Грузчик. Окончание

Сердце Супонина заколотилось с утроенной силой, когда его мозг пронзила страшная догадка. Мужчина чуть не упал, почувствовав вдруг в ногах неимоверную слабость.
«Всё время она мне изменяла и теперь беременна!»- вихрем пронеслось в его сознании и ухнуло в правый висок дикой болью: «Всё конечно!»

Он разжал руки, роняя на пол сумки с провизией и жену, находящуюся в обморочном состоянии, машинально подкорректировав ее падение ногой. Так Григорий обычно придерживал падающие мешки с мукой, чтобы не слишком много было пыли в воздухе.
Перешагнув через жену и воя, словно раненый зверь, он начал раскачиваться всем корпусом и биться лбом о дверь квартиры, на полном серьезе полагая, что сейчас ему придется столкнуться нос к носу с суровой действительностью, - то есть с ухажером Натальи.
Конечно же, он боялся не её избранника, оказавшегося проворнее законного муженька, встречи с ним он даже жаждал. Перестав использовать голову в качестве тарана и собираясь разорвать обидчика на куски, Григорий, что есть силы, двинул кулаком в дверь, а после нажал на кнопку звонка.

- Выходи, мразь, - прошептал он в дверную щель, обнимая дверь с обеих сторон руками и готовясь при случае сдернуть её (закрытую и запертую на ключ) с петель, а то и просто выставить, вдавив ее внутрь одним пинком.
- Там нет никого, Гриша, - услышал он жалобный стон.
Супонин тяжело дышал, как будто только что закончил бежать длинную дистанцию и пересек финишную черту. Он медленно подошел к Наталье, покорно лежащей между перевернутых сумок и не делающей никаких попыток встать.
- Ты же не сумасшедший? - спросила она тихо, с ужасом глядя на присевшего рядом мужчину. Девушка тут же умолкла, вернее, её заставила это сделать грубая ладонь мужа, с силой надавившая ей на губы.
- Как же так?! - прохрипел Григорий, с трудом удерживаясь на ногах. Под подошвами его ботинок находилось что-то липкое и очень скользкое (яичные белки, вперемежку с желтками и скорлупой, вывалившиеся из упаковки, случайно попали под ноги Супонина)
- От меня не хотела ребенка, а от него, значит, понесла?!
-Т ы же не сумасшедший, - простонала Наталья в ладонь мужа. Из ее глаз покатились слезы.

… Поздней ночью мужчина сидел в темной кухне за пустым столом, глядя на свои загрубевшие от тяжелой работы руки, и слушал тиканье часов. Через окно струился лунный свет, облачая бэушный холодильник, с которого и началась вся эта история, в какие-то мягкие тона и придавая ему тем самым вполне сносный вид.

Продукты, уцелевшие и не испортившиеся, были заботливо разложены Супониным по полкам. Даже в подъезде он убрался сам: собрал раздавленные апельсины и яйца в совок, и тщательно вымыл лестничную площадку, почувствовав вдруг в себе дикие угрызения совести. Ведь среди всего этого лежала ранее его супруга, брошенная по его милости еще и на произвол судьбы.
Он пока не мог выговорить проклятые слова о прощении. Его язык совсем не повиновался ему. Едва он подходил к спальне, в которой находилась Наталья, то его грудь начинали раздирать противоречивые чувства. Он не мог даже дышать по-человечески, не то, чтобы говорить что-то.

Мужчина уткнул голову в ладони, вспоминая о том, как в подъезде, в котором устроил безобразную сцену ревности, выхватил из кармана супруги затрезвонивший телефон, безжалостно сорвав его(карман) с плащика вместе с подкладкой.
Затаив дыхание, он жадно прислушивался к пьяному женскому смеху в трубке.
- Натусь, - вещала между приступами веселья какая-то истеричка. -Ты не дуешься на меня за то, что я передумала в последний момент заселяться в твоей квартире? Дорогая, прости-прости-прости меня! Не злись- не злись! - канючила она дурашливо и так звонко, что в ухе у Григория тренькало.
Звуки смачных поцелуев и жаркие мужские стоны то и дело прерывали болтовню бабы, которая, не позаботившись разузнать о том, кто ее слушает на данный момент, предупреждала подругу о вероятности катастрофы для обеих сторон, если та вдруг обидится.
Он молча выслушал ее разочарованное «раз молчишь, значит, того» и серию гудков, а потом помог жене подняться.

… Супонин вздрогнул, почувствовав на своём затылке теплое дыхание.
- Ну, что ты сидишь в темноте? - спросила Наталья, целуя его заросший густыми волосами затылок. Она прерывисто вздохнула и нежно обняла поникшие широкие плечи.
- Прости меня, - услышала она невнятную просьбу мужа и только крепче прижалась к его мощной спине.
- Я тебя никому не отдам, - ответила она чуть позже, целуя его мокрые глаза.
- Я люблю тебя, - удивившись самому себе, прошептал Григорий, поднимаясь из-за стола и заключая ее в объятья.
Словно стесняясь, Супонин добавил. -Роди мне ребенка…