, Москва!

Я люблю Москву! Я всегда любила ее, с самого детства. Я родилась и выросла в маленьком провинциальном городке, но столицу нашей родины посещала почти каждый выходной, и почти каждый выходной был для меня праздником. И хотя мы часто ездили в Москву не от хорошей жизни, а за продуктами, одеждой, обувью, предметами домашнего обихода и даже за впечатлениями, потому что в советские времена Москва была одним-единственным «магазином» на всю страну, где можно было купить все. А я, поскольку была ребенком и не понимала суровой правды жизни, считала это естественным – почти каждое утро выходного дня вставать ни свет ни заря и тащиться с родителями на электричку.

Это не было какой-то придурью, это было простой жизненно-важной необходимостью. В наших местных магазинах продавался настолько скупой ассортимент продуктов, что его можно было пересчитать по пальцам – хлеб черный и белый, соль, яйца, молоко и растительное масло на развес, рыбные консервы в банках, килька, спички. Изредка на рынке можно было урвать кусочек мяса. Изредка завозили овощи (картошку, морковь, лук, капусту, свеклу). Вот и весь перечень. Все остальное – колбасу и все разновидности колбасных вкусностей, сливочное масло, сыр, творог, сметану, сгущенку, тушенку, макароны, крупы, чай, кофе, сахар, салатные овощи (огурцы, помидоры, зелень), фрукты, соки, приправы, конфеты и выпечку к чаю, торты к празднику, а так же туалетную бумагу, игрушки, весь ассортимент одежды, начиная от трусов и колготок и заканчивая пальто и шляпами – все перли из Москвы. Именно перли. Баулами, кульками, сетками, сумищами, чемоданами, у кого что было. За всем этом богатством нужно было выстоять огромные очереди, причем две как минимум, поскольку дурацкая система двойных очередей вынуждала людей стоять по два раза – первый раз за тем, чтобы тебе взвесили, отложили или запаковали товар, а второй, чтобы пробить его в кассе. И мама умело использовала меня – пока она стояла в основной очереди, я стояла в кассу.

И пока взрослых изматывала эта канитель, я наслаждалась жизнью! Я наслаждалась видом роскошных витрин, в которых было ВСЕ! Я наслаждалась мороженым, которое можно было купить только в Москве и которое, естественно, мне покупали почти каждый выходной. Даже простое яблоко было в радость, поскольку в нашем маленьком городке их не было. А уж бананы!!!!! О!!! Это была моя самая большая страсть! И купить их можно было только в Москве. Мне нравился московский размах и простор, длинные широкие улицы, которым, казалось, не будет конца. Мне нравились высокие красивые здания, большие магазины. Мне нравились московские дворы, поскольку там были детские площадки, на которых можно было играть хоть целый день. Я обожала ездить в метро, предварительно опустив со звоном пятачок в маленькую щелочку турникета. Мне нравилось, как одеваются москвичи и с какой уверенностью они держаться. Все, абсолютно все радовало меня в этом городе и где-то в глубине души я всегда хотела жить здесь, ощущать себя частичкой в этом огромном механизме сердца нашей Родины.

Но далеко не все разделяли мою любовь к Москве. Взрослым дядям и тетям, приезжавших в столицу нашей Родины, некогда было любоваться ее размахом и красотами. Их главной целью было накормить семью. И каждый выходной все, кто мог худо-бедно хоть на чем добраться до Москвы, стекались и наводняли улицы столицы, по нескольку раз за день стояли в огромных очередях. Вся страна поделилась на два лагеря – москвичи и все остальные. Москвичи не любили приезжих, и, завидя замотанных людей с сумищами, нервно огрызались – «понаехали!» А все остальные не любили москвичей, поскольку кушать все самое вкусное хотелось всем, и люди искренне не понимали – почему москвичи могут наслаждаться жизнью, а все остальные – нет. Москвичи, работающие в магазинах, почти всегда обсчитывали «нашего брата» даже на счетах. Был такой хитрый тюремный трюк, благодаря которому, быстро считая на счетах, можно было запросто обсчитать покупателя, быстро перемещая костяшки одним пальцем и незаметно сдвигая другие. Поймать «за руку» такого продавца было сложно, это а тех, кто пытался это сделать, замечая неладное, тут же выпихивали из магазина коллеги продавца. Продавцы вообще могли себе позволить все что угодно. Например, поставить перед покупателем любые условия. Мне рассказывал дядька, как он пытался купить два килограмма апельсинов для родственников, чтобы побаловать их этими московскими вкусностями. Продавщица выставила условие – либо я продам тебе полкило, либо два ящика, либо вали отсюда. «И что же ты сделал?» - меня просто распирало от любопытства. «Как что? Так и пришлось домой два чемодана апельсинов везти, да еще с килограмм пришлось уминать за обе щеки не отходя от кассы на потеху публике, чтобы хоть пакет в зубах не тащить. С тех пор так их объелся, что смотреть не могу».

Все остальные, подобно тому, как рыбак рыбака видит издалека, видели друг друга и помогали словом, советом, наводкой. Люди запросто спрашивали на улицах: «Где вы купили колбасу? А гречку? А золотую цепочку? А сапоги?» Это было нормально. Те «москвичи», которые не являлись коренными москвичами, а каким-то образом осели в столице, старались не забывать о своем истинном происхождении и помогали «своим». Продавцы-немосквичи, завидя деревенскую внешность, не спешили цыкнуть привычное «понаехали», а интересовались: «Вы откуда?» И даже если приезжий отвечал: «С Саратова мы будем» протяжно тянул: «Ооооо! Свои! Землячки! Я с Волгограда буду. Щас я вам зеверну, только по тихому. Мы это никому не продаем, сами едим, на витрине этого нигде не найдете. Развернете дома» А полчаса спустя «свои» наслаждались нежнейшей ветчиной, красной рыбой, икрой и другими вкусностями. Быть «своим» в Москве было невероятно выгодно. И наша семья принадлежала к этой «касте».

В Москве на Ленинском проспекте в «Доме ткани» жила моя двоюродная бабушка. Конечно же, она не была коренной москвичкой, а уехала в столицу из родной деревни, когда ей было всего-то семнадцать лет. И так полюбила Москву, что так и осталась. Вышла замуж, получила комнату в коммуналке. Мужа ее я никогда не знала, он погиб на войне. Больше моя родственница замуж не выходила, детей у нее не было. Так и жила одна, да еще мы приезжали развлекать ее на выходные. Она знала в Москве все. Как и большинство немосквичей, «понаехавших» в свое время в столицу, она живо интересовалась всем, что, где, когда, почем, зачем и почему происходит в Москве, она знала все переулки и могла дать наводки на самые лучшие магазины и самые блатные места. У нее были нужные и полезные знакомства в магазинах, по ее просьбе ей могли отложить что-нибудь вкусненькое или что-нибудь модненькое импортное. У нее дома всегда был непрекращающийся запас сгущенки, и это было для меня эталоном изобилия и осознания того, что «жизнь удалась». У нее были потрясающей красоты фарфоровые статуэтки, на которые я могла любоваться часами. У нее были такие тонкие и хрупкие хрустальные бокалы, они так нежно звенели, и я обожала их мелодичный звон, могла «чокаться» пустыми бокалами бесконечно. Я наслаждалась временем, проведенным в Москве!

На время нашего приезда комнатка моей родственницы становилась импровизированной камерой хранения для наших многочисленных манаток. Но это были цветочки. Представляете, как мы передвигались с ними до метро, до вокзала? Мама брала часть сумок и тащила их на какое-то расстояние, метров на десять, а я в это время сторожила остальные. Потом она оставляла те сумки и возвращалась ко мне, брала еще одну партию сумок и тащила к тем, остальным. Потом еще раз и забирала меня. Это считалось нормой. Спросите, почему отец не ездил с нами? Все очень просто – комната моей родственницы была столь мала, что мы втроем с трудом размещались там на ночь. Отец ездил в Москву без нас, ему так было гораздо проще, он быстрее бегал, оперативнее заводил полезные знакомства и привозил гораздо больше вкусностей. Помню, в детском саду в нашей группе завелась мания на торт «Птичье молоко», многие ребята хвастались, что «им папа привозил этот торт, ну такой вкусный!!!» И мне неудержимо хотелось именно этот десерт. Каждый раз, когда отец уезжал в Москву, я просила его привезти торт моей мечты! И вот наконец он привез… Внимание… Отрезаем кусочек, кладем в рот… И волна разочарования захлестывает меня. Он мне совершенно не понравился. И зачем наши в группе раздули миф, будто этот торт самый вкусный в мире? Вообще тогда было много всяких мифов. Главным было не столько урвать самый вкусный кусок, а сколько преподать его так, как будто он самый чудесный, а потому самый редкий и недосягаемый. Большинство и не ело никогда этот торт, а просто поддакивало, дескать, мы тоже прикоснулись к запретному плоду.

Крестили меня, разумеется, в Москве, в церкви на Воробьевых горах. Крестной, разумеется, стала моя двоюродная бабушка. Мне было восемь лет и я все прекрасно помню. Как встали ни свет ни заря, как мама тайком давала мне печенье, потому что не понимала, как можно с утра тащить куда-то ребенка не поевши, как мы бесплатно ехали в церковь, потому что крестная знала один волшебный пароль: «Мы едем в храм». Не знаю, почему, но кондукторы от нас немедленно отстали и пошли обилечивать остальных. Помню всю церемонию. Помню, как выходя из церкви, крестная, подавая милостыню, на ходу сочинила скороговорку: «Возьми деньги на пропитание, молися за Наталию». И я еще больше полюбила Москву, мне казалось, что каждый день у порога этого храма кто-то все еще молиться за меня. Помню сладкое ощущение, будто за спиной выросли крылья и мне хотелось парить в небе синей птицей!

Но время шло, и времена менялись, магазины нашего маленького города все чаще пополнялись разнообразными продуктами и мы все реже ездили в Москву. Крестной было уже за восемьдесят, она готовилась к смерти, но умирать в Москве не хотела, боялась, что сожгут. «Похороните меня по-христиански, в земле, с отпеванием» - просила она. Вскоре ей удалось поменять свою комнатку на Ленинском проспекте на квартирку за тысячу километров от Москвы, у родственников. Там покойников не жгли, считая это вопиющим кощунством. И такие похороны полностью устраивали мою крестную. Она уехала как раз накануне путча. Но так никогда и не поверила, что в Москве действительно происходили эти кровавые события, что по улицам Белокаменной шли танки и стреляли по Белому Дому. «Они все врут! Я не верю, что русские люди могли стрелять в своих!»

Наступили девяностые. Многое поменялось в нашей жизни. К счастью, наша семья не узнала, что такое бандиты, заложники, подставы, выкупы, похищения и прочее. Видимо, наш город был настолько маленьким, что казалось, с него нечего взять. Тем не менее, моя мама стремительно взлетела по карьерной лестнице, использовав весь свой ум, опыт и стремление. Вот уже пятнадцать лет она – талантливый руководитель.

В то время хлынуло очень много информации. Появилось много новых людей, интересных книг, знаний. У моей подруги какое-то время снимала комнату целительница. На скорую руку она научила нас определять порчу, снимать ее, гадать. Помню, как распутывая очередное предсказание от невидимых духов, мы с подругой долго смеялись, когда расшифровали предназначавшееся для меня будущее: «Миклухо-Маклай, бьюик, пицца, фата». Ну надо же! За мной приедет сам Миклухо-Маклай, да еще и на бьюике, с пиццей, с фатой на голове! Как только мы не передразнивали это предсказание и хохотали от души. Кто бы мог подумать, что через несколько лет я уеду в Москву, где есть улица Миклухо-Маклая, на которой находиться ЗАГС, и именно в этом ЗАГСе я выйду замуж!!!!!!! А бьюик – это просто образ, это символ машины! И первую нашу машину мы покупали с мужем в салоне на улице Миклухо-Маклая! Для полного завершения предсказания осталось только посетить пиццерию на этой же улице, и кто знает, может там меня ждет сюрприз?

Но это так, лирика. Я росла и все больше ощущала себя маленьким деревцем в тени своей мамы. Конечно, было удобно пользоваться ее именем и положением, мне ни в чем не было отказа. Но я понимала, что лучше быть былинкой в большом городе, чем вечным призраком за маминой спиной. Но это я осознавала где-то краем сознания, сформулировать и озвучить проблему мне помогла одна предсказательница из Анапы. «Уезжай из родного дома, - сказала она мне, - не будет тебе там счастья. Будешь вечной тенью, пока не уедешь из родных мест». Таким образом, она дала мне так называемый «волшебный пендаль», благодаря которому я тут же засобиралась уезжать. Но вот куда? Как? На какие деньги? Я тогда еще не читала «Алхимика» Пауло Коэльо и не знала, что если только чего-то очень сильно захотеть, вся Вселенная будет стремиться к тому, чтобы осуществить твое желание. Не нужны ни знания, ни опыт, ни положение в обществе. Только желание! И вот мое желание начало воплощаться буквально через пару месяцев после предсказания, перевернувшего мою жизнь. Мне внезапно позвонила подруга, которая к тому времени почти десять лет жила в Москве на съемной квартире и предложила жить с ней (так было бы дешевле платить за комнату). Таким образом, благодаря Вселенной, которая услышала мое желание и уже начала его выполнять, я укокошила сразу несколько зайцев одним выстрелом – я точно знала, что еду именно в Москву, город своей мечты, мне не надо искать жилье и платить за него на несколько месяцев вперед, я буду жить с человеком родом из моего города, который знает о Москве практически все, комната находиться недалеко от метро и, что самое невероятное, недалеко от центра. Но и это еще не все. Подруга, зная мою нерешительность и трусоватость, даже нашла мне работу! Это был мой шанс, и я понимала, что если сейчас не соглашусь, то могу распрощаться со своей мечтой надолго.

Уже через пару дней я ехала в Москву в электричке и напевала песенку Игоря Талькова: «Маленький город, маленький город, с улицами в три дома, с шепотом тополей за окном, до боли родной и знакомый. Маленький город, маленький город, ты обо мне скучаешь, и в колыбели ласковых снов детство мое качаешь…» Через пару часов, с интересом подходя к турникету и пытаясь понять, как через него пройти с билетом, я услышала от своей давней подруги, встречавшей меня на вокзале: «ну ты и дерёвня!» Я с трудом пользовалась мобильным телефоном, взятым у матери напрокат, чем вызывала хохот у своей подруги. Меня сразу же взяли на работу, не смотря на отсутствие прописки и регистрации. Меня никогда не останавливала милиция для проверки документов. Но, тем не менее, было тяжело. Тяжело привыкать к бурной жизни, к долгой дороге на работу, к невероятной толчее в метро, которую моя подруга называла «пи…ц четвертой степени», к интернету, который я видела в первый раз в жизни… Я и не знала, что через пару лет в этом самом интернете я найду своего будущего мужа, который через пару месяцев после знакомства сделает мне предложение руки и сердца и отвезет меня в ЗАГС на Миклухо-Маклая. И что еще через пару лет, погостив в матери и возвращаясь из маленького городка в Москву, я буду напевать совсем другую песенку: «Это просто счастье – путь домой!!!» Люблю тебя, Москва! До боли в сердце! До слез в глазах! Люблю и буду любить всегда!