Маркиза квадратных метров

Девушка с пафосным именем Анжелика была ничем не примечательной уроженкой Мордовии, кроме одного: она всегда добивалась поставленной цели. Так повелось с самого детства. Захотела Анжелика новую куклу – добьется не от матери с отцом, так от бабушки с дедушкой. Пожелала наряд из модной тогда «Бурды» - получит всеми правдами-неправдами. Решила выпускница средней школы, что пора выбираться из этой дыры – уехала поступать, и не куда-нибудь, а в МГУ!
Не Москва, так хотя бы Рязань
Страшным ударом по самолюбию Анжелики оказалось осознание того, что в Москве, оказывается, ее не ждали. Огромная, не внимавшая капризам и слезам, мясорубка МГУ «выплюнула» ее после первого же экзамена.
Анжелика призадумалась. Надо было срочно что-то делать. Возвращаться побеж-денной в свой родной городок, где все друг у друга на виду, ей не хотелось. И тут – о чудо! – с ней знакомится приятной внешности паренек из Рязани. Степан уже отслужил в армии и приезжал в столицу к школьному другу.
- Попробуй в наш Рязанский «мед» поступить. Не в институт, так в училище! Все проще чем в Москве, - посоветовал он.
- В учи-и-лище-е… - протянула недовольно она, а у самой уже завертелись вихрем мысли: Рязань – хоть и не Москва, а все ж лучше, чем ее поселок. И к первопре-стольной ближе…
Это присказка. До сих пор не закончившуюся страшную сказку поведал мне сам Степан, теперь уже сорокалетний мужчина.

Нет любви, где есть карьера-
Молодо-зелено, как-то все быстро закрутилось. Через полгода она объявила, что ждет от меня ребенка, еще через два месяца поженились, а после свадьбы ребенка она потеряла. На следующий год все же поступила в Рязанский мединститут, снова забеременела.
Жена Степана, как уже говорилось, была девушкой упорной. Она родила дочь, Надежду, но никакого академического отпуска брать не стала. С девочкой поочеред-но нянчились бабушки, дедушки и Степан. Затем отец Степана «выбил» для молодых комнату в малосемейке – какое-никакое, а все же отдельное жилье. Теперь бабушки-дедушки приезжали «на дом». Мать Анжелики, случалось, жила по полгода в Рязани, в их восемнадцатиметровой каморке.
- В общем, любовь куда-то очень быстро испарилась, - с грустной усмешкой констатирует Степан. – Прихожу с работы, встречает недовольная теща, дочь капризничает. Жены нет. Она «делает карьеру». Приходит ближе к ночи, усталая, взведенная. И вот мы ложимся в постель, в одной комнате с ребенком и Анжелкиной матерью… Какая уж тут любовь? Теща храпит, Надя плачет…
В общем, стал Степан к бутылке прикладываться. Не «до поросячьего визга», нет. «Как все», после заводской смены, «по пять капель»… Анжелика к тому времени работала представителем немецкой фирмы, ездила на служебной машине, имела неплохой по рязанским меркам оклад.
- Я ведь из-за семьи в «Радик» не стал поступать. Решил, что работать пойду, ведь надо же жену и ребенка на что-то содержать! – нервно разминая сигарету, продол-жает он. – А жена как-то сказала мне: «Я тебя переросла. Сказать стыдно, что муж мой – токарь! Да еще и пьяница». И подала в суд на развод и алименты. Развелись. Жила со мной в одной квартире, в соседний дом за алиментами на почту ходила.

Дочь в МГУ, отец - в долгах.
Пришел Степан в один из дней с работы – мама дорогая! Двери железной нет, внутренняя на одной петле болтается. А в комнате, кроме обоев, плиты и ванны с унитазом – ничего! Нет, еще в углу куча одежды Степановой валялась…
- Оказалось, сняла она квартиру. Звонила чуть ли не каждый день, требовала, чтобы я квартиру им оплачивал. Мол, она одна с дочерью в чужом городе. Я говорю: езжай к родителям. А она в ответ: хочешь, чтобы твоя дочь деревенщиной выросла?! Я добьюсь, чтобы тебя выселили! Мы тоже имеем право на квартиру, мы в ней прописаны! А я теперь разведенная мать несовершеннолетнего ребенка!
Степан сжимает-разжимает кулаки.
За прошедшие годы Анжелика выкупила квартиру, которую снимала, продвинулась по службе. Построила еще одну квартиру… Но выписываться от Степана не собирается, решила заполучить причитающиеся ей метры – надо добиваться, как и прежде.
Надя выросла, но с отцом практически не общается. Как говорит мама, зачем ей отец-пьяница? Ей, девушке, поступившей в прошлом году в МГУ? Между тем, Надя не знает, что непьющий Степан залез по уши в долги, чтобы оплатить ее поступле-ние. Не знает, что женщина, с которой жил отец четыре года, ушла от него. Не выдержала постоянных Анжеликиных звонков с упреками и требованиями.
Надя никогда, наверное, не узнает, как познакомились корреспондент с ее отцом в очереди к юристу. Степан хотел проконсультироваться, можно ли продать причитающиеся ему несколько метров неприватизированного жилья, чтобы расплатиться с банковскими кредитами. Хотя бы частично…