Женат поневоле... и счастлив!

Некоторым мужчинам свойственно наступать на одни и те же грабли. Причем, на детские.
Степан и Степанида
Наш комвзвода был, мягко говоря, нехорошим человеком. При встрече с ним вытягивались в струнку, гаркали на всю часть «Здр-р-р желлл товввр-р-р га-га-га!» и стремглав уносились прочь. Кто не успел – тот сам виноват. Он мог наказать за пылинку на сапоге и небрежный стежок на подворотничке. Но уважать Степана Петровича стоило только за то, что в течение нескольких лет супружества со Степанидой (!) Юрьевной не прибил свою половину. Вот кто был настоящим кошмаром! По совместительству – стоматологом. Грозную тетку боялись все, от новобранца до генерала. Сурово сдвинутые брови, сжатые в ниточку губы, при этом румянец во всю щеку и кулаки тяжелоатлета – вот скромное описание нашего зубодера. Она контролировала каждый шаг законного мужа, солдаты до блеска драили ее кабинет и прилегающую территорию, возделывали клумбы под окном санчасти и личный огород. Надо ли пояснять, почему солдатики предпочитали маяться зубной болью и выть в подушку, но не ходить к «любимому доктору»? Столкнувшись хотя бы однажды с мадам Степанидой, ребята на всю жизнь проникались сочувствием к Степану Петровичу и не обижались на его придирки. Удивляясь, где были глаза комвзвода, когда он решил жениться, пересказывали история сего знакового события. Поговаривали, что чуть было не засиделась в девках, но «захомутать» жениха помог случай. Молодой лейтенантик, решивший приударить за девицей «для прикола» (он – Степан, она Степанида), заявился к ней домой далеко не с чистыми намерениями. И непосредственно во время осуществления этих самых намерений в квартиру ввалился отец Степаниды… В общем, нехорошо получилось. Во избежание драки Степану пришлось прямо без штанов делать предложение руки и сердца.
…Счастливый для меня день увольнения в запас совпал с несчастьем, случившимся в семье командира взвода. В далеком Норильске погиб его родной брат; Степан Петрович взял отпуск и отправился на родину. При этом – один! Не знаю, каким макаром ему удалось уговорить начальство, но Степанидины порывы увязаться вместе с мужем не увенчались успехом. Видно, начальство тоже пожалело мужика. Тогда я думал, что вижу комвзвода последний раз в жизни. Но совсем недавно оказалось, что вышеописанная история – только присказка.

Милая Мила
Был проездом в первопрестольной, и надо же было повстречаться со Степаном Петровичем! Несмотря на то, что прошло без малого 20 лет, он узнал меня первым. Почему не я его? Да потому что бывший мой комвзвода стал мало похож на себя прежнего. Округлился, облысел, приобрел чуть ли не столичный лоск. Но главное, по нему было с первого взгляда видно, что человек доволен жизнью! Радуется каждой минуте!
Мы зашли в небольшое кафе, как говорится, «сбрызнули встречу». Завели обычный разговор давно не видевших друг друга людей, один из которых уже не начальник, другой – давно не подчиненный. «Ты как, а ты? Дети есть, а у тебя?» И так далее. После третьей рюмки Степан Петрович прикрыл свою ладонью: «Все, а то моя ругаться будет». С моего лица вмиг слетела улыбка. «Да уж, - говорю, - у Вашей Степаниды Юрьевны не забалуешь!». Бывший командир рассмеялся так заразительно, что и я невольно начал хохотать, не знаю почему. А когда он начал рассказ о своей дальнейшей жизни после моего дембеля, стало еще смешнее.
- Мы ведь, помнишь, в тот день вместе из части уезжали. Так я больше не вернулся… Молчи, послушай сначала, - прервал он мой удивленный возглас. – Не успел я к похоронам, что поделать… Пожил недолго с матерью, да и решил, что до конца отпуска в Москве гульну. Когда еще от Степаниды своей вырваться удастся? Вот и надумал гульнуть. Прямо на вокзале у какой-то бабули квартирку снял на неделю, да и отправился по столице куролесить. Не поверишь: без мегеры своей впервые ощутил себя счастливым! В кафе завернул, рюмочку пропустил, в другом вторую… Ну и привязался к девчонке сопливой прямо на улице! «Давайте, говорю, до дома Вас провожу!». А она как глянет на меня… Глаза – карие, черные почти, сама смугленькая, тоненькая, как тростинка. Не знаю почему, но она согласилась со мной сходить еще в одно кафе…
Дальнейшее мой командир помнит плохо. Ясно одно: Степан Петрович вляпался точно в такую же ситуацию, как и со Степанидой. С немногими поправками, а именно: отец студентки филфака Людмилы оказался… подполковником, и на этот раз имело место быть весьма существенное препятствие для женитьбы в виде законной супруги Степаниды.
- Я тогда подумал, что жизнь моя кончена, и серьезно начал обдумывать, как бы свести с ней счеты. Слава богу, не наделал тогда глупостей. Никогда я не узнаю, почему покойный Иван Павлович захотел увидеть меня своим зятем. Но для этого он «нажал на все педали», и нас со Степанидой развели заочно, причем, очень быстро. Я даже не встречался с ней, чего греха таить – боялся!
- Да уж, было чего бояться! – поддакнул я. – А дальше?
- А чего дальше? Все! Женился я на Людмиле, перевели меня служить под начальством тестя. Я теперь тоже до подполковника дослужился, а тесть вот скончался от инфаркта. Живем-поживаем, как говорится, да добра наживаем. Детей у нас с Милой двое, первый парень, вторая девочка, в общем, все, как положено! – браво, по-военному, отрапортовал он бывшему своему солдату.
- Ну а как с ней-то, со второй, не скандалит? – чтобы подвести черту разговора, спросил я.
- Да нет. Мила моя, прости за каламбур, самая милая из всех женщин. Мягкая, хозяйственная, когда надо (ну, ты понимаешь) – огонь! Один только раз… Да. Сказала она мне однажды: «Будешь дальше кобелировать – до третьей женитьбы не доживешь». Спокойно так сказала, но как посмотрела! И я сразу поверил. Так что больше – ни-ни! Ну, давай по последней!
Мы разошлись, и я подумал, что в этот раз уже навсегда. И еще подумал: удачно он во второй раз наступил на те же грабли. Не всякому так везет.