Школа - это жизни первый класс...

В последнее время часто встречаю статьи о школе. Может быть, свою роль играет то, что нынешний 2010 год объявлен Годом учителя, может, это последствия недавнего Дня учителя, а может, моя личная заинтересованность в данном вопросе. Мой сын в этом году пошел в пятый класс, а значит, я пятый год являюсь то зрителем, то непосредственным участником театра школьных действий. За четыре года у меня появился некоторый опыт общения с современной школой.

ПРЕДЫСТОРИЯ
Сама я училась в обычной (как мне тогда казалось) школе: восьмилетка с продленным днем в центре города, на полдороге между нашим домом и маминой работой. Как я туда попала - большой вопрос, но точно - не по месту жительства. Каждое утро мы толкались с мамой в переполненном троллейбусе (маршруток в 1980 году еще не было), а когда я подросла - стали ходить пешком, на дорогу тратилось примерно полчаса, но это было здорово: ранним утром через городской парк, без людской транспортной давки...

Продленка у нас была особенная: у каждого класса - свой кабинет, с персональными шкафчиками для всех учеников. И уроки, и продленка проходили в этом кабинете. Мы оставляли там и вторую обувь, и одежду для прогулок. Уроки делали под руководством воспитателя. То есть домой мы приходили в лучшем виде: уроки были выполнены еще в школе, дома можно было заниматься своими делами (и нам, и родителям).

Вообще с учителями в начальной школе лично мне несказанно повезло. Как вы уже, наверное, поняли, учителя у меня было два: собственно учительница, которая в первой половине дня (да, забыла сказать, что вся школа училась только в первую смену) вела уроки, и учительница-воспитательница, которая возила нас в бассейн, водила в библиотеку, в кино, на прогулку, делала с нами домашние задания, рисовала стенгазеты, проводила классные часы и т.д. во второй половине дня. В детстве я их просто любила. Сейчас, став мамой, просто преклоняюсь перед их педагогическими талантами и выражаю бесконечную благодарность за свое действительно счастливое школьное детство.

Теперь, оглядываясь назад и слушая рассказы моих сверстниц, я понимаю, что наша школа была уникальна. Персональная группа продленного дня в каждом классе, прекрасно организованный досуг, замечательная столовая (за все годы моего обучения - ни одного отравления) с трехразовым питанием... С учителями, правда, дело обстояло сложнее, но мне - повторяю - повезло и в этом смысле.

Когда я подросла и увлеклась бардовским движением, то песня Александра Дольского о школе стала одной из самых любимых. Видимо, потому что для меня школа - это на самом деле "жизни первый класс"...

Воспоминания о школе
(Александр Дольский)

Поздняя осень, пожухла трава,
Ветер качает уснувшие ветлы.
Памятью легкой полна голова,
Сердце наполнилось юностью светлой.

Чистые классы пусты и тихи,
Странствует солнечный зайчик по карте.
Белые с досок не стерты стихи,
И разрисованы старые парты.

Вновь облетела листва с тополей,
Осень за осенью быстро промчится,
Учат учить своих учителей
Ученики, не успев отучиться.

Это пора умирающих трав,
Это пора воскресающих истин.
Вымоет осень науки с утра,
Как живописец рабочие кисти.

Школьной премудрости кончится срок,
Новые истины время состарит,
Жизнь преподаст за уроком урок,
Но расписанья на них не составит.

Чтобы судьбу, как задачку, решить,
Мало постигнуть азы мирозданья:
Есть еще образованье души -
Самое высшее образованье.

Школа пролетела, словно час,
Школа - это жизни первый класс,
Школа - арифметика судьбы,
Школа - эти годы не забыть.

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ. ГРУСТНЫЙ
Когда моему сыну пришла пора идти в первый класс, я искренне верила, что все школы напоминают ту, где училась я. Наивное заблуждение, которое быстро развеялось...

Еще перед поступлением в первый класс стало понятно, что моему сыну интересен английский язык. Факт немаловажный, поскольку сама я, отучившись в школе и потом в институте, кроме "My name is Lena, I live in Chelyabinsk" ничего сказать не могла. С одной стороны, английский меня не интересовал, и я даже в общих чертах не знала, зачем бы он был мне нужен, с другой стороны, уровень преподавания оставлял желать лучшего, поэтому ждать каких-то успехов не приходилось. Впоследствии я очень пожалела о собственной безграмотности, так что интерес сына к английскому решила поддержать изначально. Тем более, что во дворе нашего дома (из окна видно) находится гимназия, специализирующаяся на преподавании английского языка.

Не буду говорить, каких трудов мне стоило записать туда своего ребенка. Несмотря на очевидную близость к нашему дому, по месту жительства мы почему-то не относились к ней. И только знакомые знакомых, в сумме с весьма нескромным "добровольным" пожертвованием (пришлось влазить в долги) сумели помочь в решении этой проблемы. Но это была еще не проблема. Проблемы начались позже.

Учительница (назовем ее МарьИванна) с первых дней невзлюбила моего сына. Вероятно, это было вызвано тем, что в школу мы попали уже после составления списков учеников, то есть как бы переполнили ее класс. Хотя, полагаю, это не первая и не последняя причина. К сожалению, я долгое время оставалась слепа и просто не понимала, что она планомерно изводит моего ребенка, а заодно и меня. В моей голове просто не рождалось таких подозрений, ведь мои первые учителя были людьми совершенно адекватными. Поэтому мне понадобился целый год, чтобы понять: мы с учительницей не только говорим на разных языках, мы думаем разными мыслями.

Первые "звоночки" начались на родительском собрании, когда МарьИванна (кстати, молодая особа, дочка которой - одногодка моего сына) таинственным шепотом, отозвав меня в сторонку и округлив глаза, сообщила мне, что мой сын постоянно врет! Например, он говорит, что его папа - спасатель! Действительно, ужасная ложь из уст семилетнего ребенка! Первый кирпичик в фундамент непонимания между нами был заложен уже тогда: я в ответ подтвердила, что да, его папа - на самом деле спасатель (я не выгораживала сына, его папа, правда, работал и работает в областной службе спасения).

Еще одна страшная ложь - это то, что я кормлю своего сына одними булочками. Не понимаю, чем это так ее задело? Сразу вспомнилось "Поле чудес" с неизменным вопросом Якубовича каждому ребенку: "А что готовит тебе мама?" - "Макароны". Все дети массово употребляют макароны, и ничем другим жестокие родители их никогда не кормят. Вот, а я кормлю своего одними булочками, и это - повод усомниться в честности моего ребенка и моих кулинарных способностях.

Скорее - это повод заметить у школьника хорошее воображение, но здесь тоже возникли проблемы. Когда сын стал приносить в школу сочинения (прошу заметить, это был первый класс, они и писать-то еще не умели, но сочинения им задавали регулярно по принципу "Вы диктуете - родители записывают"), это стало дополнительным поводом для недопонимания. Надо сказать, что я по образованию - филолог, преподаватель русского языка и литературы, муж - тоже филолог, журналист (впоследствии сменил работу на телевидении на работу в службе спасения). С самого рождения сын слышал только правильную русскую речь, поэтому его лексикон изобиловал не по возрасту серьезными формулировками. Накладываясь на детское воображение, эти формулировки выливались в такие сочинения, которые категорически учительницей не принимались. Аргумент: ребенок не может так написать. Сейчас-то я понимаю: она судила по себе, но тогда я регулярно ходила в школу и доказывала, что сын все делал самостоятельно...

Подобных "ужасных историй" было много, но я искренне верила, что МарьИванна действительно чего-то недопонимает и честно объясняла ей, что папа у нас - спасатель, едим мы нормально, уроки ребенок делает хоть и под моим присмотром, но самостоятельно, и т.д. Но процесс пошел, дневник пестрел красными записями, из которых я должна была заключить, что воспитываю дикого монстра, не способного ни к обучению, ни к общению с людьми.

Родительские собрания проходили у нас следующим образом. Сначала учительница долго и с удовольствием обвиняла всех родителей в том, что "за воспитание детей несет ответственность семья, а в школе они находятся всего несколько часов". Через пятнадцать минут весь класс сидел с опущенными головами, осознавая, как тяжело приходится современной школе, когда всем родителям на все наплевать, все дети - гиперактивны и совершенно не воспитаны, а бедные педагоги выбиваются из сил, стараясь научить их хоть чему-нибудь.

Вторая часть собрания посвящалась зачитыванию вслух какой-нибудь "полезной" для родителей статьи все на ту же тему, общий смысл которой сводился к одному: занимайтесь своими детьми сами. Причем статья именно зачитывалась. То ли МарьИванна была не в состоянии пересказать ее своими словами, то ли в цитировании заключался какой-то сокровенный смысл, который потерялся бы от перестановки слов при пересказе...

Третья часть собрания напоминала первую, только обвинения звучали не от нашей учительницы, а от ее коллег: преподавателей ИЗО, физкультуры, английского...

Про английский надо сказать особо. Такого некачественного преподавания чего бы то ни было я не встречала ни до, ни после. Надежда выучить английский таяла с каждым днем. То есть весь смысл попадания в эту школу сводился к нулю. Но мое счастливое школьное детство все еще довлело надо мной, я по-прежнему думала, что это - временные недоразумения, нужно только подождать, поговорить с учителями, и все образуется.

Увы и ах! Конечно, ничего нигде не образовалось. Масла в огонь добавили "добровольные" платные уроки. Не помню уже, как они назывались (что-то про развитие логики) и какую смысловую нагрузку (кроме обязательной оплаты) несли, но явка на них была строго обязательна. И все бы хорошо (ну пусть дети получат дополнительные знания, умнее станут), но "учебник" по этому предмету, напечатанный незнамо кем незнамо где в рамках какой-то местной экспериментальной программы, просто кишел ошибками!

Наверное, на них можно было бы закрыть глаза, однако за подобные ошибки самим детям снижали оценки по очень строгой шкале, и подобное несоответствие выглядело странно. Значит, педагогу, написавшему этот учебник, подобные ошибки разрешены, причем на глазах у детей, читающих этот учебник, а самим детям - ни в коем случае, вплоть до двоек? Жаль, что уже не помню конкретных цен, но каковы бы они ни были, вся эта затея выглядела полным бредом. Причем платить нужно было отдельно за учебник, отдельно - за каждый такой урок.

Вообще много всего в этой школе было дополнительного. Постоянно требовались какие-то сочинения, рефераты, доклады (и это - первый класс!!!), их объем должен был составлять несколько листов самостоятельного текста (то есть перепечатки не допускались). При этом неизбежно возникал вопрос: если учителя постоянно говорят о том, что уроки дети должны делать самостоятельно, то как быть в этом случае? Дети еще и писать-то толком не умеют, о каких докладах-рефератах идет речь? Само собой, на этом месте каждый раз возникало недоразумение.

В некоторых случаях требовалось устное изложение дополнительного материала, найденного, например, в энциклопедии. И детских, и взрослых энциклопедий у нас дома в избытке (филологи все-таки), поэтому сам поиск материала трудностей не создавал, но тащить гигантскую книгу в школу (кто видел энциклопедии - поймет) было нецелесообразно. Поэтому я просто сканировала нужную страницу, сын брал ее в школу и делал по ней пресловутый доклад.

Здесь начались претензии уровня "нельзя носить сканы, нужно носить сами книги", "нельзя носить черно-белые сканы, нужно носить цветные" и т.д. Примерно на этой стадии я поняла, что конфликт с нашей учительницей вряд ли решаем. Это был шаг вперед, но в неверном направлении. Вместо того, чтобы после первого класса перевести сына в другую школу, я решила обратиться в совет родителей нашего города, объявлениями о котором была увешана вся школа. Я все еще надеялась найти правду...

Наверное, всем родителям знакома проблема учебников. Мне эта тема тоже очень близка. В гимназии преподавание шло по одной из экспериментальных программ (сколько их сейчас, этих экспериментальных?). Задачки по математике очень напоминали задорновские: "Помоги оленю рассчитать траекторию полета ветки". Смысл некоторых задач невозможно было понять ни под каким предлогом, логика их построения оставалась глубоко в голове автора учебника и ни родителями, ни учениками никак не считывалась. Само собой, решить их было невозможно.

Наверное, нужно было сфотографировать эти задачи на долгую память, но тогда мне больше думалось о том, как их решить или как объяснить учителю, почему мы их не решили. Но одну фотографию из учебника я все-таки сделала. Это правило (кажется, из "Природовения" или "Окружающего мира") просто повергло меня в шок! Оказывается, все предметы притягиваются друг к другу! Так вот почему происходят аварии на дорогах!

Конечно, доля истины в данном утверждении есть: физики это знают. Но те же физики подтвердят: это лишь часть закона. К тому же, совершенно ненужная первоклассникам часть. Зачем забивать им голову искаженным законом всемирного тяготения?

А сколько всего детям приходится носить в школу! И если по поводу учебников и канцтоваров я еще могу промолчать (хотя их вес, конечно, никак не соответствует грузоподъемности самого ребенка), то всякие дополнительные атрибуты вызывают массу вопросов.

Скажем, в нашей школе в рамках гимназического (а не какого-то там простого) образования, например, на ИЗО нужно было в обязательном порядке приносить не акварель, а гуашь минимум шести, но лучше двенадцати цветов (сравните вес акварели и гуаши). Вместо альбомов по рисованию - листы формата А3 (как вы думаете, как их можно положить в портфель?).

При всем гимназическом налете в школе отсутствовало помещение для хранения лыж. Поэтому лыжи нужно было покупать самостоятельно и два раза в неделю носить в школу вкупе с лыжным костюмом.

А теперь представьте первоклассника с ранцем, второй обувью, листом формата А3 (хоть в рулон его сверни, хоть в папку положи, он все равно большой и неудобный), лыжами и лыжным костюмом в отдельном пакете. И для полного комплекта - какой-нибудь объемно-пластилиновой поделкой "Прощай, осень!" А потом - претензия от учителя: "Вместо энциклопедии принес черно-белый скан".

Кроме того, дети наши загружены сверх всякой меры. Занятия с восьми или половины девятого до часа или двух (зависит от количества уроков и продолжительности перемен в каждой конкретной школе), после этого - дорога домой, обед - и еще пара часов на уроки. То есть минимум пять-шесть часов занимаются в день даже самые маленькие дети, не говоря уже о тех, кто постарше. Если добавить сюда какой-нибудь кружок (вроде и развлечение, но внимание-то от ребенка все равно требуется), то и шесть-семь часов получится. Да шесть дней в неделю (у нас пятидневка была только в первом классе). Нагрузка действительно очень серьезная, если, конечно, делать домашние задания не абы как, а вдумчиво и правильно.

Словом, все эти школьные прелести сподвигли меня на общение с советом родителей нашего города. В результате я поняла, что школьный механизм работает четко и слаженно, своих не сдает, а слишком умных родителей и их учеников перемалывает без зазрения совести. Моего терпения хватило на полгода бесед с советом родителей. В середине второго класса я перевела сына в школу по месту жительства.

Сказать по совести, я какое-то время обвиняла себя в том, что не сумела найти общий язык со школой. Ведь другие мамочки, хотя и поддерживали мое возмущение на переменах, идти в совет родителей со мной отказались. И я в глубине души продолжала сомневаться: может, не школа-учительница были плохи, а я не сумела вписаться сама и вписать своего ребенка в этот замечательный школьный коллектив?

Уже позже некоторые родители, встречая меня на улице, выражали свою солидарность с моей позицией, но лишь задним числом. Кто-то объяснял это тем, что продолжает водить сюда ребенка ради престижа, кто-то - потому что здесь учатся старшие дети. А плохой учитель... ну что ж... еще немного, и начальная школа закончится...

Уже позже я узнала, что не я одна забрала оттуда ребенка, потому что оставаться там было просто невозможно.

Уже позже я услышала от собственных соседей, чья знакомая работала завучем в той самой школе, что им - раз уж они свои люди - она сразу же посоветовала идти в другую школу, чтобы не издеваться над ребенком.

Вот тогда я поняла, что уходить надо было сразу, а не ждать целых полтора учебных года. Кстати, сын, узнав, что я перевела его в другую школу, сказал мне: "Мамочка, это самый лучший подарок на Новый год!" (перевела-то я его в конце первого полугодия). При том, что под елкой его ждали любимые "Лего" и прочие детские радости.

ЭПИЗОД ВТОРОЙ. РАДОСТНЫЙ
Попав в новую школу, я была готова ко всему, в том числе самому худшему. Не исключала даже перехода на домашнее образование, если не сумею придумать ничего лучше. И в то же время я не переставала переживать о том, что ну не может целый коллектив (я имею в виду школу, откуда мы ушли) быть безоговорочно плохим. Значит, есть что-то во мне и моем ребенке, что не позволило нам найти общий язык с педагогами, вписаться в коллектив, стать хорошими гимназистами. Но детали моих неправильных действий у меня не вырисовывались, было только смутное ощущение, что я что-то сделала не так. Поэтому с новой учительницей (звали ее Галина Викторовна) постаралась найти общий язык сразу.

Однако мои попытки не были нужны. Потому что учительница и без всяких с моей стороны попыток поняла ситуацию в старой школе, поняла мои страхи и сомнения, поняла вообще всё и поддержала меня уже при первой нашей встрече. Если честно, я опешила от такого обращения. Я видела перед собой женщину чуть постарше меня, бодрую, веселую, активную, любящую своих учеников (это тоже сразу читалось по тому, как она мимоходом кому-то из детей поправляла шарфик, кому-то завязывала шапку, кому-то подавала портфель). И этот образ так не вязался с тем, что я наблюдала в течение предыдущих полутора учебных лет...

Первые полгода в этой школе я привыкала к тому, что сын не приносит домой плохих вестей и оценок, его не ругают за какие-то мнимые глупости, привыкала к тому, что и во мне и в моем сыне Галина Викторовна видит людей, а не раздражающий фактор.

Через месяц после начала учебы мы с учительницей с удивлением пытались понять, кто же из нас сумел исправить почерк у моего сына. В старой школе его постоянно пилили за плохой почерк (и почерк действительно был ужасным), каждый вечер мы занимались по прописям (дополнительно к школьным урокам, по моей инициативе), но результат был нулевым. Здесь же почерк стал ровным, аккуратным, красивым через несколько недель. Причем с моей стороны никаких новых действий не предпринималось: я только продолжала домашние занятия в прописях. Видимо, спокойная обстановка в классе и отсутствие негатива со стороны Галины Викторовны сделали свое дело. Я считала, что почерк улучшился благодаря учительнице, она - в свою очередь - говорила, что не делала ничего особенного (!!!), просто учила моего сына так же, как всех других.

Остальные результаты тоже не замедлили себя ждать. Благодаря нормальной (а не экспериментальной) программе "Россия" сын начал понимать, что пишут в учебниках. Оценки стали лучше. И не просто лучше, а четверки-пятерки. При том что в старой школе он закончил полугодие почти на одни тройки.

И дело не в том, что в школе по месту жительства требования меньше или ниже, чем в гимназии с английским уклоном. Дело в грамотно составленной программе и квалификации педагога, который ходит в школу не для того, чтобы отсидеть положенное время, а для того, чтобы каждый день учить детей чему-то новому.

Кстати, уровень знания английского языка у моего ребенка после полутора лет обучения в специализированной школе оказался крайне низким, можно сказать, никаким. Пришлось приглашать репетитора, чтобы подтянуть сына. С тех пор дополнительные занятия стали регулярными, потому что сыну они очень нравятся (как и сам английский), а мне не хотелось бы ограничиваться только школьной программой, если есть возможность дать ребенку больше.

Второй класс сын окончил на "хорошо" и "отлично". В школу ходил с большим удовольствием. Придирок со стороны Галины Викторовны не было никаких. А я все не могла поверить, что так бывает. Что можно отправить ребенка утром в школу и спокойно ждать его возвращения.

В новой школе оказалось много плюсов, которые значительно облегчали жизнь и детям, и родителям. Например, вторую обувь можно было оставлять прямо в классе (в старой школе обувь нужно было носить с собой). Лыжи закупала сама школа, и не было никакой необходимости два раза в неделю мучиться под их тяжестью (в старой школе лыжи нужно было приобретать самостоятельно, хранить их дома и на каждую физкультуру брать с собой). Классы начальной школы находились на четвертом этаже, поэтому во время перемен дети чисто физически не успевали сбегать на улицу, да и учительница следила за ними (в старой школе дети на переменах имели возможность курить и драться на улице, поскольку классы располагались на первом-втором этажах, а учителя мало уделяли внимания тому, что происходит между уроками).

Особенно меня поразили два момента. Во-первых, в случае отмены или сокращения занятий Галина Викторовна звонила мне, чтобы сообщить, что сегодня уроков будет меньше, и дети освободятся раньше. Это делалось для того, чтобы родители были в курсе, когда забирать или встречать своих чад с занятий. В старой школе в порядке вещей было отменить какой-нибудь урок и отправить всех детей в обязательном порядке на улицу, чтобы не шумели в коридорах. Мой вопрос "Кто будет нести ответственность за детей, отправленных гулять без ведома родителей?" не воспринимался в принципе.

Во-вторых, в класс родителям можно было подниматься в любое время. То есть если у меня возникал вопрос к учителю, то я могла сообщить на вахте, куда иду, и хоть пять раз на дню пройти в класс к собственному ребенку. Если я приходила до начала перемены, то могла слышать, что происходит в классе, потому что дверь всегда была приоткрыта. В старой школе каждое свидание с учителем требовало длительных предварительных бесед с охранником у входной двери. Пробиться в класс было сложной задачей. В тех случаях, когда удавалось это сделать, я всегда натыкалась на плотно закрытую дверь в кабинет. Выходящая после урока из класса МарьИванна почему-то всегда пугалась моего присутствия, хотя (надо отдать должное) ничего страшного во время ее уроков я не видела. Разве что регулярно наблюдала запертый во время перемен класс: дети носятся по коридору, предоставленные самим себе, а учительница приходит только после звонка. В новой же школе я почти никогда не заставала класс пустым: когда бы я ни пришла, Галина Викторовна была в классе: готовилась к уроку.

Родительские собрания проходили совсем в ином ключе, чем в прежней школе. Сначала всех без исключения детей хвалили: какие они умные, замечательные, воспитанные и сообразительные. Словом, не класс, а конфетка. Потом звучало что-нибудь в духе: "Но вот на этой неделе (в этом месяце или когда-то еще) были некоторые замечания к отдельным ребятам (фамилии, безусловно, вслух не назывались, все обсуждалось потом конфиденциально с родителями)". Само собой, такой подход шел только на пользу всему классу. При этом учительница не лукавила, она действительно считала всех своих воспитанников способными и к каждому находила нужный подход.

В таком вот сказочном варианте мой сын отучился с середины второго до конца четвертого класса, то есть два с половиной года. Я расслабилась настолько, что поверила: школа еще может быть похожа на ту, какая была в моем детстве. Наша Галина Викторовна просто реабилитировала в моих глазах всю современную педагогику.

Конечно, не все было просто и гладко. Иногда в дневнике появлялись замечания, иногда двойки... Но лишь иногда. И мои сомнения относительно того, что я сама была неправа в отношениях с прежней учительницей в старой школе, окончательно и бесповоротно сошли на нет. Я поняла, что мои требования к школе и пожелания к учителю были вполне обоснованны и законны, я имела на них полное право.

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ. НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ
В этом году мой сын перешел в пятый класс. Началась новая жизнь. Новый классный руководитель, новая (кабинетная) система занятий, много новых преподавателей и предметов. До конца первой четверти - еще две недели, поэтому делать окончательные выводы преждевременно. Но кое-что можно сказать уже сейчас.

1. Многие плюсы, о которых я писала во втором эпизоде, оказались частной личной инициативой нашей Галины Викторовны. Школа, где учится сын, на самом деле не так прекрасна, как это казалось мне в предыдущие годы. А это говорит о том, что многое, очень многое зависит от преподавателя. И в самой ужасной школе хороший педагог найдет общий язык и с детьми, и с родителями. И в самой прекрасной школе плохой педагог может создать массу проблем. Так что нет хороших школ, есть хорошие учителя.

2. Количество задаваемых уроков - дело очень субъективное. Если всю начальную школу на домашние задания у нас уходило в среднем по два часа (иногда и больше), то сейчас ситуация изменилась. В первой школе количество заданий было очень большим, в том числе и по причине дополнительных занятий, сочинений, рефератов и прочих явно не первоклашкинских проблем. Во второй школе (у нашей замечательной Галины Викторовны) количество заданий тоже было очень большим, но уже по другой причине: она работала на конечный результат, чтобы дети действительно получили нужное количество знаний, а это возможно только при серьезной работе не только в классе, но и дома. И я полностью согласна с этой постановкой вопроса, хотя времени уроки отнимали массу. Зато сейчас на уроки редко уходит больше часа, иногда хватает и тридцати минут. Конечно, и сын тоже подрос, стал быстрее думать и писать, но и домашних заданий стало явно меньше. Так что и количество заданных на дом упражнений - это тоже достаточно спорный момент, зависящий от конкретного учителя.

3. Столкнулась с совершенно новой и незнакомой пока проблемой - активное хулиганство сразу нескольких человек, которые откровенно игнорируют учителей, срывают уроки, провоцируют драки и даже носят в школу ножи, петарды и травматическое оружие. Проблема пока находится в стадии решения, учителя тоже не знают, что и как предпринять, поскольку эти дети в нашей школе - новые, однако уже стоят на учете в милиции и прекрасно понимают, что больше к ним пока применить никакие санкции нельзя, а значит, - они на коне. Так что период школьного отдыха под теплым крылом нашей любимой учительницы закончился, начался новый трудный этап, но об этом как-нибудь в другой раз...